вашему координатору, идет?
– А это зачем?
– Затем, что я, скорее всего, буду мертв.
Наступила пауза. Услышанное явно потрясло его. Возможно, он так и не понял, в какие игры мы с ним играем.
– Вы хорошо меня поняли?
– Конечно. – Аарон, нахмурясь, глядел перед собой.
Я постучал по окошку, и он повернулся ко мне.
– Насчет этого, напарник, вам особенно беспокоиться не стоит. Я просто составляю план на самый худой конец. Увидимся в три. – Я еще раз стукнул в стекло. – Пока, напарник.
Аарон тронулся с места. Шум двигателя быстро потонул в шуме дождя. Я сошел с дороги и скоро уже продирался сквозь заросли и пальмовые листья.
Под курткой некое неведомое мне существо понемногу подъедало мою левую руку. Я с силой растер рукав, стараясь придавить его, кем бы оно ни было, до смерти. Надо было в Майами, в зале отбытия, искать не путеводитель, а какой-нибудь репеллент.
Джинсы промокли, потяжелели и облепили ноги. Вообще-то, моя одежда не годилась для того, чтобы ползать по джунглям, ну да делать нечего, другой у меня не было. Я вернулся к развилке и повернул направо, на посыпанную щебнем узкую дорогу. Дождь немного стих, однако оставался еще достаточно сильным.
Выйдя на дорогу, я сверился с компасом. Дорога шла в гору, на запад, – собственно, из Клейтона мы все время в этом направлении и ехали. Я держался обочины и шел не слишком торопливо, чтобы успеть различить за шуршанием своих мокрых джинсов шум приближающегося автомобиля.
Глава шестая
Большую часть пути в гору меня поливал дождь. Потом он унялся, и в прорехи между тучами проглянуло солнце, обжигавшее лицо и заставлявшее щуриться, отражаясь, как в зеркале, в мокром гудроне. Мне пришлось надеть темные очки Кэрри. Впрочем, я знал, что новый ливень не заставит себя долго ждать. Темные тучи не рассеялись полностью, и вдалеке еще погромыхивал гром.
Джунгли источали влагу. В кронах запели птицы, и, как обычно, поднялся слитный стрекот цикад.
Дорога сделала некрутой поворот, и метрах в четырехстах впереди я увидел железные ворота. Они были вделаны в высокую беленую стену, скрывавшуюся в лесу по обе стороны от дороги. Убедившись, что все еще двигаюсь примерно в западном направлении, я шагнул в джунгли, осторожно раздвинув ветви и листья. Мне совсем не хотелось оставлять приметный знак там, где я войду в укрытие. Скажем, большой, мясистый лист папоротника обычно не выставляет напоказ свой испод, это случается, только если кто-то сдвигает его, проходя мимо. Со временем он, конечно, снова повернется более темной стороной кверху, чтобы впитать побольше солнечного света, однако до той поры его могут заметить с дороги – если, конечно, тот, кто будет по ней проезжать, окажется достаточно внимательным.
Под покровом джунглей я ощутил себя словно бы в скороварке. Деться от влажности было некуда, и она вынуждала легкие трудиться изо всех сил. Да и дождевая вода, когда незримые птицы перепархивали с ветки на ветку над моей головой, все еще изливалась на меня чуть ли не ведрами.
Отойдя от дороги метров на тридцать, я остановился и еще раз сверился с компасом. Теперь надо было снова продвигаться на запад, пока не уткнусь в ограду. Если я не увижу ее в течение часа, придется остановиться, вернуться назад и предпринять новую попытку.
На ходу я ощутил, как что-то потянуло меня за рукав, и понял, что повстречался с первыми сегодня зарослями сассапарили. Это такие тонкие плети, утыканные тонкими же колючками, которые впиваются в одежду и кожу, примерно как плети ежевики. Где бы и когда бы я ни оказывался в джунглях, их там всегда было предостаточно. А после того, как такая плеть вцепится в тебя, ее остается только отдирать. Попытки освободиться от каждой колючки по отдельности могут занять целую вечность.
Следующие полчаса или около того я поднимался в западном направлении. Скоро мои ладони покрылись мелкими порезами и царапинами. Я размышлял о своей мишени. При идеальных условиях я бы установил распорядок ее передвижений и выбрал место, в котором удобнее всего прикончить ее. У меня времени не было, а единственные полученные от Аарона сведения о перемещениях Майкла сводились к тому, что на этой неделе он должен появиться в университете. Убить человека – дело не сложное. Куда сложнее убраться потом с места убийства.
Впереди показалось открытое пространство, залитое солнечным светом и купающееся в грязи. Я начал медленно отступать назад в джунгли, пока оно не скрылось из виду, потом прислонился к дереву и постоял немного. Глубоко дыша и вытирая с лица пот, я ощупал на шее первую из зудящих припухлостей, которых, как я знал, там скоро образуется целая колония. Еще одна, и не маленькая, уже расположилась на левом веке.
Мне предстояло найти ответы на целую кучу вопросов. Есть ли здесь постоянные охранники? Если да, что это за люди, молодые они или старые? Вооружены ли? Если да, то чем? Если имеются технические средства безопасности, где они расположены и от чего запитаны? Наилучший способ выяснить все это – просто наблюдать за мишенью. Чем дольше я здесь пробуду, тем больше полезной информации впитает мое подсознание.
Не отрывая взгляда от стены зелени, я осторожно продвигался вперед. Заметив впереди отражающееся в лужах солнце, я лег на живот – прямо в грязь и гнилую листву. Потом пополз, отталкиваясь носками кроссовок, проскальзывая с каждым толчком сантиметров на десять и стараясь не надавливать на опавшие пальмовые листья. Последние, даже мокрые, издают, если на них надавить, хрусткие звуки. После каждых двух перемещений я замирал, поднимал над грязью голову, вслушивался и вглядывался.
Первой не лишенной интереса находкой была тянувшаяся вдоль опушки проволочная изгородь. Я осторожно сместился к самому колючему и негостеприимному на вид кусту и заполз в него, обрезая руки о покрывавшие его ветви колючки.
По-прежнему лежа на животе, я поднял взгляд кверху. Передо мной возвышалась сетчатая ограда, предназначенная для того, чтобы задерживать скорее диких животных, чем людей. Дом был совсем новым, и, судя по всему, Чарли Чану так не терпелось въехать в него, что до установки серьезной системы безопасности дело пока не дошло.
Открытое пространство передо мной представляло собой немного бугристое плато размером примерно десять гектаров. Кое-где на нем торчали, точно гнилые зубы, древесные пни, ожидающие, когда их выкорчуют, чтобы разбить газон. Разбросанные там и сям гусеничные механизмы стояли без дела, однако во всех иных отношениях бизнес «Чои и компании» – теперь, когда Штаты удалились, – явно процветал. Дом походил скорее на роскошный отель, чем на семейное гнездышко. Главное здание располагалось не более чем в трехстах метрах слева от меня. Я хорошо видел его фасад. Это была массивная трехэтажная вилла в испанском стиле с выбеленными известкой стенами, коваными балконами и черепичной кровлей.
От главного здания тянулись во всех направлениях скатные крыши целого лабиринта веранд и арочных проходов. Справа от здания поблескивал окруженный патио плавательный бассейн. За оградами лежали четыре теннисных корта. Вблизи от них прямо на земле стояли три тарелки спутниковой связи.
Вместе с «лексусом» на большом разворотном круге, огибающем каменный фонтан и затем уходящем к воротам, расположилось шесть сверкающих спортивных машин и пикапов. Один особенно заинтересовал меня. Темно-синий «джи-эм-си» с затемненными окнами. Впрочем, самое сильное впечатление произвел на меня вертолет «джет-рейнджер».
Я лежал, приглядывался, но никакого движения не замечал, все было тихо. Подобраться к дому в дневное время будет невозможно – пришлось бы пересечь слишком большое открытое пространство. Вероятно, и ночью это будет не проще: я пока не знал, есть ли у них приборы ночного видения или система видеонаблюдения с прожекторами. Стало быть, приходилось исходить из того, что что-нибудь такое у них да имеется.
