двери – в комнату тотчас же вошел кто-то из охраны. Ахсалтаков что-то коротко бросил ему – вошедший почтительно склонился и ретировался.
Через пару минут из приемного покоя выскочили двое и резво побежали к ахсалтаковскому джипу. Сели, завелись, рванули куда-то вниз по улице. Из черной «Волги» второй группы соглядатаев выскочили двое мужиков, прошли немного по улице, глядя вслед ушуршавшему джипу, и побежали зачем-то в рядом стоящий дом – куда обычно ходили пописать.
– Приспичило, что ли? – недоуменно буркнул я, вновь поднося бинокль к глазам и продолжая наблюдение за палатой. – Нашли время…
Спустя десять минут начали прибывать авто. Сначала с тыльной стороны моей девятиэтажки таинственно тявкнул клаксон – метнувшись на другую сторону чердака, я зафиксировал наличие «пятерки» Николая и вернулся обратно. Минут через пять к черной «Волге» подскочило подкрепление: еще одна такая же встала неподалеку, из нее вышли трое и, приблизившись к первой, коротко посовещались с сидельцами. Затем утопали в свою машину и более не показывались.
Через некоторое время джип Зелимхана вернулся. Из него вышел высокий мужик в чалме и длинном одеянии и в сопровождении двоих парней Ахсалтакова вошел в больницу.
– Неужели парню настолько плохо, что мулла понадобился? – удивился я, наблюдая за палатой, – все это время Зелимхан недвижно сидел на стуле и неотрывно смотрел в окно, как будто в состоянии прострации.
Мулла вошел в палату. Зелимхан что-то сказал сопровождавшим священника хлопцам – они удалились. Ахсалтаков некоторое время разговаривал с муллой, затем они повернули больного, оба встали возле кровати лицом на восток и принялись молиться. Присмотревшись повнимательнее, я с удивлением заметил, что над кроватью вздымаются перебинтованные руки. Сын Ахсалтакова жив! Он даже может молиться. Это что такое вообще?
Минут через десять молитва закончилась. Мулла склонился над больным, производя какие-то манипуляции. Затем они с Зелимханом поклонились друг другу, и священнослужитель покинул палату.
Ахсалтаков стоял возле кровати и ждал. Муллу проводили к одной из сопровождавших джип иномарок, посадили и увезли. Один из провожавших вернулся в палату и, судя по всему, доложил боссу об убытии священнослужителя. Зелимхан кивнул, что-то сказал и жестом отправил парня прочь. Тот ретировался. Спустя несколько секунд в палату вошел здоровый грузный мужлан, явно не из простых телохранителей, и застыл в дверном проеме. Зелимхан протянул к нему руку. Мужлан покачал головой и что-то сказал, разведя руками: как будто удивился. Ахсалтаков ткнул пальцем в его сторону и, по всей вероятности, яростно крикнул. Мужлан закрыл дверь, достал из подмышки пистолет с удлиненным стволом – судя по всему, с глушителем – и, взяв его за ствол, протянул Зелимхану.
Ахсалтаков взял оружие и приблизился к кровати. Мужлан у двери отвернулся к стене и низко склонил голову, закрыв лицо руками. Я замер, не веря своим глазам. Господи, он что, собирается…
Зелимхан направил ствол на сына – пистолет дважды дернулся в его руке. Тело на кровати выгнулось, всплеснули бинтованные руки в последнем движении… Развернувшись, Ахсалтаков выронил пистолет и стремительно вышел прочь. За ним поплелся мужлан, забыв о пистолете, который остался валяться на полу.
Спустя полминуты вся компания села в машины и стремительно унеслась прочь. А я еще с минуту сидел на своем НП, разинув от удивления рот и напрочь забыв, что собирался сесть на хвост Ахсалтакову и выяснить, где он останавливается в Ростове…
…В этот раз лязг открываемой двери не показался мне чужеродным. Напротив – он органично вписывался в мертвую тишину этой белой комнаты. Как будто кто-то открыл крышку склепа и вошел в его затхлый полумрак…
Общаться со мной приперлись трое. Плешивый Женя, судя по всему, особым весом в этой компании не пользовался: он поставил перед моей кроватью два стула и пригласил жестом садиться двух похожих друг на друга стильно остриженных солидных мужиков среднего возраста, явно кабинетного вида, но не забывших, однако, что такое спортзал. А сам скромно присел на краешек кровати у меня в ногах.
– Антон Иванов. Сыч. Олег Шац, – с ходу принялся перечислять один из кабинетных – от второго он отличался лишь цветом волос: тот был брюнет, а этот – русый. – Седьмой отряд спецназа ВВ. Следственный изолятор. Федеральный розыск. Зеленогорск. Команда Шведова. Акция против клана Асланбековых. Зелимхан Ахсалтаков. Рабство. Грег Макконнери. Рашид Бекмурзаев. Ольховск – тамошние бандиты. Стародубовск – акция против коридорной команды… – русый устало потер лицо руками и, тяжко вздохнув, поинтересовался: – Скажи мне, малыш, – чего я о тебе не знаю?
– Все вроде, – тихо сказал я. – Пять баллов.
– Ты нам все рассказал, – сообщил русый. – Ну буквально все. А теперь ответь на один вопрос, и мы отстанем от тебя. Согласен?
– Валяйте, – согласился я. – Хоть на десять.
– Где сейчас находятся трое остальных участников акции против клана Асланбековых? Джо, Лось и Мент? – вкрадчиво спросил брюнет, и оба кабинетных, затаив дыхание, уставились на меня. А плешивый Женя, неопределенно пожав плечами, отвернулся в сторону и со скучающим видом уставился куда-то в угол. – Ты не торопись отвечать, подумай, – ласково попросил брюнет. – Не торопись…
– Я что – не сказал вам, что не видел их после того, как наша машина сиганула с обрыва в Терек? – удивился я. – Про все другое рассказал, а про это – нет?
– Не торопись, не торопись, – умоляюще прогундел брюнет. – Подумай, я тебя прошу!
– Да фуля тут думать! – вяло возмутился я. – Я не видел их целый год. Не может быть, чтобы я вам этого не рассказал. Все самое сокровенное выболтал, а об этом умолчал? Чушь собачья!
Кабинетные беспомощно переглянулись.
– Я предупреждал, – сказал плешивый Женя. – Не знаю, как там ваша наружка работала, но проворонили того спеца – факт. Или действительно – все это он один. А мы тут головы ломаем, изощряемся. Если так, значит, Терминатор. Жан-Клод…
– Нелогично, – буркнул русый. – Скорее – специалист. Гипнотизер.
– Гипнолог, – поправил плешивый Женя. – Или просто талантливый психотерапевт.
– Один хер, – отмахнулся русый. – Нам от этого не легче…
Помолчали. Кабинетные о чем-то напряженно думали. Женя потащил из кармана сигареты, но, глянув на кабинетных, крякнул и закурить не решился.
– Ну, давай по-другому, Антоша, – мягко предложил брюнет. – Давай по логике рассуждать… Смотри: в Ольховске убиты пятеро. Четверо из них – бандиты, имеющие приличный опыт преступной деятельности. Так называемые уличные боевики. Мы наводили справки по своим каналам: трое убиты из одного автомата, четвертый – из другого, пятый вообще получил размозженную летальную травму черепа. С него, кстати, кожу сняли… Ну да это не столь важно. Что имеем? Как минимум двое работали. Как минимум… Если поверить, что все это ты сделал один, что мы имеем? В ходе разборки ты приканчиваешь одного из бандитов страшным ударом в череп, затем вскидываешь невесть откуда взявшиеся у тебя два автомата и начинаешь крошить там всех в капусту? А они что же, стоят и смотрят все на тебя? Нет, Антоша, – так не бывает! Согласись?
– Согласен, – не стал спорить я. – Но там же не так все было! Я что – не рассказывал?
– Далее, – не обратил особого внимания на мое последнее высказывание брюнет. – Последняя акция против коридорной группировки. Что имеем? Колонна уничтожена. Восемь трупов. Кто эти восемь? Солдаты-первогодки, не нюхавшие пороху? Как бы не так! Все восемь – бывшие «духи», боевики, выжившие на чеченской войне и целый год работающие в ЗОНЕ. Матерые волки…
– И тоже из двух автоматов, – лениво съязвил я. – Да? Или из трех?
– А вот этого мы не знаем, – вмешался русый. – Боевики свои трупы криминалистам не спешат везти – сам знаешь. Нам известен факт: восемь трупов в наличии. И коридорная группировка экстренно эвакуирует свою перевалочную базу. И все это – ты один?
– Ну я же вам все рассказал, – пробормотал я – никак не мог понять, чего эти тупоголовые дядьки хотят от меня добиться. – Ну чего вам еще надо? Один я все это сделал, один! Я их год не видел – Лося, Джо и Мента! Может, их уже и в живых нету! Ну, один я все…
– Терминатор, – повторился Женя. – Жан-Клод. Классный пацан!
