истолковать тот или иной жест. Кроме того, люди были по большей части яркие, одаренные, нестандартные – было интересно просто даже посидеть в уголке и поглазеть на них, попивая превосходное вино. Этакий голубой огонек без купюр, в режиме реального времени.
Между тем появление Льва Карловича вызвало настоящий фурор: все шушукались, обращали внимание, некоторые откровенно пялились и разве что пальцем не показывали, а самые наглые вообще (какое возмутительное хамство!!!) подходили без представления и посредников и выражали восхищение. И так длилось примерно треть всего времени вечеринки – пока не привыкли.
Потом Лев Карлович остыл, перестал сердиться на хамов (благо, отстали), освоился и стал получать удовольствие от происходящего. Помимо знаменитостей и известных лиц, часто мелькающих в телевизоре, было достаточно всяких прочих – и с похабными рожами в том числе. Зачем пустили, непонятно.
Обратил внимание на разбитного мужчинку своего возраста: маленький, пузатенький, с блестящей плешью, глазками-бусинками и багровым свиным рыльцем. Занимателен сей свинорылый типчик был тем, что имел при себе девичий гарнитур. То есть двоих девиц-близняшек, судя по вольному поведению в отношении плешивенького – отнюдь не дочерей.
Комплект из двоих дивчин, подобранных в тон, это, в общем-то, веяние времени, норма для мелких купчиков и провинциальных нуворишей. Но тут были близняшки, одинаковые как две капли воды! Может, не шибко и красивые, но очень юные (совсем как приведенная Любой студенточка – на вид лет пятнадцать), свежие и трогательно непосредственные. Это, простите за вульгаризм, уже своего рода «фишка».
Лев Карлович поманил купчика пальчиком – мужчинка тотчас же стартовал с пробуксовкой, подлетел, выгибаясь в дугу от подобострастия.
– Женат?
– Так точно, ваше-ство!
– Дети есть?
– Трое!
– Возраст?
– Детей?
– Твой.
– Пятьдесят два.
– Угу… Не стыдно? – Лев Карлович кивнул в сторону заразительно гогочущих близняшек.
– Так это… Они только выглядят так! Обеим уже по восемнадцать, в октябре было…
– По восемнадцать, говоришь… – Лев Карлович, наливаясь нехорошим багрянцем, шевельнул пальчиком – из пустоты мгновенно образовался секретарь с электронным блокнотом, застыл в ожидании. – Фамилия?
– Ох ты, боже мой… – Купчик, даром что свинорылый, мгновенно прочел в вельможном взоре «разорить в двадцать четыре часа!!!» и тут же бухнулся на колени!
– Не губи, отец родной!!!
– Ну-ка, встань! Чего комедию ломаешь? Встань, я сказал, люди смотрят!
– Не встану! Пощади, благодетель! Бес попутал! Да хошь, я тебе обеих подарю?! Эй, курицы!!! А ну, бегом сюда!!!
Девицы тотчас же припустили на зов хозяина.
– Вон.
– Ась?!
– Пшел вон, скотина!
– Так это… А как же…
– Да больно ты мне нужен, прыщ мерзопакостный! Исчезни, чтоб я больше тебя не видел.
– Спасибо, благодетель! Больше – ни-ни…
В общем, вечер был испорчен. «Прыщ» мгновенно исчез вместе с близняшками. Лев Карлович уехал с нехорошим осадком, злой. А разобраться, так получается, сам же и испортил все. Тоже мне, «благодетель»! Раньше как-то вообще не обращал внимания на все эти «гарнитуры» и их возраст. Посмотреть вокруг, так каждая мелкая сволочь, едва срубившая крохотную горку «капустки», заводит себе по паре длинноногих девчат на грани малолетства.
Он может всех их разом стереть в порошок, одним движением, просто потянувшись после завтрака… А почему-то позволить себе то, что могут они, не имеет права. Какая жуткая несправедливость! Нет, определенно – этот мир устроен неправильно…
После праздников Люба позвонила опять.
– Если есть время, вечерком подъезжай. Покажу чего…
– Может, хватит х… страдать?! – грубо рявкнул в трубку Лев Карлович. – Ты вообще что о себе вообразила?
– Ну, как знаешь, – покорно согласилась Люба. – Дело хозяйское. Но смотри, надумаешь – приезжай. Я буду тебя ждать…
Приехал. Без всяких замыслов, просто для того, чтобы вразумить заигравшуюся любительницу доморощенных сценических постановок.
Беседовали на кухне, вполголоса – в зале уже ждала очередная жертва «студенческой реформы».
Люба, как обычно, благоухала крепким мускатным амбре, но мыслила на удивление трезво и здраво.
Сначала разобрали моральный аспект. На вполне сакраментальный для этой щекотливой ситуации вопрос: «Люба, как ты можешь?!!» – был получен не вполне логически обоснованный, но зато насквозь пропитанный высоким самопожертвованием ответ:
– Как женщина я труп, я это прекрасно понимаю. А хочется, чтобы я всегда была тебе полезной. Я тебе как собака верная буду служить, пока не сдохну! Ты – единственное светлое пятно в моей жизни… Если вот так смогу тебе угодить (кивок в сторону зала) – значит, буду делать так, и это для меня счастье…
Согласитесь: трогательно. Не каждому в жизни дано испытать такое отношение. За такое многое можно простить…
Потом разобрали практический аспект.
– Я тебе, родной мой, не шлюх вожу. А скромных чистых девушек, которые с голоду пухнут, но не идут на панель. За эти твои сто баксов она целую неделю может нормально питаться… Ну давай, отдадим ее сутенеру! Пусть подставляет хачикам и получает за это жалкие гроши!
– Ой, не надо спекулировать! Мы всех «скромных и чистых» вот таким макаром не спасем…
– Всех – нет. Но самых лучших и достойных – можно попробовать. Для тебя, конечно, это мелочь… Но для некоторых бедных людей даже незначительная поддержка в самые голодные месяцы – очень большое дело. Так что эти девушки, когда выправятся да отучатся, будут тебе благодарны по гроб жизни…
– Погоди… А чего это ты – во множественном числе? Там что, уже другая?!
– Другая, но не хуже.
– Люба!!!
– Тихо, тихо, родной мой, не скандаль! Спокойнее, ты же у нас такой благоразумный…
– Ну, Люба…
– Ладно, ладно… Пошла я. Смотри, не обижай девочку…
Понимаю: для многих это будет пошло и низко, но… В общем, Лев Карлович очень быстро втянулся. Понравилось ему это дело – просто жуть!
Теперь он регулярно катался на «явку»: как минимум пару раз в неделю, а порой и через день.
– Как будто в старого плюшевого мишку новую батарейку вставили, – вот так сам Лев Карлович окрестил этот период своей жизни. – Прямо-таки натуральный «медовый квартал» с малолетками…
Хотя все они были вполне взрослыми. Люба каждый раз, в обязательном порядке, предъявляла паспорта и результаты анализов, несмотря на то что Лев Карлович на этом не настаивал. Люба ведь не обманет, ей можно доверять как самому себе.
Просто подбирала она действительно голодных и заморенных девчат, которые, будучи уже в благоприятном для деторождения возрасте, выглядели как едва оформившиеся девочки-подростки…
Глава 10
Действующие лица и исполнители
