пластмассовый футляр длиной чуть больше метра, с ручкой и двумя защелками. Вытащив его, я открыл крышку и извлек на свет божий хорошо знакомый мне отечественный девятиметровый АС[14] «вал» под патроны СП-5 и СП-6. Однако! Серьезная машина. Прицельная дальность – 400 метров. На расстоянии до 100 метров пуля, выпущенная из этого оружия, пробивает бронежилет 4-го класса защиты, а на дистанции 200 метров – стальной лист толщиной 6 миллиметров. Выстрел совершенно бесшумный за счет облегающего ствол глушителя. Пламя тоже гасится полностью – можно работать в ночное время без риска быть обнаруженным противником. Тут же, в футляре, лежали двадцать пачек патронов СП-5, прицел ПСО-1 в чехле и две пристрелочные мишени. Отомкнув складывающийся приклад, я приложил оружие к плечу, повел стволом по горизонтали, примериваясь, каково оно будет в работе… Рукоятку и приклад явно переделывали, подгоняя под особенности стрелка. Слегка удлиненная рама приклада, чуть скошенная назад рукоятка – значит, стрелок высокого роста, с большими ручищами. Выше меня сантиметров на пятнадцать. Далее – имеем в футляре два удлиненных кустарным способом магазина на тридцать патронов. Это что за чеченюга такой у них тут здоровенный? И вообще – для чего специальное оружие снайпера бойцам коридорной команды?
– Для кого ствол приготовили? – поинтересовался я, закрывая футляр и ставя его у стены.
– Это Зелимхана снайпер, – пояснил Ахмед, тревожно глядя на меня. – Дай автомат! Ты слово дал!
– Дам, дам. – Я поднял с пола автомат, вырванный из пирамиды вторым товарищем Ахмеда, отсоединил магазин и, передернув затвор, выщелкнул патрон из патронника. Нажал на спусковой крючок, поставил оружие на предохранитель и бросил навесом через всю комнату в дальний угол. Цап! Покачнувшись, как ванька-встанька, Ахмед на удивление ловко поймал автомат в положении сидя, мгновенно снял с предохранителя, передернул затвор, некоторое время с пьяным разочарованием созерцал пустой патронник.
– Дай магазин! – горячо потребовал он. – Ты прицелься и бросай мне магазин. Я все равно не успею. Дай – как брата прошу!
– Что это за снайпер у Зелимхана? – поинтересовался я, подбросив магазин и вновь поймав его. – Чечен? Квалификация? В смысле – хороший снайпер или как?
– Русак, – не задумываясь выдал Ахмед, пожирая магазин в моей руке удивительно быстро трезвеющим взором. – Здоровый такой кабан. Стреляет лучше всех – очень хорошо стреляет. В ЗОНЕ один такой. Это ему штучку принесли – он на днях должен зайти… Слушай, как брата прошу – брось магазин! Если без магазина – неправильно будет. Сразу понятно – подстроили.
– Молиться будешь? – тяжко вздохнув, спросил я, перехватывая магазин в левую руку, а правой вытаскивая из-за пояса пистолет. – Давай – я подожду.
– Не буду, – упрямо мотнул головой Ахмед. – Что толку? Да и пьяный я – нельзя молиться в таком виде, Аллах не поймет. Ха! Не поймет… Брось магазин – как брата…
– На! – я бросил в дальний угол магазин и, присев на колено, прицелился в сидящего пленника.
– Ох! – вскрикнул от неожиданности Ахмед, тем не менее успев подхватить магазин. Завороженно уставившись на меня, он медленно присоединил магазин к автомату, замер на миг…
Я ждал. Пленник неторопливо встал, все так же пристально глядя мне в глаза, пошел в мою сторону, вцепившись правым мизинцем в ручку затворной рамы.
Я ждал. Сердечко в груди вдруг забухало, как озверевший боксер-тяжеловес в полуфинале. Ахмед, сделав еще шаг, отвел затвор назад и из крайнего заднего положения отпустил ручку затворной рамы.
Щелк! Патрон в патроннике. Мы почти равны. Я выдавил слабину на спусковом крючке «ПБ» и, стравив воздух сквозь плотно сжатые губы, задержал дыхание. Я, дурачок, всегда раньше смеялся, когда смотрел ковбойские фильмы, в которых два стрелка долго стояли напротив друг друга и никто из них не решался сделать первый выстрел. Теперь я понимаю, почему они так поступали…
– Ар-р-р!!! – взревел Ахмед, вскидывая автомат на уровень груди.
– Пукс! Пукс! Пукс! – скороговоркой прошлепал мой «ПБ».
После третьего выстрела я упал ничком на пол, стремительно перекатился к дивану и изготовился для стрельбы лежа. Но необходимости в этом не было: тело Ахмеда отбросило назад, он рухнул на пол, выгнулся дугой и, торжествующе зарычав, из последних сил нажал на спусковой крючок.
– Та-та-та-та-та-та-та… – скандально вскрикнул автомат, плюнув в потолок звонкой очередью.
– Молодец, Ахмед, – пробормотал я, подскакивая к поверженному абреку и фиксируя последние судороги умирающего тела. – Ты умер как хотел. Как подобает воину. Ну а нам надо экстренно уносить отсюда ноги. – И, подхватив футляр с хитрым АС «вал», поспешно покинул свое оскверненное жилище…
На улице царила псевдорождественская благодать: косматые тучи, весь день копившие энергию, щедро швыряли на землю пригоршни мягких крупных снежинок. Я остановился в переулке и постоял немного, запрокинув лицо навстречу пушистым кристалликам, быстро таявшим на разгоряченной коже, закрыв глаза, стараясь ни о чем не думать.
«Снег падает на кровь, белые иголочки…» – загнусил вдруг в голове невесть откуда взявшийся паразитический астральный контур. Крепко стиснув зубы, я стукнул себя ладонью по голове, ругнулся зло. Какая кровь? Почему снег – на кровь? В доме кровь – снег не может падать на нее, он на улице… Хотя нет – во дворе тоже труп лежит. Как быстро я о нем забыл!
В моем сознании сейчас крепко сидел один лишь Ахмед – убиенный мною горский воин, с которым я мирно беседовал перед тем, как отправить его в царство теней. Хорошо воевать на расстоянии: вспышка в ночи, свист вражьей пули – значит, пронесло, повезло на этот раз! Примерился по вспышке и пошел нащупывать короткими очередями, непрерывно перемещаясь после каждого нажатия на спусковой крючок. А утром там найдут окоченевший труп с пулевыми пробоинами и скажут тебе об этом. Ты в ежедневном донесении поставишь галочку и выбросишь это из головы – война… Или так: крадешься по «зеленке», пристально глядя под ноги, поднимаешь в какой-то момент глаза и видишь в кустах идущего навстречу тебе «духа». Полоснул навскидку, ушел кульбитом в сторону, изготовился, поводя стволом в ту сторону, дрожа пальцем напряженным на спусковом крючке… А он не встает – готов. Подошел, перевернул на живот, зафиксировал отсутствие пульса, поскакал дальше. И он не будет сниться тебе – безликий воин зла, один из многих, убитых тобой на этой войне.
Да, хорошо воевать на расстоянии… Или это я старею, сентиментальным становлюсь? Надо быстрее втягиваться – год отсутствия регулярной практики скверно сказывается на психике. Этак недолго и до цветных глюков, прорывающихся из самых страшных глубин подсознания и ласкающих тебя скользкими противными языками в череде бессонных ночей…
– Я думал, тебя там похоронили, – недовольно проскрипел Поликарпыч, когда я присоединился к нему. – Чего так долго?
– Старого знакомого встретил, – рассеянно ответил я, укладывая футляр с АС и автомат с подствольником на заднее сиденье. – Поболтали…
– Ты их уложил? – возбужденно поинтересовался Поликарпыч, заводя машину и косясь на заднее сиденье. – Это их стволы? Один мне, да?
– Много вопросов, Валера, – тихо сказал я. – Поехали побыстрее: если им втемяшится в голову стартовать раньше, чем обычно, нашу колею не успеет занести. Тогда все старания насмарку. А нам еще на силикатный надо заскочить – крюк как минимум минут на сорок. И помолчи немного, я тебя прошу.
– Ладно, – неожиданно покладисто согласился Поликарпыч, трогая машину с места. – Только зря ты волнуешься – смотри, какой снег! Да через полчаса… Все, все – уже молчу…
На силикатный мы заскакивать не стали – я не пожелал тратить время, придумав кое-что получше. Недалеко от Сухой Балки остановились на десять минут у кленовой рощи, и я наспех пристрелял оружие. Поликарпыч выступал в качестве ассистента: сначала смотрел со стороны, нет ли пламени при выстреле, и слушал, затем бегал считать пробоины в стволе облюбованного мной сухостоя.
АС работал идеально: светозвуковое сопровождение стрельбы отсутствовало. Прицел был выверен до миллиметра: пули ложились точно в то место, куда я целился. Единственный нюанс: сетка прицеливания на ПСО подсвечивалась до того скромно, что была еле видна – приходилось долго приноравливаться, чтобы совместить едва заметные риски с целью. Я поменял аккумулятор на запасной – тот же эффект. Вывод: снайпер подгонял прицел под себя, чтобы обеспечить наиболее удобные условия для стрельбы. Вспомнил вдруг своего боевого брата Лося – тот тоже уменьшал подсветку сетки до максимума, чтобы обеспечить
