— И еще я задавал вопросы — тебе, Лизе, Бланш. Вы все были готовы взорваться от накопившихся внутри тайн, так что я лишь выпустил пар. — Он пожал плечами. — А потом отошел в сторонку и стал ждать, что получится.
Сквозь стиснутые зубы у нее прорвался хриплый смешок, который обжег ей горло.
— Я думала, тебе не все равно. — Адриана неодобрительно качала головой, кляня свою детскую наивность. — Думала, ты задаешь все эти вопросы, потому что действительно сочувствуешь, потому что мы тебе не безразличны.
— Так и было. И так есть. — Он протянул к ней руку.
Она отшатнулась.
— Значит, в тот день в саду ты пытался… расколоть меня, вытянуть информацию? Соблазнить меня и заставить сказать, где я прячу деньги?
— Нет! Говорю же тебе — я знал, что у тебя их нет. Но еще знал, что ты многого недоговариваешь. И тебе больно. Думал, что смогу…
Она перебила его — ей не хотелось этого слышать:
— Ты нашел их, я была права? Деньги у нее?
— Да, но она уже потратила их. Я так и полагал, но мне нужны были доказательства. После того как ты рассказала мне, что в тот день с Харви в машине был кто-то еще, мне пришлось проверить. И я полетел в Даллас. — Он взъерошил волосы. — Мне пришлось это сделать. Джонатан этого так не оставил бы.
Внезапно злость пробилась наружу, Адриана вскочила на ноги.
— Тогда почему ты этого не оставил? Почему?
— Я не мог.
— Не мог или не хотел?
Он смотрел на нее и молчал. Она обхватила себя руками — ей было очень нехорошо. Злость прошла, ее место заняло раздражение.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — прошептала она. — Не надо было тебе сюда приходить. Мне не нужно этого знать. Ты мог бы закончить свое гнусное маленькое расследование, не ставя меня в известность. — И взглянула прямо на него. — Ты ушел. Так почему же ты вернулся?
Он сидел не двигаясь, только слегка подергивался подбородок — тело пыталось освободиться от стального контроля воли.
— Я должен был сказать, тебе правду.
На этот раз она едва не поперхнулась от смеха.
— Правду?! — закричала Адриана. — Как ты можешь даже произносить это слово?! Не боишься, что небеса разгневаются и испепелят тебя на месте? Ты лгал мне с первой же минуты, как переступил порог этого дома!
— Знаю. — Он не стал снова просить извинений. — Но мне важно, чтобы ты знала правду.
— Почему?
— Потому что… — На подбородке у него снова задергалась мышца.
Она ждала, гадая, какую ложь он припас на сей раз.
— Потому что я… — Каттер снова замолчал, губы у него вытянулись в тонкую линию, словно отказываясь произнести еще одно слово, тело напряглось и застыло.
— Да и какая разница, — проговорила она в затянувшейся тишине. — Ничего не можешь придумать? Нужно сперва свериться с руководством для шпионов?
— Черт побери! — Каттер вскочил и наклонился к ней, упершись ладонями в поверхность стола. — Я должен был сказать тебе правду, потому что люблю тебя!
Эти слова заставили ее отступить на шаг назад. Какие сладкие, влекущие — и одновременно насквозь фальшивые. Закрыть глаза и насладиться ими, на секунду притвориться, что он сказал правду. Но он не отрываясь смотрит на нее, тяжело дыша. Ей остается только подивиться его актерскому таланту — едва не поверила. Судя по тому, что она знает о Каттере, ему впору самому писать руководство для шпионов — в постановке сцен он оставил далеко позади даже Бланш.
— О, умоляю тебя! — Она отвернулась от него, захлестнутая новой волной отвращения. — Убирайся! Убирайся из моего дома! — И направилась к двери.
Он догнал ее, схватил за руку так сильно, что причинил ей боль.
— Сейчас ты другая… ты изменилась. Я думал, ты готова услышать правду и справиться с ней.
— Ну, с этим я могу справиться. С чем не могу — так это с тобой!
Его прикосновение обжигало.
— Я люблю тебя! — повторил он, почти закричал, и в голосе у него сквозило неприкрытое отчаяние. — Но у нашей любви не было бы ни единого шанса, если бы я не сказал тебе правды.
— У нее и так не было ни единого шанса! — резко ответила она, пытаясь освободиться от его руки. — Ты любишь меня? Будь реалистом: ты думаешь, я поверю хоть одному твоему слову?
Все это время она была права: никакой правды нет. И его предполагаемая любовь относится к правде не больше, чем вся остальная ложь, слетевшая с его языка.
Должно быть, он увидел это в ее глазах.
— Адриана, не делай этого! — мягко произнес он. — Знаю, это больно, но если бы ты дала мне шанс… — Взгляд его опустился к ее губам.
О Боже, дыхание оставляет ее при мысли о его губах, касающихся ее… Почему она все еще реагирует так остро? Почему до сих пор желает его, хотя должна шарахаться, как от огня?
— Ты собираешься поцеловать меня, чтобы заодно обыскать карманы?
Он прикрыл глаза, но она успела разглядеть в них вспышку боли. Так-то! Она от всей души надеется — ему суждено гореть в аду. Адриана освободилась от его руки.
— Отдай мне копию, которую сделал с ключа! — потребовала она, протягивая руку. — Я-то гадала, как ты попал в дом в тот день, когда закончил работу. До меня тогда не доходило, что я поручила работу человеку с инстинктами обыкновенного преступника.
Он отшатнулся, глаза сузились.
— А мне казалось, преступника ты распознаешь сразу. В конце концов, ты вышла замуж за одного из них.
Она задохнулась от возмущения.
— Да ладно тебе, Адриана! Ты тоже неплохо научилась лгать — мне, полиции, страховой компании, Лизе. Надо было пойти в полицию в ту же минуту, как ты нашла туфельку и узнала, что в машине с Харви была женщина. — Все это прозвучало жестоко, он снова взял себя в руки. — Так что оставь свои высокоморальные сентенции. Ложь во спасение все равно остается ложью. И ты в этом — эксперт и побила меня по всем статьям. — Он вынул из кармана джинсов ключ. — Держи!
Ее пальцы сжались на кусочке металла, теплого от его руки. Она гордо вскинула подбородок. Он начал говорить что-то еще, но вдруг умолк.
— О, черт! — Повернулся, вышел и хлопнул дверью.
Ей захотелось подойти и еще раз ее захлопнуть, и еще, и еще… Вместо этого она подошла к телефону и зажала подбородком трубку, листая телефонную книгу. Надо вызвать слесаря и сменить замок, просто на всякий случай. Каттер, видимо, способен на все, нельзя доверять ему.
— Вот это круто! — заявила Лиза.
Бланш побледнела, но, чтобы поколебать ее спокойствие, требовалось нечто большее — гораздо большее, чем какой-то шпионаж. Они сидели рядом на диване, на кофейном столике громоздились коробки с едой.
— Ничего крутого! — возразила Адриана. — Просто отвратительно. Он отвратителен. Думал, что мы украли деньги и прячем их где-то в доме.
— Ну, у меня тоже были такие мысли, — призналась Лиза.
— Лиза!
— Только не говори, что ты сама никогда не рассматривала такой возможности, дорогая, — поддержала ее Бланш. — Если Харви действительно взял деньги, логично было предположить, что он спрятал их неподалеку отсюда. Я не виню Каттера.
— Зато я виню!
