Если странно – поясняю. Пять кэ-мэ – это не дистанция, при необходимости я могу пробежать в размеренном темпе в десять раз больше, по пересеченной местности да еще и с полной выкладкой. В смысле, с вещмешком, боекомплектом и в экипировке. Вид бегущего военного (напомню, я в «комке», мы с Ильясом в усадьбе Руденко позаимствовали для дела) – молоденького, славянского типа – здесь никого не удивит. Потому что во всех окрестных кварталах неподалеку от дивизии живут сотни, если не тысячи вояк. А в дивизии, как известно каждому горожанину, есть спецназ, разведка и спортрота олимпийского резерва «Динамо».
Первый перекресток был чист. Я тщательно осмотрелся, не доверяя первому впечатлению, и позвонил нашей «связи». Той самой, что находится ближе всех. Предъявился по форме, спросил, как обстановка. Хозяин доложил, что за ночь проверяли дважды (он ингуш, живет здесь давно, но милиция в таких случаях проверяет всех, кто может быть хоть как-то причастен), но в целом все нормально.
Я сказал, что надо бы повидаться. Хозяин возражать не стал, но энтузиазма в его голосе я не услышал. Это понятно. Человек живет своей размеренной жизнью, у него налажен бизнес, быт, а от таких, как я, кроме неприятностей, ждать ничего не приходится. Напротив, было бы странно, если бы он с разбегу обрадовался и заблеял от счастья. Мы бы к нему тогда точно не пошли.
Я позвонил на мобильный Ильясу, скомандовал выдвигаться на чек-пойнт номер один (вот этот самый перекресток) и неспешно затрусил дальше. Было тихо, стоял утренний туман, редкие машины проезжали мимо, и вообще, создавалось такое впечатление, что город устал за ночь и теперь все дружно завалились спать.
На втором перекрестке был усиленный наряд милиции. Пара машин, внутри человек пять, снаружи двое здоровых хлопцев в бронежилетах с надписью «ОМОН». Встали они не на самом перекрестке, а как бы в засаде, грамотно прикрывшись автобусной остановкой. Пока на перекресток не выедешь, не видно. Вот на этих мы бы точно напоролись, если бы поехали без боевого охранения.
– «Динамо» бежит? – вяло поприветствовал меня один из здоровяков. Второй в это время безудержно зевал и тер глаза.
– Только оно и бежит, – бодро ответил я и неторопливо потрусил дальше.
– Вот шланги беззаботные, – негромко бросил мне вслед второй здоровяк. – Тут все на ушах стоят, а они тренируются себе…
Товарищи устали. В глазах нет агрессии, сами вялые, сейчас бы рвануть грамм по двести и – на боковую. Это мне знакомо.
На первом же углу я свернул и пробежался по параллельной улице до следующего перекрестка. Хорошо блокировали, тут пусто, но тому, кто следует по параллельной, всяко разно через них ехать придется. Потому что дальше – тупик, заезд во двор.
Я посмотрел двор – ничего, слегка покурочив столбик, можно вырулить на параллельную. Позвонил Ильясу, дал команду. Ильяс ответил утвердительно, прежде чем отключиться, сказал:
– Тут этот… Просит домой позвонить. Мы звоним, значит, уже можно…
– Скажи, что сейчас не до того. Пусть потерпит полчаса, скоро приедем…
Вот так мы и добрались до «связи», потихоньку, не спеша, «пешим по машинному». Есть у военных такой термин, кто в армии служил, знает. Это когда в игрушки играют, забавляются разными тактико-строевыми занятиями и отрабатывают учебные вопросы без привлечения боевой техники, но с соблюдением всех дистанций, позиций и маневров, для нее предназначенных.
Усадьба «связи» располагается в частном секторе, несколько на отшибе: из-за автомастерской, которая отделяет дом от остальных подворий, она выглядит немного обособленно. Хозяин ингуш, живет здесь давно, практически местный. По соседству в основном земляки проживают, такое маленькое компактное сообщество. Мужику слегка за пятьдесят, солидный, дородный, красивое умное лицо…
Он долго моргал глазами, не мог поверить, что я тот, за кого себя выдаю. Думал какого-нибудь здоровенного молодого земляка увидеть, а тут… Опять внешность работает – но на этот раз самую малость против меня. Ничего, это не летально. Просто обычный рабочий момент.
Я на всякий случай подтвердился, быстро перечислил все, что мне надо.
Выслушав меня, Арсен (имя хозяина) сразу сделался мрачен и неприветлив. Это понятно. Вот тачка «паленая», надо заняться. Вот трое товарищей, надо разместить. Дядя явно неглупый, сразу сообразил, кого я к нему притащил.
– Надо этих товарищей в подвал посадить. Подвал оборудован?
Я мог бы и не спрашивать, и так знаю: у всех вайнахов, что проживают неподалеку от исторической родины, специально оборудованы подвалы и погреба для скрытого хранения разных полезных вещей и кратковременного размещения не менее полезных людей, за которых потом можно выручить неплохие деньги. Потому что частенько приходится оказывать помощь землякам, которые везут в Россию эти вещи, а обратно – людей. Это ведь не просто так, это целая наука.
– Подвал оборудован… но тут проблема в другом, – сказал Арсен. – Я не могу вас принять, извини. Вам лучше поехать в другое место. У меня тут другие дела…
Я сначала подумал, что ослышался. Товарищ бредит?! «Связи», которые мне дал куратор, в этот период должны работать исключительно на меня, с полной отдачей и до последней капли крови. Какие могут быть другие дела?!
А потом, такого просто не может быть, чтобы вайнах отказал в гостеприимстве брату по вере, который стоит на тропе Джихада. Это полный нонсенс.
Я уже хотел было человеку Майрбека звонить, чтобы скоммутировал меня с хозяином через спутник (делать это следовало только в крайнем случае, поскольку нельзя было исключать возможность прослушивания), но тут меня осенило.
– Ну, я понял, что у тебя за дела. У тебя, наверное, Аслан дома сидит…
На лице Арсена ни один мускул не дрогнул.
– …или Шарип погостить заскочил…
Взгляд хозяина усадьбы предательски метнулся, щеки мгновенно заалели. Подавляющее большинство вайнахов старшего поколения не умеют и не любят врать. Это молодежь городом испорчена, лукавить горазда, а старшие – как на ладони.
– …Точно! Скорее всего – Шарип.
– Какой такой Шарип? – Арсен досадливо крякнул и опустил взгляд. – Что такое говоришь, совсем я что-то не понял…
Да, это сюрприз, так сюрприз. Точнее – непруха. Это тоже из сленга моей прежней среды, на общечеловечий переводится как «неожиданная крупная неудача в том месте или на том временном отрезке, где ее просто не должно быть!».
На одной из пяти «связей» в этом городе куратор обещал в ходе операции разместить первую группу обеспечения. Вторая, если понадобится, будет в Кисловодске, на одной из тамошних «связей».
Состав групп обеспечения – от трех до пяти человек, со своим вооружением и хорошей легендой. Работают втемную, опознаемся по специальному паролю. То есть, кто я такой и чем собираюсь заниматься, они понятия не имеют. Их задача – беспрекословно выполнять мои распоряжения. Предназначены они для решения внезапных проблем силового характера, коль скоро таковые вдруг возникнут по ходу операции, и двух запланированных провокаций. При нормальном раскладе мне следовало встречаться с первой группой где-то через неделю, или, если все будет идти вообще как по маслу, они меня не должны увидеть вообще. Так и умерли бы во благо Джихада, даже не подозревая, что их подставили свои же…
Однако об этом чуть позже. Всему свое время.
Итак, при нормальном раскладе мы должны были разминуться. Потому что при нормальном раскладе я и к «связям» обращаться был не должен. У меня все продумано и «заточено» для автономной работы. Если бы важный чабан Майрбек не дал маху с Руденко, я бы сейчас здесь не находился.
А теперь вышло так, что я на первой же «связи» совпал с первой группой обеспечения. Да еще и не один, а с тремя пленными. Тут у нас получается полная тусовка, если вдруг накроют – то всех сразу!
Но главное – теперь это факт: они меня видели и их обязательно придется использовать, как бы благоприятно ни сложилась дальнейшая судьба операции.
В том, что они меня видели, я не сомневался: пока разговаривал с хозяином дома, краем глаза оценил окна. Тяжелые шторы во всех трех окнах, что выходят во двор, были характерно оттянуты вбок снизу.
