виноват?! Тут уж не просто грустно – тут полный грустдец!
Занятый невеселыми размышлениями, я добрался до стрельбищных ворот и, обнаружив на опушке желтую «Волгу» такси, недоуменно хмыкнул. Пошехонский приперся на полчаса раньше срока. Хорошо это или плохо? С одной стороны – хорошо. Не придется ждать и мокнуть под снегом. С другой стороны – какого черта? Почему раньше?
Из выхлопной трубы «Волги» вырывался легкий дымок, «дворники» неспешно бегали по заснеженному лобовому стеклу. Вздохнув, я направился к такси. Из-за чего бы Пошехонский ни приехал раньше, он молодец – в машине уютно и тепло…
– Олег! – крикнул кто-то сзади. Я вздрогнул и резко обернулся – у полуразрушенной избушки, бывшей некогда пунктом боепитания, стоял Пошехонский и жестами подзывал меня к себе. От опушки – метров пятьдесят, не меньше.
– Вот я все бросил и поперся к тебе по грязи! – раздраженно воскликнул я. – Какого рожна тебя туда занесло?!
В ответ Пошехонский потыкал в сторону такси, затем показал на ухо и приложил палец к губам. И опять поманил меня к себе.
– Конспиратор херов, – недовольно буркнул я, направляясь к избушке. – Мало ли чего ты мог мне передать? Если в пакете – поди гадай, что там…
Приблизившись настолько, что можно было в деталях рассмотреть лицо Пошехонского, я присвистнул от удивления. Вовка плакал. Падал снег и оставлял капельки на лице Пошехонского, слезы, текущие из его глаз, смешивались с талой водой, и оттого мокрым было лицо. Плечи мелко подрагивали в такт еле сдерживаемым рыданиям.
– Ну-у-у, коллега, – это ты зря так, – растроганно пробормотал я, ускоряя шаг, чтобы обнять Вовку и успокоить его. – Ты же мужик – держись… Все мы в этой жизни что-то теряем…
– Я не хотел! – плаксиво крикнул Пошехонский, кривя лицо в некрасивой гримасе. – Честное слово, не хотел! Они… Они меня заставили!
– Да и хрен с ними, переживем, – по инерции пробормотал я, подходя к избушке, – и вдруг застыл как вкопанный. Страшная догадка ударила в голову, заставила одеревенеть корни волос под лыжной шапкой. Кто это ОНИ?!
– А он за бабками пришел, – раздался гнусавый голос изнутри хибары. – А тут вместо бабок – такой облом!
– Руки на затылок. И не дергайся, – посоветовал мрачный толстун с подбитым оспой лицом, показываясь в дверном проеме и направляя на меня ствол пистолета. – Мы знаем, что ты резкий. Смотри туда, – он ткнул пальцем вправо. – Дернешься – он замочит Вову. Ты меня понял? Посмотри, посмотри!
Я положил руки на затылок и посмотрел – из оконного проема торчал ствол автомата, а к стволу прилагалась противная харя, укрепленная на длинной мускулистой шее, которую украшала броская цветная татуировка: две молнии на фоне двух переплетенных латинских С. Ствол был направлен Вовке в живот, а выражение глаз обладателя татуировки не позволяло усомниться в том, что он в любой момент не колеблясь нажмет на спусковой крючок.
«СС – садист и убийца. И личный телохранитель Марата…» – мгновенно промелькнуло в мозгу – с этим ублюдком я знаком не был, как и с самим бандитским боссом, но неоднократно имел удовольствие наблюдать обоих со стороны – в том же самом «Элефанте», чтоб ему сгореть в одночасье. А оспяной толстяк в дверном проеме – сам Марат, как говорится, собственной персоной. С ними был еще третий – его смутный силуэт, отягощенный автоматом, маячил за спиной изготовившегося к стрельбе СС. Третьего я не признал, но это было не важно. Сам факт, что всеольховский бандитский предводитель мок под снегом и по-детски прятался в развалюхе ради сомнительного счастья поиметь встречу с таким малоинтересным типом, как я, наполнял мою легкоранимую душу светлым патетическим восторгом. Интересно – что со мной сделают? Просто напичкают свинцом или распнут в центре татарского кладбища – ввиду фамильного склепа Шайтуровых? Эх, где мой черный пулемет! Где моя славная команда?!
– Умница, – похвалил Марат, убедившись, что я дисциплинированно стою, положив руки на затылок и не собираясь рефлектировать. – Повернись ко мне задом и заходи.
– Ты перепутал, – как можно дружелюбнее сказал я, поворачиваясь и медленно пятясь задом. – Надо так: избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне пере… кхм-гхм… передом… – Нет, это я не от страха запнулся. Страха не было. Адреналин шарахнул в кровь, организм мгновенно перестроился в боевой режим, аналитическое приспособление с лихорадочной поспешностью принялось высчитывать оптимальные варианты безболезненного выскакивания из ситуации. Последняя заминка была вызвана внезапно открывшимся обстоятельством: повернувшись спиной к хибаре, я увидел три бандитских квартета, бредущих вдоль опушки к такси, и понял, что выскакивание не состоится. Три засадных группы по четыре морды в каждой, все вооружены автоматами и помповиками. Сидели за линией деревьев вдоль опушки с интервалом в двадцать пять – тридцать метров, ждали: как оно получится у предводителя. У предводителя получилось – как только я положил руки на затылок, засадники снялись и направились к месту сбора. Вот теперь – все. Если раньше была шалая мыслишка: побаловаться с супостатами в тесном пространстве хибары, как только окажусь в пределах досягаемости, то теперь – никаких шансов…
– Е…льник закрой, падла, булками шевели! – запоздало отреагировал на мою остроту Марат – и такой ненавистью плеснуло мне в затылок, что стало ясно: никаких компромиссов, это последние минуты в моей жизни. Сейчас доберусь до проема, наденут наручники и повезут на могилу Ильяса. Судя по слухам, Марат большой любитель театральных сцен. А умерщвление врага на могиле «невинно убиенного отрока» как ритуальный акт возмездия – весьма эффектная сцена, способная потешить страждущую душу бандитствующего эстета. Или эстетствующего бандита. Потом Марат, глядя на мою дымящуюся кровь на надгробном камне, с мужественной усталостью в голосе произнесет: «Ты отомщен, брат. Спи спокойно…» И пописает на мой быстро остывающий труп. Нет, насчет пописывания – спорный вопрос. Могила как-никак рядом – нехорошо. Но все остальное будет именно так – ни капельки не сомневаюсь. В противном случае меня давно бы уже завалили его автоматчики – на ближних подступах к хибаре. Они прекрасно знают, что я опасен, и не стали бы рисковать зря.
– Расчленять будете?! – роковая обреченность вытеснила из сознания проблемы адекватного поведения и обязательный в экстремальных ситуациях такт со стороны жертвы по отношению к агрессору. – Или серной кислотой обольете?
– Оно еще бакланит, – процедил Марат, защелкивая на моих запястьях наручники – я как раз благополучно добрался до дверного проема и сделал два шага внутрь хибары. – Оно еще рот свой поганый разевает, падла… Ну-ка, Дюха, обшмонай его.
Чьи-то руки принялись сноровисто и неторопливо обыскивать меня – судя по всему, тот самый третий, что маячил за спиной СС. При первом же его прикосновении я вздрогнул как ударенный током, затем максимально расслабился, закрыл глаза и начал стравливать воздух сквозь плотно сжатые губы. Решение возникло внезапно – как какое-то озарение. Если нам суждено выпутаться из этой тупиковой ситуации, то это произойдет в течение следующей минуты. Наступил благоприятный момент: Дюха обыскивает меня двумя руками, значит, оружие повесил на плечо. Марат стрелять навскидку не будет – между мной и им встрял Дюха. СС наверняка уже не держит рыдающего Вовку под прицелом – на меня надели наручники, и теперь я не опасен. С их точки зрения, не опасен. Вряд ли они предполагают, что хорошо подготовленный боец, даже со скованными спереди руками, за несколько секунд может убить троих обычных – пусть вооруженных и имеющих некоторый боевой опыт мужиков в тесном пространстве этой хибары. Вот тут они сильно ошиблись. Я бы, например, никогда не стал бы обыскивать бывшего офицера спецназа в таком положении. Я бы его поставил к стенке под углом в 45 градусов, велел максимально широко расставить ноги и как следует долбанул бы по черепу – чтобы в процессе обыска этот бывший был занят своей свежей болью и считал круги перед глазами, а не развлекался различными дурными мыслишками. А ребятишки, судя по всему, не слишком часто общаются с такими типами, как я. И мы их за это накажем. Нет, справиться со всей кодлой на открытой местности мне вряд ли по силам – я хоть и подготовленный боец, но отнюдь не Рембо. Я поступлю проще – возьму этих индюков в заложники! Вот тогда посмотрим, как они у меня попляшут…
– Слышь, Эс, – внезапно буркнул Марат. – Ну-ка давай к Вове. Давай!
– Не понял? – удивился от окна СС. – Зачем?!
