– К нам едут.
– Встретьте, спросите, чего хотят. Предъявят полномочия – проверьте удостоверения, извинитесь и пускайте. Не предъявят – вяжите и тащите сюда.
– Понял! – в ответе прозвучала ощутимая готовность немедля вязать и тащить, даже не спрашивая, чего хотят.
– Ну вот, и препарат сэкономим – сейчас пообщаемся с вашим «прикрытием», – «баритон» плутовато подмигнул нам. – Или это не прикрытие?…
С улицы раздался звук приближающейся машины. Серега нервно сглотнул и разинул было рот…
– Тихо, тихо, тихо, родной мой… – «баритон» барственным жестом успокоил Серегу. – Не прикрытие, значит, да? Правильно! Я тоже, прежде чем куда-то лезть, сначала посылаю туда зама (кивок в сторону полноватого блондина). – То есть это ваше начальство, верно я понял?!
– Немедленно отмените команду «вязать» и «тащить»! – В голосе Сереги звучала нешуточная тревога, взгляд был мрачным. – И вообще, дайте команду своим людям, чтоб ни в коем случае не обнажали стволы! Иначе…
– А вы, никак, меня пугаете, коллега? – «Баритон» перестал улыбаться и недобро прищурился. – Если ваше прикрытие или начальство будет себя неправильно вести, они об этом глубоко пожалеют…
С улицы раздался скрип тормозов и секунду спустя хлопанье дверей. Я бы даже сказал – нарочитое хлопанье, как и договаривались…
– …Потому что мои люди – специалисты высшей категории, не чета тем идиотам, что остались у вас гнить на казенных харчах!
– Я все-таки настаиваю… – Серегин голос в буквальном смысле дрожал от напряжения – он едва себя сдерживал, чтобы не заорать. – Немедленно дайте команду: ни в коем случае не доставать оружия…
– Ты кого учишь, щегол?! – «Баритон», мгновенно отряхнув флер респектабельности, подскочил к Сереге и залепил ему смачную пощечину. – Когда на тебя х… д…ли, на меня уже шинель строчили, салага е…! Рот закрой, сиди ти…
«Ту-дух»!!! – хлестко шлепнуло на улице. «Ту-дух»!!! «Ту-дух»!!! «Ту-дух»…
…и понеслась! Как будто злобные, пьяные в дым хулиганы замолотили по воротам бокса железными битами. Акустика тут была – я те дам!
– К бою! – заорал «баритон», выхватывая из-за пазухи ствол и сноровисто пристраиваясь за кабриолетом. – Калитку – живо!
– Падай, – буркнул Серега и прилег за покрышки. Я тотчас же последовал его примеру.
Крепыш, который нас конвоировал, метнулся к двери и закрыл ее на щеколду, толстую арматурину, которая продевалась в два приваренных к стальному полотну обрезка трубы. Затем в два прыжка переместился за одну из зачехленных машин, достал пистолет и стал целиться в сторону двери. За другой машиной уже сидел полноватый блондин с пистолетом и также готовый в любой момент открыть огонь. Мужчинка с саквояжем влез под верстак – а зря, если от входа будут стрелять, он как раз попадает в сектор…
«Биты» были разные: одни хлесткие и звучные, другие, будто обернутые войлоком, мягкие и тупые. И звучали они недолго, примерно столько времени мне нужно было, чтобы прочитать предыдущий абзац. Потом еще два раза бухнуло – как будто совсем отдельно, этак подытоживающе… И наступила гробовая тишина.
– Хватит стучать, бездельники! – радостно крикнул Володя. – Вечер уже, люди отдыхают! Идите сюда – че скажу…
– Вы чего там устроили, дебилы?!!! – бешено заорал «баритон». – Вы совсем, о…ли, уроды?!!!
Затем он достал рацию и начал торопливо выкрикивать позывные своим подчиненным. А в ответ – тишина…
– Ваши люди мертвы, – процедил Серега замороженным голосом. – Я же вас предупреждал! Вы идиот, господин полковник!!!
– Рот закрой, щегол, – «баритон» с размаху швырнул рацию об пол и направил ствол в сторону Сереги. – Запор видел? Пока будут ломать, я из тебя решето сделаю!
– Они не будут ломать. Их стволы такую сталь пробивают насквозь. Послушайте меня, полковник: бросайте оружие и останетесь в живых. Иначе…
Кто-то снаружи пробно бухнул плечом в дверь. Потом еще разок…
– Эй, там – от двери!!! – раздался снаружи голос Петрушина. – На «три»! Раз! Два! Три!
Стальная дверь завибрировала и приукрасилась свежими дырами (дыры видел позже – в тот момент обхватил голову руками и уткнулся носом в вонючую покрышку) на уровне пояса и выше, стук отлетевшей вместе с «приварком» щеколды утонул в раскатистом грохоте выстрелов… Затем дверь распахнулась от сильного удара и явила засевшим за машинами стрелкам черную пустоту, по которой они тотчас же, без команды, открыли огонь… и в мгновение ока выпустили каждый по магазину.
Затем последовала неизбежная трехсекундная пауза: хлопцы судорожно меняли магазины. Я из-под руки осторожно глянул на вход и увидел внизу, на уровне щиколотки, два крохотных зеркальца – справа и слева, на каждую стойку косяка по одному. Они были там в одиночестве секунду, не более, потом рядышком образовалось по стволу.
«Ту-дух»!!! «Ту-дух»!!! «Ту-дух»…
Я видел, как умер «баритон» – другие стрелки были вне поля моего зрения. С затылком его случилась беда: он вдруг как будто взорвался и брызнул во все стороны краповым фейерверком. Пистолет упал на пол – мужчинка с саквояжем, затыкавший уши под верстаком, что располагался рядом с кабриолетом, зачем-то потянулся за ним…
– Не трожь! – заорал Серега. – Мужики, это…
«Ту-дух»! Мужчинку рвануло влево и запрокинуло навзничь – ножками он выбил конвульсивную дробь и затих…
Тишина… В ушах звенит, воняет жженым порохом и кровью… Такой до боли знакомый фимиам короткого ближнего боя, в котором тебе посчастливилось остаться живым…
«Баритон» лежал навзничь, совсем рядом. Во лбу дыра, крови мало – тонкая струйка едва сочится… Зато нет затылка, и вокруг, на полу, сплошь кровавая каша.
Как-то странно все устроено в этом мире… Минуту назад это был властный, уверенный в себе мужчина, «рулил» тут всеми безраздельно, чувствовал себя повелителем Вселенной и вершителем чужих судеб… Наверное, планы на субботу строил – может, с женой хотел в театр пойти, на «Калигулу» с Хабенским… Но ему не повезло. Он совершенно случайно напоролся на чужеродное для этого мягкотелого уютного мирка явление – двух боевых роботов, по чудовищному недоразумению попавших сюда из пропахшего порохом и кровью измерения «война»…
– А вот еще был случай… Хе-хе-хе… – выдал очередную порцию пузырей хозяин автомастерской. – Мы с Юрком собрались в Нижний, на чемпионат…
– Все?! – рявкнул из-за проема Петрушин.
Я с трудом оторвал взгляд от продырявленного лба «баритона», посмотрел, что там с Серегой. Жив ли? Серега, вытянув шею и морщась от боли, оглядывал поле сражения. Правая щека его обильно кровоточила, он зажимал ее рукой, но из-под прижатых пальцев все равно струилась кровь. Однако взгляд был ясный (когда контузит, у человека взгляд мутнеет и «плавает»), видимо, слегка зацепило по касательной.
– Все. Заходи…
На эмоции времени не было: следовало как можно быстрее проанализировать ситуацию и принять первые меры по обстановке.
– Сдаваться будем? – Петрушин первым делом деловито осмотрел Серегину рану, достал из нарукавного кармана ИПП и в мгновение ока наложил повязку. – Царапина, заживет быстро… «Двухсотых» наложили… Если сдаваться – стремновато…
– Сдаваться не будем, – покачал бинтованной щекой Серега. – Какой, на фиг, «сдаваться» – после такого! Забираем свои вещи, прибираемся, если надо, и уматываем. Подумайте, где что могли трогать, – что-то у меня «процессор» барахлит. «Царапина», а жахнуло, как будто кувалдой!
– Да говорю – рикошетом зацепило, ничего страшного! Ну и отлично: если сдаваться не будем, все проще. – Петрушин кивнул Васе: – Двор проверь.
