— В вашем возрасте, конечно, трудно поверить, что кто-то… в нашем может быть влюблен. Но я влюблена, Кейла.
— А он — он испытывает к тебе такие же чувства?
Губы Рут сжались в жесткую, прямую линию.
— К чему ты клонишь, Кейла?
Кейла перешла к вешалке с тонкими, как паутина, очаровательными юбками из ткани, получившей в просторечье наименование «iMaрлевка».
— Понимаешь, это все так неожиданно, а учитывая твое нежелание передать отцу компанию Брейтонов…
Глаза Рут стали огромными, испуганными.
— Ты… ты думаешь. Фил… хочет на мне жениться с расчетом, что я включу его в завещание?
Кейла страшно покраснела — и молчала.
— Кейла, Филу не нужны мои деньги.
— Бабушка, не ответишь ли ты мне только на один вопрос: чья это была идея убежать, не сказав никому ни слова?
Рут подумала, явно стараясь вспомнить.
— Наверно, Фила, но…
— А идея пожениться?
— Конечно, Фил сделал предложение, по всей форме. Не такая уж я эмансипированная.
Но вряд ли это дает тебе право приходить к заключению, что он польстился на мои деньги.
Понимаешь, он же все видел: что я устала от слишком пристального внимания твоего отца, от преследований, порицаний… А если уж соглашусь за него выйти, так без этого гнета, без затаенной злобы семьи, чтобы не омрачить наш светлый день. Вот почему мы все скрыли.
Слезы жгли глаза Кейлы.
— Бабушка, уйдем отсюда.
— С радостью, дорогая.
Едва выйдя из магазина, Рут взмолилась:
— Неужели я слишком о многом прошу тебя — только доверять моим словам?! Кейла, Фил — хороший, порядочный человек. Я вручаю ему свою жизнь, не то что состояние. Хорошо бы ты посмотрела на него в какой-то мере моими глазами, девочка. Понимаешь, — она встряхнула кудряшками, — с ним я чувствую себя, если хочешь, более привлекательной, женственной, молодой…
Кейла вдруг заметила, что в двадцати шагах от них стоят Мэт и Филип. По выражению их лиц сразу уразумела: Мэт преуспел в своей миссии не лучше, чем она, ему тоже не удалось привести отца в чувство.
Увидев приближающихся женщин, мужчины разом умолкли, прекратив спор, но физиономии их оставались свирепыми.
— Фил, думаю, нам лучше немедленно уйти. — Рут тяжело дышала, и Кейла поняла, в чем дело: увидев Филипа расстроенным, она рассердилась из-за него еще больше, чем из-за себя.
Их подвергли массированной атаке? Прекрасно, она защитит Филипа! Это намерение ясно было написано на лице бабушки, когда она подошла к нему.
— Только что подумал то же самое. Самое время принять приглашение Мартинсов.
— О'кей, при условии, что мы избавимся от этой парочки — меня утомляет их общество.
Пусть поищут других и попробуют на них свое умение делать людей несчастными.
— В любом случае мы уже обо всем поговорили. — И Филип взял Рут под руку.
Оба выпрямились и демонстративно медленно, спокойно стали удаляться.
— Бабушка! — Голос Кейлы срывался от растерянности. — Бабушка, подожди!
— Что еще? — обернулась Рут.
— Куда вы уходите?
— Идем в курортную зону в Лукойе. Мы здесь встретили одну пару из Бостона, они нас приглашали вместе пообедать. — Насмешка, прозвучавшая в сердитом голосе Рут, окончательно лишила Кейлу гордости. Руг вынула из соломенной сумки ключи от дома и бросила их Мэту. — Можете доехать до дома на такси. Адрес, надеюсь, запомнили?
— Да, но…
— Кстати, — прервал ее Филип, — мы записались на завтра на экскурсию с подводным плаванием. Вы, конечно, не поедете — ведь вы здесь не на кани-икулах, — протянул он с сарказмом. — Ради Бога, дорогие! Сидите себе дома, развлекайтесь с вашими компьютерами и факсами — это все, что вам нужно для счастья.
Ну а мы уходим.
— Бабушка, а как же… как же с купальником?
— Ну, Кейла, ты уже не маленькая — сама купишь себе купальник или что тебе там вздумается. Идем, Фил, мы и так уже потратили слишком много времени на этих молодых истуканов.
Остолбенев, Кейла провожала взглядом удаляющуюся пару.
— Я… я так отвратительно себя чувствую. — Она готова была разреветься. — Совсем не то ей сказала, что думала и что хотела…
— Понимаю вас: я тоже.
— А теперь она не желает меня видеть. О Боже, что я наделала?!
Левая бровь Мэта приподнялась в немом вопросе.
— Понимаете, я ее так… так люблю! — Кеила пыталась, подставляя лицо жаркому солнцу, осушить горькие слезы.
Мэт согнутой в локте рукой обхватил ее за шею и притянул к себе. Жест такой для нее неожиданный… и желанный… Она уткнулась лицом в рубашку на его груди, пытаясь справиться с невыносимым чувством горечи, утраты она потеряла привязанность самого близкого человека. Всю ее тонкую фигурку сотрясала дрожь.
— Все будет хорошо, дорогая. Иногда надо позволить себе уйти от всего, забыть…
Она застонала: почему ей надо от чего-то уходить, что-то забывать? Она стиснула зубы, но слезы все лились и лились…
Его доброта, его именно дружеское отношение трогали ее.
— Вот, возьмите, — с нежной улыбкой он вложил ей в руку чистый носовой платок.
Кейла вытерла глаза, оглянулась — и вдруг сообразила: да ведь они стоят посреди главного прохода на переполненном народом базаре! На них, разумеется, бросают кто насмешливые, кто удивленные взгляды.
— Не обращайте внимания. Думают, наверно: влюбленные поссорились.
— Да нет, вряд ли.
Мэт заключил ее лицо в ладони, гипнотизируя теплым взглядом серых глаз.
— Нет? — ласково повторил он, водя пальцами по ее горящим щекам.
Тревожные предупреждающие звоночки раздались в голове, но сейчас она ни за что на свете не отстранилась бы от него… Мэт медленно опустил голову, и губы его коснулись ее губ.
— И пусть их думают! — прошептал он и прижался ртом к ее рту. Этот поцелуй не был невинным, как вчера, — губы его, горячие, настойчивые, долго не отпускали ее, пока все ее тело не начало отвечать на их страстный призыв…
Мэт не сразу открыл глаза, в серой их глубине плавала темнота, а еще возбуждение, изумление.
— Да, теперь-то они уверены, что мы влюбленные, — прошептал он.
Кейла, чувствуя, как горят ее щеки, в смущении отвела взгляд, но мало-помалу предательская улыбка — бездумная, счастливая — выдала, что ее сдержанность притворна. Пусть он целовал ее из жалости — все равно, ей приятно, что он не остался равнодушен.
Почему раньше не слышала она экзотических птичьих трелей, не замечала ярких красок, не чувствовала особого аромата, исходящего от тележек с едой?.. За каких-нибудь несколько минут для нее гостеприимно распахнул двери новый, пестрый, многоцветный мир — будто черно-белый фильм, который смотришь, вдруг превратился в цветной.
