– А глотать его живьем пока никто не собирается, – хитро прищурившись, негромко сказал Иванов. – Сначала надо попробовать хотя бы малость разжевать…
– Интересная мысль, – одобрил Витя. – Разжевать… Ну, давайте работать. Озвучьте мне еще разок вашу версию. Внятно и отчетливо.
– Это не моя, – заскромничал Иванов. – Это Костина.
– Я не про гипотезу. Мы собираемся работать в рамках версии, которую вы создали на основе этой самой гипотезы. Итак, я вас слушаю.
– Гхм-кхм…
«Вредный ты наш! – подумал Иванов, украдкой оглядывая панели кабинета. – Прекрасно понимает, что в этом деле, если вдруг что-то пойдет не так, никакие ссылки на тупых подчиненных не помогут. Ну и зачем тогда страховаться?»
– Ну конечно, пишу, – по-своему истолковал заминку подчиненного Витя. – И не в одном экземпляре. Я все слышал, понял: у нас есть агент, есть зацепки, есть направление. В общем, мы – в цитадели, как вы ее называете. Это здорово, это прорыв! Ну а теперь давайте к рутине. Конкретнее, что мы имеем. Я хочу знать все.
– Да тут пока никакой конкретики. Так – одни домыслы да предположения…
– Да ладно вам! Чего вы со мной церемонитесь? Давайте без манерничаний, вываливайте все! Считайте, что просто есть желание послушать еще разок, что называется, вживую. Когда вы излагали впервые, я был весь в эмоциях, трепетал. Теперь маленько остыл: может, подловлю на неубедительности или подтасовке. Уж доставьте удовольствие: не каждый день такое слышать приходится.
– Хорошо… Сначала гипотеза. Судя по обрывочным данным невысокой степени достоверности, примерно год назад у Сенковских произошло нечто экстраординарное. Об этом в первую очередь свидетельствует поведение Натальи Сенковской и ее отношение к мужу, а также ряд личных наблюдений нашего агента, внедренного…
– Ох, как это звучит! – Витя от удовольствия даже зажмурился, наподобие голодного бульдога при виде только что поджаренного аппетитного стейка. – Как звучит, а? «Нашего внедренного агента»…
Иванов смущенно замолчал: не совсем понял, как реагировать. То ли искренне хвалит, то ли подначивает… У этого товарища такая своеобразная манера, что не всегда разберешь: улыбнуться в ответ или состроить дежурно-виноватую рожицу.
Внедрение агента в любое сообщество, пусть даже какую-то мелкоуголовную шайку, – это всегда фундаментальная и кропотливая работа, требующая высочайшего профессионализма. Внедрение агента в святая святых могущественной корпорации с такой мощной системой безопасности – проще говоря, «в спальню» – это апогей профессионализма, венец оперативного мастерства. Если можно сравнивать, просто для легкости восприятия, это… Пожалуй, это золотая медаль. И даже не на чемпионате мира, а на Олимпийских играх.
Между тем никто из команды даже палец о палец не ударил в этом направлении – все получилось как-то само собой, совершенно случайно. Повезло, одним словом. Ну и на что товарищ намекает?
– Давайте дальше.
– Дальше… Эмм…
– «…Нашего агента, внедренного…»
– Внедренного менее чем неделю назад совершенно случайно и вообще абсолютно без нашего участия…
– Ну, это вы зря, – Витя нахмурился и с неудовольствием покосился куда-то в угол – видимо, там камера. – Ростовский – друг Кости и Петрушина, восстановленный в процессе оперативной работы по обновлению старых связей. Случилась беда – побежал именно к ним. Мало у него других приятелей? Просто знает: Костя – гений, Петрушин – глыба и матерый человечище… Если кто и поможет, так только они. Верно?
– Ну…
– Да можете не подтверждать, это и так понятно. А Костя и Петрушин – наши люди, родные. Ну и где бы мы взяли такого золотого агента, не будь у нас этих людей?
– Ну, не знаю…
– Зато я знаю. Вы все у меня – золото. Потому что я и сам малый не дурак, и подле себя держу таких же. Хе-хе… Но конкретно вы, золотой вы наш, – вы конченый пессимист и совершенно не умеете подать себя в ипостаси героя текущего момента. Или не желаете. Ну что это такое: «…судя по сплетням невысокой степени достоверности…», «…совершенно случайно и абсолютно без нашего участия…» Это что?! Разве так можно? Кто вас не знает, подумают: «Вот это растяпа!»… Впрочем, мне это не надо – я-то вас знаю… Ладно, продолжайте.
– Есть основания полагать, что в семье произошло нечто экстраординарное…
– Слышали уже. Давайте конкретнее. Что именно экстраординарное? Может, просто поймала мужа с какой-нибудь бабенкой? Дело житейское – он еще не старый…
– Это исключено.
– Ага… Это мы так считаем или это на самом деле исключено?
– Разумеется, в реальности это могло быть и так… Но Костя утверждает, что это исключено.
– Да, Косте можно доверять. Он, конечно, парень с подвывихом, но… Когда он выдвинул гипотезу насчет того, что Ростовского намеренно берут «в спальню» на совершенно определенную роль, это, наверное, тоже звучало дико и абсурдно… Но так все и оказалось. И вообще, голова у него на месте. Ну и почему это исключено?
– Потому что тривиальная супружеская измена не может вызвать такой каскад отклонений – как в отношении к самому близкому человеку, так и вообще в мировоззрении и самом образе жизни. За год женщина стала совершенно другим человеком.
– Здесь я с Костей не совсем согласен, – Витя с сомнением покачал головой. – Они на это реагируют по-разному. Некоторые, между прочим, травятся или вешаются. Все от человека зависит.
– Есть эпизод семилетней давности…
– Травилась, вешалась?
– Неподтвержденный…
– Ну вот, опять сплетни!
– Сплетни были в прессе. Насчет попытки суицида. Как именно – это так и не выяснено, причина достаточно спорная, но злые языки утверждали, что якобы Наталья пыталась покончить с собой.
– Что-то не припомню…
– Если надо, я скину вам тот материал.
– Секунду… Осень девяносто восьмого?
– Точно.
– Так дефолт же был!
– Верно. Сплетни как раз и утверждают, что ее личный бизнес тогда здорово пострадал. Просто настоящий крах был. И хотя империи Сенковского дефолт совершенно не навредил – скорее, наоборот, – Наталья вроде бы восприняла крах своего бизнеса как огромную личную неудачу и в состоянии аффекта решила наложить на себя руки.
– Ну так, видите: опять же – «вроде бы» да «якобы».
– Ростовский этот факт подтверждает.
– Да неужели! Мы уже настолько близки, что щебечем о таких интимных вещах?!
– С ней каждый день работает психиатр. Профессор, светило и все такое прочее… Вроде бы как просто в гости ездит, но она отчетливо понимает, для чего он ездит, и постоянно с ним дискутирует. Бабонька развитая, чешет деда в хвост и в гриву. Он только пыхтит и краснеет. Это у них уже давно стало вроде какого-то домашнего развлечения.
– Думаю, Сенковский ему немало платит. За такие деньги можно и потерпеть. Однако при чем здесь подтверждение Ростовского и профессор? Он что, с ним на короткой ноге?
– Нет, он просто подслушивал.
– Вот это по-нашенски! Ну и?..
– Прозвучала такая фраза – за точность не ручаюсь, но что-то вроде: «…даже пусть и не надеются. Я
