знаю.
– Понятно. Насчет всего остального ясно… Но ты все-таки скажи: с чего это ты взял, что нам сапер нужен?
– Ну, это совсем просто, – Лаптев откровенно ухмыльнулся. – Если бы меня так обгадили… Я бы все бросил и занялся этим сапером. Тут уже побоку какие-то служебные интересы, когда это касается тебя лично…
Десятого, с утра тумана не было. Накануне немного подморозило, грязь покрылась коркой, воздух как будто чуть разрядился и дышать стало легче. Утро было ясным, и даже солнышко иногда выглядывало через прорехи в косматых облаках, подмигивая Иванову: я за вас, орлята, и хрен с теми наблюдателями по окоему – нате вам вертушки!
– Да, понедельник, конечно, день тяжелый… но начало неплохое, – Иванов суеверно сплюнул через плечо и трижды постучал по полену. – Беркут-один – Первому. Как получаете?
– На «пятерочку», – хрипло ответила рация голосом командира первого экипажа. – Начнем помаленьку…
Вертолетная пара приступила к первому профилактическому облету района проведения операции. Да- да, именно к первому. Накануне Иванов просил вертушки для рекогносцировки, сам хотел прокатиться, посмотреть – сверху-то виднее.
Разогнался! У нас с этим дело туго: только жесткий график и экстренные вылеты, типа когда роту совсем расстреляли, но раненых еще можно подобрать. С горючим крепкий напряг, да и беречь надо допотопную технику – вдруг развалится ненароком, совсем без винтов останемся. Это на авиасалонах и выставках вооружения у всяких там арабов (!) наши «Акулы» и «Аллигаторы» рассекают, а в войсках их только по телику видели. Парк старенький, давно требует полной замены. Нет денег. Нет желания у соответствующих чиновников. Нет мозгов. Между прочим, один неглупый товарищ бог весь как давно заметил по примерно похожему поводу: тот, кто не желает кормить свою армию, будет кормить чужую…
В принципе, можно было решить вопрос одним звонком Вите. Но не хотелось выступать в роли склочника и этакого закулисного интригана. И так все косо смотрят. Надо было раньше думать, когда планировали операцию. Просто как-то упустили этот момент, думали, в рабочем порядке можно будет решить. У нас вообще многое делается вот таким образом: без подготовки, с ходу, наотмашь…
– Вся северная оконечность восточнее Садового – отлично, – сообщил через некоторое время Беркут- 1. – Хорошо просматривается, прозрачность на уровне. Южнее Садового – густовато, не ручаюсь. В целом зона чистая.
– Как насчет маршрутов? – уточнил Иванов.
– Через юг в Садовое. Через юг же – на Пролетарское. Пока так.
– Спасибо, Беркут. До связи.
Это летчик сообщил о наиболее удобных для отхода Сулеймана маршрутах – еще на земле договорились, чтобы эфир не засорять. В принципе, так и рассчитывали, прорабатывая все варианты возможного развития событий. Если Сулеймана не удастся нейтрализовать на месте, его десять раз успеют расстрелять огневые средства ВОП – до посадок от точки встречи более пятисот метров. Если ему все же удастся добраться до посадок (худший вариант, при наличии вертушек в воздухе – маловероятен), уходить лучше всего в одно из сел, расположенных неподалеку. Там можно быстро поменять машины и вообще раствориться в обстановке. Вести огонь с воздуха по селу рискованно, гарантированно будут многочисленные жертвы среди «гражданского населения». История нам этого не простит.
В любом случае оба этих «если» – провал операции. Сулеймана нужно взять живым. Иначе вся операция теряет смысл. Зачем тогда, спрашивается, вообще все это затевали?
– Ну, надеюсь, до этого все же не дойдет, – буркнул Иванов, подбрасывая в костер почти сухое полено из «возимого» запаса ВОП[29]. – Вроде все продумали…
Трое «переговорщиков» – Иванов, Костя и Глебыч, устроились не без определенного комфорта в двухстах метрах восточнее позиций ВОП. Взяли с собой пять складных стульев (алюминий, парусина) – два для гостей, развели костер, пили чай из термоса и молча ждали, поглядывая в сторону Садового.
Каждый думал о своем. Иванов в очередной раз осматривал местность, прилегающую к точке встречи, радовался, что не может обнаружить мастерски оборудованные Васей со товарищи позиции стрелков, и слегка переживал за лейтенанта Серегу. Серега – офицер аналитического отдела ГРУ, в команде по большей части пробавлялся ролью «силовика». Он мало в чем уступал Петрушину и Васе в бойцовских качествах, а анализом в основном занимались пара Иванов – Костя. Но, в отличие от Петрушина и Васи, вскормленных на войне с лезвия ножа, Серега – глубокий интеллектуал с отличными физическими данными, нежели машина для убийств. Ему, конечно, доводилось участвовать в рейдах и засадах, но это были мероприятия несколько иного характера. Потому что сидеть в кустах у брода в ожидании вражьего транспорта – это не совсем то же самое, что лежать пять часов подряд на открытом месте под слоем дерна и при этом не сметь шевельнуть пальцем.
Напомним: сейчас далеко не лето, хлопцев уложили в «скрадки» в конце «собачьей вахты» – примерно в шесть утра, сейчас 9.45… И фиг с ним, что ватиновая подкладка под брюхом да на тебе теплый «комбез» с капюшоном – попробуй вот так вылежать несколько часов, не дрогнув ни единым мускулом, а потом, без разминки, в нужное время произвести снайперски точный выстрел! Для тех, кто совсем не в курсе: это просто на пределе человеческих возможностей. Попробуйте закопайтесь у себя во дворе, оставив крохотную щелку для глаз, и полежите часок даже летом. И вам сразу все станет понятно…
Глебыч имел обычный безмятежный вид и размышлял, как славно он сегодня проведет вечер у товарищей из бригады: у зампотыла именины, вот ужо присядем! Помимо вида Глебыч имел на левом рукаве дурацкую санитарную повязку, а из-под бушлата торчал воротничок заправленного в штаны белого халата.
Насчет повязки и халата настоял Костя. Глебыч по легенде – медик, специально взятый для проведения «наркоанализа». Это для пущей достоверности, чтобы убедить Сулеймана в неукоснительном соблюдении с нашей стороны всех пунктов договора.
Любому мало-мальски сведущему человеку известно, что в нормальном варианте допрос под «наркозом» проводится в условиях медицинского стационара, с обязательным присутствием врача- анестезиолога, который, собственно, и должен вводить препарат. Товарищ, который собирается пренебречь этим правилом и провести подобный допрос в полевых условиях, должен быть готов к проявлениям со стороны «пациента» нетипичных реакций на препарат и иметь многократный опыт участия в подобных мероприятиях.
Иванов такого опыта не имел – у военной контрразведки иные методы добывания правдивой информации, и, вообще говоря, никакого допроса проводить не собирался. Но чтобы заставить Сулеймана поверить в реальность происходящего, дать ему возможность доставить к точке встречи живого сапера и вообще создать деловую обстановку, Глебыча сделали медиком. Он более других членов команды подходит на роль врача – вид у мастера был совсем не военный. Кроме того, по заверению Кости, врач – это…
– …некое гармонизирующее начало. Положительный субстрат, гарант милосердия. Врач – не боец, его можно не брать в расчет при оценке соотношения сил. Объект должен реагировать на врача позитивно…
А дурацкая повязка и халат нужны для проявления со стороны объекта инициативы «позитивного суппорта». То есть, если Сулейман спросит: «А это что за хрен с бугра?» и получит ответ: «Это наш медик», будет маленькая натяжка по части доверия. Потому что этого врача рекомендует враг. Если же Сулейман сам оценит безмятежный вид Глебыча, в совокупности с аксессуарами – халатом и повязкой, и сам уточнит: «Это врач, что ли?», то в ответ останется лишь небрежно кивнуть и уточнить: «Угу. Допрос с препаратом, без врача – никак…»
Вот таким образом все обосновал умный «псих» команды.
Сейчас Костя сидел у костра и опять чувствовал себя голым. Примерно как в тот раз, на базаре. Это, видимо, оттого, что в свое время всякой дряни по профилирующим предметам начитался. Вася бы, например, сейчас просто сказал: «…Как-то оно тут того… Не того… Не фонтан, короче…» А Костя чувствовал именно это. Позади ощетинился стволами ВОП – слабое утешение и потенциальная угроза похлеще, чем «духи». До ВОП – двести метров, до посадок – пятьсот с гаком. В посадках наверняка не будет «зушек» и «АГС». Кто страшнее? Не дай бог, что-то не срастется – при первых секундах огневого контакта свои же и
