ней написано.
Мейсон не стал сразу читать газету. Он сложил ее, сунул под мышку и обратился к Полу:
– Когда ты вернулся?
– Я нанял самый быстрый самолет, какой смог найти в Рино. Мы летели со скоростью двести миль в час, если не больше.
– Телеграммы идут быстрее. Как случилось, что они так быстро заполучили новости?
– Парни из Рино пытались взять это под контроль. Они разработали целый план к тому времени, как я удрал. Они хотели полного признания и не собирались публиковать новость, пока его не получат.
– И получили?
– Не знаю.
– Ну хорошо, – сказал Мейсон, – кто и в чем должен был признаваться?
– Хейзл Фенвик, – ответил Пол, пряча глаза.
Один из присяжных с полудюжиной газет под мышкой прошел в зал суда, подошел к прокурору и протянул ему газету. Бергер раскрыл ее, нахмурился и погрузился в чтение.
– Насколько плохо ты это оцениваешь, Пол?
– Очень.
– Ну так расскажи мне все.
– Ты лучше прочти.
– Прочесть я могу то, что они всучили публике. Я хочу знать, как ты завалил работу.
– Я и сам не знаю, – удрученно сказал Пол. – Я следовал твоей инструкции. Взял билет на самолет, полетел в Рино. Прибыв туда, я пошел на телеграф, получил телеграмму от Деллы, которую и сунул в карман пиджака. Потом снял номер в гостинице и повесил пиджак на стул. Ко мне пришел коридорный и стал интересоваться, нужны ли мне еще полотенца и тому подобное. То есть, Перри, я тогда посчитал, что он и вправду коридорный.
– Продолжай, – зловеще сказал Мейсон. – Что дальше?
– В то время я ничего не знал. Но потом, когда я стал искать телеграмму, то не смог ее найти.
– Дальше.
– Честное слово, Перри, я хорошо замел следы. Я и не думал, что за мной следят в самолете.
– Пассажиров было много?
– Да, самолет был переполнен.
– А кто-нибудь пытался разговаривать с тобой?
– Да, двое мужчин: у них была бутылка, и они хотели угостить меня. Когда я отказался, вдруг появилась какая-то кукла. Она была немного напугана, так как впервые летела на самолете.
– Что она делала?
– Улыбалась мне, а когда самолет тряхнуло, она упала мне на колени… Ты сам знаешь, как случаются такие вещи…
– Вы разговаривали?
– Немного, в самолете было шумно. Но я угостил ее выпивкой в Сакраменто.
– Там вы разговаривали?
– Немного.
– Ты сказал ей, кто ты?
– Я назвал свое имя.
– Говорил, чем занимаешься?
– Нет.
– Дал ей свою визитку?
– Нет.
– Вообще говорил ей что-нибудь?
– Ничего вразумительного.
– О чем вы говорили?
– Я не помню, Перри. Я просто о чем-то болтал. Я думал, что она кинозвезда и летит в Рино разводиться. Мне кажется, что я видел ее на экране, но поскольку я редко бываю в кино, то не уверен.
– Она подсадная утка.
Дрейк воскликнул в раздражении, как человек, в значительной степени утративший уважение к себе:
– Само собой! Какого черта? Думаешь, я такой идиот, что не догадался? Но в тот момент не сообразил. Ты хотел знать все, что произошло, и я рассказываю.
– Что было дальше?
– Я спустился вниз и выпил, а потом взял машину и поехал по адресу.
– По дороге ты не взглянул на телеграмму?
– Нет, я ее прочел, как только получил, и запомнил адрес.
– Продолжай.
– Я нашел этот многоквартирный дом. Позвонил по домофону, и она открыла дверь, даже ни слова не сказав в переговорную трубку. Я сел в лифт и поднялся. Такой, знаешь, скрипучий автоматический лифт.
– Знаю, – нетерпеливо проговорил Мейсон. – Давай дальше.
– Пошел по коридору, он был плохо освещен, пришлось включить фонарик, чтобы разглядеть номер квартиры. Постучал. Она открыла. Бумаги я не сразу вытащил из кармана. Заговорил самым приятным голосом и состроил самую обаятельную улыбку.
– Что ты сказал?
– Я спросил, не она ли Хейзл Фенвик. Она сказала, что нет. Я удивился и спросил: может быть, она Хейзл Бассет? Она вновь ответила отрицательно. Я молча смотрел на нее. Потом сказал, что должен передать бумаги Хейзл Фенвик или Хейзл Бассет. Она заявила, что ее имя Тельма Бевинс, но бумаги, которые находятся у меня, я должен отдать ей. Она выглядела точно так, как описано в газетах. Ты теперь понимаешь, что это игра. Я отдал ей бумаги и тотчас услышал, как открылась дверь напротив. Я посмотрел и увидел, что там полно мужчин. В общем, я отдал ей бумаги и ушел. Вскоре я понял, что случилось, но было слишком поздно. Я поискал телеграмму, но в кармане ее не оказалось. Эти парни работали профессионально. Они использовали коридорного, видимо заранее зная, кто я и зачем приехал. Один из них устроился на пожарной лестнице прямо напротив ее окна и, разбив стекло, просунул камеру и снял момент передачи ей бумаг.
– Репортеры?
– Репортеры и копы. Нет, Перри, в этом городе не стоит ошибаться.
– Что сделали полицейские?
– Один из них попытался влепить мне свинг в челюсть, но я успел увернуться и ответил тем же. Ее схватили, я это увидел, в этот момент бумаги были у нее в руках. Я сунул их ей, как только увидел, что местечко становится модным. Знаешь, Перри, это самая удивительная женщина на свете: она была совершенно спокойна.
– Тебе известно, что случилось потом?
– Да, я слышал, как ее тащили по коридору и всю дорогу допрашивали. Пытались узнать, кто послал ее в Рино, кто дал ей бумаги.
– Что она говорила?
– Ничего. Она отказалась отвечать на вопросы, пока не получит адвоката.
– Дальше.
– Я понял, что у нее попытаются выудить все, что она знает. Я поехал в аэропорт и прилетел сюда.
Мейсон открыл газету и прочел:
«Таинственная свидетельница найдена в Рино! Признания получены местным адвокатом. Окружной прокурор сообщает, что дело будет слушать Большое жюри».
Мейсон медленно сложил газету.
– Очень жаль, Перри, – сказал Пол.
– Почему?
