Я озадаченно почесал переносицу и хмыкнул. Нехорошо получается! Последний пункт нашего трудового договора предусматривал – с моей подачи, естественно – комплекс мероприятий, которые владелец фирмы должен осуществить в отношении сотрудника (меня то бишь) в случае возникновения критической ситуации. Иными словами, физическая и правовая защита, экстренная эвакуация в регион, выбранный сотрудником, и выплата солидного денежного вознаграждения. А вот сейчас как раз случилась такая критическая ситуация. Эвакуация и защита мне без надобности – я сам кого хочешь обороню и депортирую в любую точку земного шара. Но вы что – и денежки зажали?!
– Вовчик, не дури, – ласково попросил я. – Это ты, а не я заварил всю кашу. Я тебя предупреждал – ты не послушался. Это я спас тебе жизнь. Если бы я чуть помедлил, тебя сейчас препарировали бы на кафедре судебной медицины. Знаешь, как у них там плохо? Холодные секционные столы, тупые резаки, патологически нетрезвые патологоанатомы. Представляешь?! Вольдемар – следи за руками. Это меня, а не тебя ищет вся ольховская братва. Эвакуация и защита мне не нужны. Ты мне дай немного денег – и я тихо исчезну из твоей жизни. Ну?
– Так вот ты о чем! – облегченно выдохнул Пошехонский и тут же обиделся: – Ну ты даешь! Ты что – мог предположить, что я брошу тебя на произвол судьбы? После всего, что ты для меня сделал?! Ну ты…
– Был не прав, вспылил, – мгновенно раскаялся я. – Ну извини…
– Это ты извини, – ответно покаялся Пошехонский. – Это я тебя подставил, я скотина, и нет мне прощения…
– Хватит самобичеванием заниматься, – я решил вернуть разговор в деловое русло. – Ты сможешь с «хвоста» соскочить?
– Разумеется! – легкомысленно воскликнул Пошехонский. – Они все-таки не профессионалы, так что…
– Не надо недооценивать противника, – поправил я собеседника. – Ты вот что: деньги сам не снимай – пошли верного человека. Десять штук баксов на первое обзаведение мне хватит. Такая сумма тебя не обременит?
– Да я тебе могу в десять раз больше… – вскинулся было Вовка, но я тут же пресек его благородный порыв: – Не можешь, Вольдемар! Не можешь. Ты забыл, что я в курсе финансового положения «Егора»? Если ты мне – в десять раз больше, сотрудники фирмы целый квартал будут вкалывать без зарплаты. А десять штук – в самый раз. А вообще я в панике. Ты как тут будешь без меня? Кто тебя одергивать будет? Носом в реалии нашей скотской обыденности тыкать да розовые очки протирать?
– Не знаю, – тяжело вздохнул Вовка. – Не знаю… Ты бы забрал меня с собой, а?
– Нереально, – отказался я. – Я сам не знаю, что со мной будет завтра. Но ты не вешай нос – я вернусь. Я тут цикличность высчитал: нормальный уголовный авторитет правит в среднем что-то около пяти лет. Потом его либо мочат, либо он уходит в депутаты. В русском городе Марат депутатом не будет – татарин. Ну, разве что в Татарстане. Значит что?
– Как с «хвоста» соскочить? – неожиданно поинтересовался Вовка. – Я, право, теряюсь…
– О! Слышу речь не мальчика, но мужлана! – обрадовался я. – Значит, не зря я с тобой барахтался. Внимай. Сегодня пошлешь кого-нибудь снять деньги. А завтра, в первой половине дня, эти деньги того… Ну, короче… – тут я на несколько секунд замялся – лихорадочно прокручивал вариант, при котором в качестве передаточного звена можно было бы использовать главбуха. Вариант был хорош по всем статьям: совершенно неожиданный шаг для любого заинтересованного лица, никуда не надо ехать для расчета, полная безопасность для меня… Была в нем одна маленькая деталь: вовлекая Ольгу в свои дела, я подвергал ее жизнь неоправданному риску. Главбух и так балансирует на грани: если эти самые заинтересованные лица вдруг узнают, что она укрывала меня от «правосудия», участь ее будет ужасна. Нет, не могу я привлекать свою подружку к этому мероприятию. Не имею права…
– Дальше, дальше что? – поторопил Пошехонский. – Я взял деньги. Завтра во второй половине дня – что?
– Одел чужую куртку попроще, лыжную шапку. А лучше прихватить с собой, вернее будет. Далее. Прогулялся по чердаку офиса, спустился по пожарной лестнице в хозяйственный двор универмага. Оттуда просочился в бар, из бара вызвал такси. Что непонятно?
– Вот я еще по чердакам не лазал! – возмутился Вовка. – У тебя посимпатичнее плана нет?
– Если можешь – придумай лучше, – посоветовал я. – А пока есть только этот. Почему не спрашиваешь, куда ехать на такси? Или ты знаешь?
– Да, действительно, куда ехать на такси? – эхом отозвался Пошехонский – по его интонации я понял, что ничего придумывать он не станет, а воспользуется предложенным мною вариантом.
– Туда, где я показал большому сторожу, где раки зимуют, – сообщил я и на всякий случай уточнил: – Это еще до нашего с тобой знакомства. Помнишь, я тебе рассказывал?
– Большому сторожу… Большому сторожу… – Вовке потребовалось с полминуты, чтобы припомнить, о чем идет речь: об эпизоде с неудачным поступлением в «Арсенал» я рассказывал Пошехонскому довольно давно, в самом начале нашего знакомства. – А, большому сторожу! Ну конечно, помню. Конечно… А ты представляешь, сколько туда намотает? Туда не меньше часа от центра добираться! Может, мне у кого из знакомых машину одолжить?
– Не надо, Вова, – отсоветовал я. – Ты чего жмешься? Конспирация требует определенных затрат – сам понимаешь. И потом – не далее как три минуты назад ты предлагал мне кучу денег. Ты что, Вовчик, – испортился? Ты в туалете долго не сиди, там воняет!
– Да пошел ты! – беззлобно ругнулся Пошехонский. – Тоже мне, шутник… Во сколько мне подъехать?
– К полудню, – быстро посчитал я. – Раньше ты не управишься – бар в десять открывается. И вот еще что. На выезде из города завернете на заправку, пусть таксер зальет полный бак. Скажешь, что поедете… ну, допустим, в Константинов. И не торгуйся, когда цену назовет – а то откажется ехать. Ты понял меня, нет?
– Ага… Ага – вот так, да… В принципе понял… – Пошехонский наконец уловил ход моих рассуждений и возмутился: – Ну ты даешь! А я что – потом пешком оттуда попрусь? Ну ты…
– А там недалеко до остановки, – сообщил я. – Два километра до конечной остановки тринадцатого автобуса. По березовому лесу. Воздух – сплошная аптека. Для пропитанных бумажной пылью легких – благостное отдохновение. Я, например, гулял там – прелесть! Что тебе не нравится?
– Вот я еще на автобусе не ездил, – проворчал Вовка. – Аптека… Ха! Но в принципе… В принципе – ладно. Можешь на меня положиться – я все сделаю как надо…
На следующий день, в половине двенадцатого, я медленно брел по березняку, разъезжаясь обутыми в высокие зимние кроссовки ногами по жирной дорожной грязи, периодически оглядывался и пытался разложить на составляющие глубокое состояние меланхолии, охватившее меня после того, как сошел с автобуса и углубился в лесную чащу. Я всегда поступаю таким образом – как учат мастера психологии: обозначаю проблему, раскладываю ее на составляющие, а затем разбираюсь с каждой составляющей один на один. Как показывает практика, какой бы серьезной ни была проблема, в расчлененном виде она выглядит гораздо привлекательнее, а бороться с каждым из составляющих звеньев намного проще, нежели пытаться осилить их всех сразу.
Итак, что там у нас? Погода мерзкая. Оттепель стоит неделю, грязища, мокренький снежок падает – небо мрачное, затянуто косматыми мглистыми тучами. Просто грустно – уже из-за погоды. Некоторые не особо устойчивые к катаклизмам особи в такую погоду развлекаются суицидами. Прыгают с крыш, под транспорт бросаются и так далее.
Далее: жалко бросать насиженное местечко. Только-только нашел свою нишу, устроился весьма недурственно: прекрасная работа, начальник – поискать, роскошная женщина, вполне подходящая на роль постоянной подруги жизни…
Еще далее: опять меня злые люди хотят перевести в состояние нежити. Не люблю я этого. Мне нравится, когда наоборот. Я вообще-то не виноват – пределы необходимой обороны не превысил. В любом цивилизованном обществе суд в первый же день разбирательства вынес бы оправдательный вердикт – невиновен. Бандит подходит к посетителю ресторана, забирает женщин – как будто они какая-то вещь! – оскорбляет посетителя физически… И все это на глазах секьюрити, мэтра, не таясь, нагло… А потом этот бандит, которому дали заслуженно по роже, пытается этого посетителя застрелить. Черт!!! В чем я
