розы!
— Черных-то наверняка нет.
— Откуда вы знаете, что я эти розовые терпеть не могу?
— Знаешь, розовые розы как-то не в твоем стиле.
— Да, но маме хочется, чтобы были в моем. По-моему, она хочет сделать из меня сказочную принцессу. — Лиза скривилась от отвращения. — Я что, похожа на сказочную принцессу?
— Нет, на симпатичную умную молодую девушку.
— Но не на принцессу. Вот только мама этого не видит. — Несколько секунд девочка стояла молча, хмуря брови. — Как вы думаете, что она видит, глядя на меня?
Обернувшись, он встретил ее взгляд: широкое веснушчатое лицо, длинные белые волосы выбились из-под заколки. Полная, приземистая…
— Видит свою маленькую девочку.
— Значит, она вообще ничего не видит! Не видит этого… — Лиза провела руками по своим бедрам. — Думает, с возрастом это пройдет — детская пухлость.
— А ты сама как думаешь?
— Я-то? Да это оттого, что я сижу сиднем. Путешествую по Интернету, а не разучиваю пируэты и не упражняюсь на фортепиано. Что мне, кстати, сейчас и полагается делать. — Лиза снова скривилась на обои и тяжело вздохнула.
— А ты просто скажи маме, что обои тебе не нравятся.
— Ну да, скажешь ей! — фыркнула Лиза. — В этой семье всем и все нравится. И мы улыбаемся — все время улыбаемся. Мы — леди, вы же знаете, южные леди. Кстати, не хотите чего-нибудь поесть?
— Нет.
— Ох… Ладно, а у меня вот тут чипсы.
— Лучше тебе вместо этого прогуляться. У твоей мамы в духовке жаркое, не перебивай аппетита.
Она изумленно взглянула на него, в зеленых глазах мелькнуло подозрение.
— Вот что я вам скажу: если вы сами доложите маме, что я видеть не могу эти обои, — обойдусь без чипсов, а пойду прогуляюсь. Идет?
— Конечно, скажу.
— Скажете — о чем? — Адриана с кисточкой в руках вошла на кухню и двинулась к раковине.
— О том, что Лиза видеть не может эти обои.
— Ну, Каттер, спасибо, удружили! Так я и сама могла сказать!
— Это еще что? — Адриана вступила в кладовку, удивленно переводя взгляд с дочери на него.
— Лиза обещала — если я скажу вам про обои в розовую розочку — пойти погулять, а не есть чипсы. Сдается мне, ей куда нужнее прогулка, чем еда.
Взгляд, брошенный на него Адрианой, разил, как кинжал. Ох, он сделал большую ошибку — сказал королю, что тот голый. В Стране Чудес такое поведение — под строжайшим запретом. Адриана отвернулась, словно не желая замечать его присутствия.
— Милая, какие именно обои ты имела в виду?
— Эти тоже вполне подойдут, правда, мам. — Лиза попыталась протиснуться между ними к двери. — Розовые розы — это так… мило.
— Нет, я хочу знать, чего ты хочешь.
— Не знаю, — пожала плечами Лиза, — может быть, что-нибудь… посерьезнее.
— Ну конечно. Почему бы нам не пойти после ужина в магазин? — Мать нежно откинула волосы у Лизы со лба. — Решено: сегодня вечером мы идем гулять.
— Ладно! Вот здорово! — Лиза с облегчением улыбнулась. — А сейчас я и мои толстые ножки отправляемся на прогулку. Спасибо, Каттер!
Как только за ней закрылась дверь, Адриана накинулась на него:
— Каттер, я попросила бы вас воздержаться от комментариев насчет веса Лизы. У нее сейчас очень сложный возраст. Вы можете причинить ей непоправимый вред.
— Большего урона, чем вы ей уже нанесли, — он невозмутимо взглянул на нее, — нельзя и придумать.
Вы поглощаете море еды, не поправляясь ни на унцию. Это еще не значит, что и Лиза так может. Вы сами губите девочку!
— Вы не знаете, о чем говорите, — возразила Адриана. — Обычно, когда она приходит домой из школы, я на работе. И обеды сразу после школы — только пока я в отпуске. Просто способ побыть вместе.
— Господи, леди, если вы хотите проводить побольше времени с дочкой, пойдите с ней погулять, а не кормите ее!
— Это просто детская… — У нее в голосе слышалась едва сдерживаемая злость.
— Прекратите! — не выдержал Каттер, по горло сытый этим самообманом. Эти леди умрут, но не откажутся ни от одного своего глупого правила. — Сколько ни делайте вид, что у нее нет избыточного веса, от этого он не исчезнет.
Адриана, ошеломленная и разгневанная, уставилась на него. Да как он смеет говорить ей такие вещи о ее девочке? «Как он смеет быть правым?» — прошептал внутренний голос, но она не стала его слушать — иначе придется прислушиваться к нему постоянно, а кто знает, куда это ее приведет? О чем беззвучно кричит ей сердце?.. Она резко повернулась и вышла из комнаты.
Что этот Каттер о себе вообразил? — размышляла она, отмывая кисточку под струей воды. Он в этом доме меньше недели, откуда ему знать, что для них благо? Кто он такой, чтобы учить ее, как растить дочь? Развалил весь дом, создает шум, беспорядок; всюду пыль, штукатурка и присутствие… мужчины.
Она услышала позади тихий звук, почувствовала прикосновение к плечу, повернулась. Сильные руки легли ей на плечи, но Адриана упрямо продолжала смотреть на пряжку его ремня. Он прижал ее к себе. Ох, как не хочется сопротивляться. — Так хорошо прижаться к нему, пусть на миг… Ей так долго не на кого опереться. Адриана уткнулась лбом ему в грудь, в мягкую, гладкую ткань футболки, и закрыла глаза. Потереться бы щекой, почувствовать твердые контуры его груди… Он пахнет свежим деревом, старыми инструментами и потом… Запах мужчины обещает безопасность и защиту. Внезапно вспомнился дом ее детства: индейка на День благодарения, свечи и елка на Рождество… Напряжение спало, отпустило. Его подбородок коснулся ее затылка — вот так она чувствует себя маленькой и любимой… Если бы его руки обняли ее за талию, притянули ближе, она обхватила бы его за шею и так оставалась целую вечность.
— Что бы ты ни делала, не слушай меня, — мягко произнес Каттер. — Что я знаю? У меня никогда не было детей, не было жены, которая их хотела бы.
Адриана заставила себя открыть глаза, усилием воли стряхивая минутную слабость. Выпрямила спину, расправила плечи. Груз ее останется с ней, у нее просто нет выбора.
— Ты был женат дважды?
— Да, — кивнул он. — В первый раз женился слишком молодым. Для нее я стал шансом уйти из дома; она думала, уехать — лучший выход. — Улыбка у него получилась грустной. — Но оказалось, это вовсе не так.
Он помолчал немного и продолжал:
— Во второй раз я был значительно старше, мне пора было знать, на что иду.
Адриана увидела боль у него в глазах, уже, видимо, привычную, но еще достаточно острую. — Марша пила. Я думал, смогу ей помочь, но… — Каттер пожал плечами.
— Мне жаль.
— Не стоит. — И уронил руки. Она тут же ощутила пустоту без их теплой тяжести. — Это был хороший урок, болезненный, но необходимый.
— По-моему, так можно сказать о многом, что случается с нами в жизни. Она обхватила себя руками, непроизвольно стараясь как-то возместить утраченное тепло.
Вошла Лиза, разрумянившаяся, хотя гуляла совсем недолго.
— Ох, мам, жарко как! Дай водички. Оба сделали шаг назад, разрывая интимный круг, неожиданную связь, возникшую на мгновение.
— Ну что, совсем выдохлась под палящим солнцем? — поддразнил девочку Каттер.
