заранее в правилах поединка не оговорили, что льзя, а что нельзя. Пяткой в лоб раненый, значит, льзя, а за мотню цеплять нельзя?
– Рви! Рви! Отрывай напрочь! – зашелся в восторге Ленок.
– Не убей, братка! – взревел Белян.
Громкий Ворон потерял пыл, судорожно сучил ногами, колотил ладонями по траве. Но терпел, зараза, ни звука не издал. Лишь глаза чуть не вылезли из орбит.
Сивел, не ослабевая хватки, посунулся ближе к голове противника и другой рукой, локтем, налег на горло Громкого Ворона.
Тот заперхал, засипел. Стал не просто красен лицом, а иссиня-черен.
– Не убей!!! – пуще прежнего взревел Белян.
Не убил…
6
Напоследок перед походом дальним говорили братка с браткой, Сивел с Беляном.
Смурной был Белян. И отпускать младшего в неизведанное зазорно, и оставлять при себе еще зазорней. Ведь как бы договор скрепили со склерингами перед поединком. От начальных условий увиливать – не дело…
– Что здесь сидеть! – тормошил старшего брата Сивел, бодрясь. – Чего увидишь и узнаешь! Жизнь и пройдет, тоска заест! А так хоть посмотрю новое… Может, и на пользу будет. Присмотрю места… Нам тут теперь жить и жить. Винланд, однако…
– Ох, неспокойно на душе у меня, братка, – вздыхал Белян.
– А ты, братка, принеси богам нашим жертву побогаче. Они и дадут успокоение, – язвил Сивел, – если вообще про нас еще помнят!
– Не смей так говорить, Сивка! В дальние края собрался, и негоже богов испытывать. Очистись от пагубы, не греши и в мыслях.
Сивел покуривал короткую трубку, к которой пристрастился:
– Да в этих краях наши боги не достают до нас. Больно далеко мы от них ушли. Тут свои боги витают. Мы их не постигли, значит, им тоже не подчиняемся. Одно и остается – на себя надеяться.
– На себя надейся, да богов не плошай, – урезонил Белян.
– Сам понял, что сказал, братка? – хмыкнул Сивел. – Ладно, пора мне…
* * *
Тихая и теплая осень шествовала по холмам, расцвечивая мягкими тонами лес и дыша грустью увядания. Живность нагуливала жирок к предстоящей зиме, птицы готовились к перелетам, собираясь в стаи. На юг, на юг.
Сивелу теперь тоже на юг. На юго-запад, точнее. К племени чиктэзов. Быстрый Волк подсказал: чиктэзы – лучшее из того, что выбрать можно. Всяко не кайюги, не тускароры. Вызвался проводить, в спутники напросился. И то! В одиночку бледнолицый пропадет, пути не зная, местных племен не ведая. А так Быстрый Волк подскажет, через горы переведет. Потом уж обратно вернется, к своим, к массачузам.
– Долго ль еще идти? – вопрошал Сивел спустя неделю.
– Долго, – отвечал Быстрый Волк. – Еще до гор не дошли, а чиктэзы – за горами.
– Как нас примут они? Не пропасть бы, Волк…
– Народ хороший. Мы с ними ни разу не воевали.
– Куда ж воевать, когда до них столько идти, что устанешь!
– Потому и не воевали мы с ними.
– Поди, раз в год встречаетесь с ними?
– Нет. Мы совсем с ними не встречаемся.
– Откуда ж тогда знаешь, что они есть, Быстрый Волк? И откуда знаешь, что они – народ хороший?
– Давно было. Меня еще не было. Так что не знаю. Но старики сказывали, вражды меж нами нет. Не то что с кайюгами, с тускарорами.
– Оно, конечно, – хмыкал Сивел, – чем дальше от тебя человек, тем меньше к нему вражды испытываешь.
– Да, так, – отвечал воин, не замечая насмешки. – Вот и у чиктэзов если и есть враг, то лишь племя Насыпных Холмов. Потому что недалеко от них обитает.
– Что за племя такое?
– Злое. Обычай у них – всех чужаков в жертву богам приносить.
– Это как?!
– А так. Вот, к примеру, ты к ним попадешь – они нутро тебе вспорют и станут в твоих кишках копаться. Будто бы их боги через требуху чужаков свою волю объявляют.
– Э, нет. Не хочется что-то к ним попадать… Ну, и завел ты меня, Волк! Чиктэзы чиктэзами, но о племени Насыпных Холмов мы не договаривались.
– Да мы и о чиктэзах не договаривались. Я вообще мог тебя не провожать, остаться дома. И куда бы ты в одиночку забрел?
– Тоже верно.
– Для тебя пока главное – не к кому идти, а от кого идти. Ты сейчас чем дальше от массачузов будешь, тем меньше они твоей крови жаждать
станут.
– О как! – хмыкал Сивел. – Что ж мне, всю оставшуюся жизнь среди твоих чиктэзов обитать?
– Не моих, – бесстрастно поправлял Быстрый Волк. – Я – массачуз, они – чиктэзы. Не враждуем, но разные. А про всю оставшуюся жизнь и не думай… – Вдруг изрек: – Время лечит все… Через год вернешься, когда утихнет память. Или через два. Или через три. – И повторил: – Время лечит все.
– Ну-ну, – хмыкал Сивел, – а на какой речи с ними, с чиктэзами, говорить стану? Я ж не знаю совсем…
– Речь у нас, у массачузов, с ними, с чиктэзами, схожа. Различий немало, но сходства больше. Или тебе удивительно?
– Да нет, – пожимал плечами Сивел.
И то верно. Не нужно жить рядом, чтобы язык был схож. Вот, к примеру, из прошлой жизни… Печенеги такие от Новгорода недалече обосновались, а слова у них тарабарские, ничего не понять. А булгары такие, которые за тридевять земель живут и в Новгород по случаю наведались однажды поторговать – этих понятно почти во всем.
Ну, чиктэзы так чиктэзы! А насчет племени Насыпных Холмов – спасибо надо молвить Быстрому Волку, что предупредил. Коли предупрежден, то и вооружен…
Еще через неделю снова не утерпел Сивел:
– А когда же горы, что ты обещал, Быстрый Волк?
– Глаза раскрой и увидишь. Мы давно идем среди гор.
– Чудно. Всюду лес и вроде холмы стали повыше.
– Это и есть Большие Бугры. Мы поднялись выше, видишь, речки стали какими быстрыми.
А как перейдем Большие Бугры, попадем в долину. Там и чиктэзы.
…В долину попали только еще через неделю…
* * *
Люди племени чиктэзов отличались от людей племени массачузов сухостью тел и горбатыми носами. Были они все какие-то слабосильные, неуклюжие. Низкорослые к тому же. Сивел прикидывал, бродя меж полуголыми: если б чиктэзы вдруг сговорились против него и вдруг набросились, то он бы, пожалуй, дюжину их положил прежде, чем они его одолеют.
Но не очень похоже, что чиктэзы вдруг сговорятся и вдруг набросятся. Вот уже после осени и зима на исходе – Сивел, считай, перезимовал. Особого дружелюбия здешние склеринги ему не выказывали, но и вражды – тоже. Были они настороженны и только. Ну, это как медведя в избу привели и сказали, что теперь он будет здесь жить со всеми. Кормить кормили – а то ведь от голодного можно всякого ждать. Но накоротке общаться боязно. Ненароком задавит и не заметит даже. Сторонились… Тем более что Быстрый Волк по прибытии растолковал вождю чиктэзов, почему могучий бледнолицый чужак станет до поры обитать здесь, если, конечно, чиктэзы не станут сильно возражать.
