– Ну все, считай – принят. Поеду, доложу.
– Так это… Может, еще…
– Нет, уже не прогонит. Это я тебе точно говорю. Давай, осваивайся. И не забывай, о чем мы с тобой говорили…
По коридору трижды пробежались две шустрые дивчины – видимо, прислуга, таскали какую-то посуду, шушукались. Потом Наталья пришла в себя, меня попросили в кабинет, а Валя с Вольдемаром вышли.
Скажу сразу: сцена была довольно странная, с непонятным для меня надрывом и длинными паузами. Поскольку я в этой сцене ровным счетом ничего не понял и никаких особых эмоций не испытал (это меня Костя приучил – запоминать свои эмоции и пробовать потом их беспристрастно анализировать как бы со стороны – как будто это не я, а другой человек), просто привожу последовательность событий.
Наталья сидела в глубоком кресле, за столом, обхватив ладонями кружку с горячим чаем, на плечи ее был накинут шерстяной клетчатый плед. Как будто замерзла. А дома у них тепло, градусов двадцать восемь.
Она долго смотрела на меня немигающим взглядом, сесть не предлагала и ничего не говорила.
Было неловко. Я уже и забыл, когда меня в последний раз вот так разглядывали – как дареного коня (эта ассоциация привязалась сразу в тот момент, когда Вольдемар доложил о моем прибытии и спросил, будет ли она «смотреть»).
Сегодня у меня смотрины. Все смотрят. Оценивают. Ее муж тоже смотрел, но там было проще – он смотрел мимо меня, как бы насквозь. А тут – пристальный взгляд в упор, как на какую-то диковинку в историческом музее.
Я отводил взгляд, краснел, бледнел, смущался, потом не вытерпел – мне показалось, что все это длится целую вечность:
– Результаты анализов вам уже доложили?
– Результаты… Результаты чего?
– Анализов.
– Каких анализов?
– Моих.
– Не поняла…
– Я сегодня утром сдавал анализы. Специально для вас.
– Я не просила…
Она говорила медленно и тихо, не разжимая губ, – как тяжело больной человек. И все смотрела – таким странным взглядом, широко раскрытыми глазами… в общем, создавалось впечатление, что у дамочки натуральный наркотический транс! Мне доводилось в свое время общаться с «наркомами» со стажем. Знаете, очень похоже.
Но я видел и слышал ее пять минут назад. И это был совершенно другой человек. В принципе за пару минут поймать такой конкретный «приход» можно, при нынешнем обилии дорогих сильнодействующих «синтетиков» это не вопрос… Только вести себя и реагировать на мир человек будет совсем иначе.
У Натальи взгляд был ясный, говорила она вполне внятно и реагировала на мир вроде бы адекватно… Но ее как будто подменили. Капризная и своенравная повелительница психанула – надоело общаться с идиотами и бездарями – и хлопнула дверью, оставив вместо себя двойника: тихую, забитую, чем-то страшно напуганную симпатичную дамочку…
– Ну, извините. Не хотел вас обидеть.
– Ничего…
– Я могу присесть?
– Конечно. Вы можете делать все, что хотите…
Я присел на краешек дивана и, чтобы не встречаться с этим странным взглядом, принялся крутить головой, рассматривая интерьер.
Наталья вдруг покинула свое место, подошла ко мне… Склонившись, обнюхала меня (не тайком и как бы ненароком, а явным образом, совершенно не стесняясь) и зачем-то мягкими движениями потрогала мою голову.
Я замер. Вот новости! С сумасшедшими тоже доводилось общаться, но только с буйными и всегда в стадии открытого противоборства… Ну и чего делать? Сейчас ухо откусит или глаза выцарапает…
– Извините… – Наталья отошла на три шага, присела на подлокотник стоявшего напротив дивана кресла и тихонько вздохнула. – Просто хотела удостовериться…
– В чем?
– Да так, не берите в голову… Нет-нет, вы не думайте, я не сумасшедшая. И обычно не веду себя таким образом… Просто для меня это – потрясение… Скажите… Как он вас нашел?
Я не стал вдаваться в трагические подробности моего нахождения – не женское это дело, просто сообщил суть: приехал, предложил работу.
– И вы сразу согласились?
– Сразу.
– Почему? Вы же меня не видели, не знаете…
– Обещали хорошую зарплату.
– Сколько?
– Стартовая ставка – штука в неделю.
– Штука… Это, в смысле, тысяча?
– Да.
– Господи, да это же мелочь… Вы ничего от меня не скрываете?
– На прежней работе я получал пятьсот в месяц.
– Пятьсот долларов в месяц?
– Именно.
– Это ужасно… Значит, есть еще подлецы, которые платят людям такие деньги…
Сказано было все прежним тоном, тихо и вполне серьезно. Я едва удержался, чтобы не закатить хозяйке ликбез по политэкономии: пятьсот в месяц, голубушка, это еще вполне сносно, военные, например, если без командировок и накруток разных, получают как раз половину!
– Да, Наталья Марковна, такие «подлецы» у нас еще есть.
– Ну что ж… Тогда все правильно… Есть все резоны соглашаться, когда после такой предлагают такую зарплату… А раньше вы с ним не виделись?
– Нет, не виделись. – Заметьте, ни разу не было сказано, с кем это – «с ним». – Вчера – в первый раз.
– Понятно…
На этом разговор, по существу, оборвался. А смотрины продолжались. Наталья сидела напротив, беспардонно пялилась на меня – теперь уже не так пристально, а как совсем недавно ее муж, будто насквозь, и напряженно размышляла о чем-то своем. Наверное, о том, как она теперь будет разбираться с муженьком по поводу моего сказочного возникновения в ее жизненной сфере. Бровки нахмурила, губы поджала, кротость тихо убралась восвояси: ну все, дебилы, устрою я вам…
Такие скорые и странные перемены в настроении… Надо будет как-нибудь проконсультироваться с Костей по этому поводу: на предмет, чего можно ожидать. Как-никак она теперь мой шеф, общаться придется регулярно…
Я освоился и слегка обнаглел: встал, прошелся, не нашел ничего, годного для приема внутрь, и трижды позвонил серебряным колокольчиком, стоявшим на столе. Наталья – ноль внимания, все так же смотрела сквозь меня и думала о чем-то своем.
Заглянул Вольдемар, вопросительно приподнял левую бровь.
– Попить бы, – простецки заявил я, надеясь вызвать со стороны хозяйки какую-нибудь нормальную человечью реакцию.
– Прислуга – один звонок, – ровным тоном поправил меня Вольдемар. – Три – это я. Что будем пить?
– Как обычно, бурбон с содовой…
– Никакого алкоголя, – Наталья встала с подлокотника, потянулась, сбросила плед – в глазах появился
