себе лгать.
– Давайте хоть сядем спина к спине, чтобы теплее было… – предложил словен, пытаясь избавиться от повисшего неловкого молчания.
– Дело говоришь, Подарок Ньёрда! – согласился с ним Гуннар. Скомандовал: – Давайте! Подбирайтесь ко мне поближе!
Умостившись в небольшом круге, Вратко почувствовал себя гораздо лучше. Во-первых, в самом деле теплее. Во-вторых, упираться в широкую спину Олафа куда приятнее, чем в неровные камни. В?третьих, только почувствовав рядом теплые, живые тела спутников, новгородец понял, каким же одиноким его делала лишающая зрения темнота. Он повеселел, взбодрился и понял, что ужасно проголодался. Еще бы! Больше суток, как наскоро перекусили перед выходом на йоркский тинг, а сколько всего за это время произошло! Иному живущему тихой жизнью лавочнику или мастеровому на год хватит приключений. И на старости лет будет о них вспоминать и внукам рассказывать, чтобы гордились геройским дедушкой.
– Эх, пожевать бы чего… – мечтательно произнес парень, представляя толстую краюху хлеба с поджаристой корочкой, увенчанную ломтем розоватого запотевшего сала. Поневоле сглотнул набежавшую слюну, прислушался к урчащему животу. – Ни у кого ничего не завалялось?
– Да был у меня сухарь за пазухой, – прогудел Олаф. – Думал погрызть втихаря, пока на тинге разговоры разговаривать будут…
– И где он? – обрадовался Вратко.
– Где, где… Хускарл, свинячья морда, оковкой щита мне под дых врезал – от сухаря одни крошки остались. До сих пор вытрусить не могу – колются.
– Жалко! – хохотнул Игни. – Ворлок наш подкрепился бы. Глядишь, и колдовство пошло бы как полага…
Звучный подзатыльник оборвал его на полуслове.
– За языком следи! – сурово прикрикнул кормщик.
Игни обиженно засопел. Беседа вновь прервалась.
Вратко сидел, прислушиваясь к ворчанию кишок, и пытался не думать о еде. Получалось плохо. На смену призрачному хлебу с салом пришел отчетливый образ яичницы. Она переливалась опаловой матовой белизной и кричала янтарностью желтка, пузырилась и манила.
Вот так и сходят с ума от голода. Вначале видения, потом запахи чудятся, а после и звуки мерещиться начинают. Голоса, стуки всякие…
– Вы это слышите?!! – сорвавшись на писк, воскликнула Рианна.
– Что слышим? – лениво поинтересовался Олаф.
– Стучит кто-то…
– В голове у тебя стучит, пигалица, – заворчал Гуннар и вдруг насторожился. – А ведь и правда, стук какой-то!
– И я слышу! – неуверенно поддержал их Вратко. – Кажется…
Спина Олафа напряглась.
– Может, раскапывают нас? – сказал он. – Ну, эти… Модольвовы дружинники…
– Нет! – возразила пикта. – Не снаружи звук. Изнутри холма.
– Час от часу не легче… – Гуннар зашевелился. Наверное, потянулся за копьем. Много от него толку в такой темноте и в каменном мешке…
– Вдруг, это народ Холмов… – сиплым шепотом произнесла Рианна.
– Какой такой народ Холмов? – спросил новгородец.
– Есть такая легенда у моего племени… – Пикта поежилась. Поскольку девушка прижималась к правому плечу Вратко, он ощутил ее сомнение и даже испуг, пожалуй. – Прежде чем сюда пришли мои соплеменники, на земле Англии жил совсем другой народ. Не люди…
– Нелюди? Чудовища, что ли? Навроде троллей? – перебил ее Олаф.
– Нет. Не чудовища. С чудовищами, навроде троллей, они, говорят, сами воевали. Сражались насмерть. И победили. Изгнали их на остров Эрин…
– Так ты же сама говоришь…
– Я не сказала – чудовища. Я сказала – не люди. Они не похожи на нас. И похожи. Одновременно.
– Так не бывает.
– Еще как бывает. Они не подвластны смерти. То есть убить их, конечно, можно, а вот старость их не берет. Даже тысячелетние старики выглядят вечно юными, здоровыми и прекрасными.
– Прекрасными? – оживился Игни. – А женщины у них есть?
– Помолчал бы! – напустился на него Гуннар.
– Есть у них женщины, – серьезно проговорила Рианна. – Только смертным лучше с ними не связываться. Причаруют, забудешь все – дом, семью, друзей, род. А когда человек ей опостылеет, то она будет лишь смеяться, наблюдая, как он чахнет от тоски.
– Мне больше их мужчины интересны, – вмешался Олаф. – Если они перебили всех троллей в этой земле, то, должно быть, умелые и бесстрашные воины.
– Да. Это так, – отвечала пикта. – Они хорошие воины. Были… Ибо мои соплеменники, из народа Зверя, оказались лучшими. Умению они противопоставили ярость, твердости – хитрость, отваге – слепое отчаяние безумцев. Они одолели племена богини Дану…
– Кого-кого?
– Так в старину называл себя народ Холмов. Они поклонялись богине Дану, считали себя ее детьми…
– Первый раз слышу… – с сомнением протянул Гуннар. – Что за богиня такая?
– Откуда же мне знать? Народ Зверя победил племена богини Дану, прогнал их. А тех, кого не удалось изгнать, заставили скрываться в холмах. С тех пор о них только рассказывали в легендах, а видеть… Ну, видели изредка. То одного, то другого. Народ Холмов не выказывал излишнего дружелюбия к людям.
– Еще бы!
– Да. Но они всегда жили где-то рядом. Когда римляне, а потом бритты, скотты и саксы сломали хребет величию пиктских королевств, мои соплеменники тоже ушли в норы и рукотворные пещеры под холмами. Вот тогда они вновь начали встречаться с остатками племен богини Дану. Теперь уже с ними приходилось бороться за выживание в подземных схоронах.
– Это как лисы и барсуки, – сказал Вратко.
– Не понял, – искренне удивился кормщик. – Объясни.
– Барсуки роют норы. Большие, просторные… Настоящие подземные дома. А лисы сами рыть не любят. Поэтому поселяются в барсучьих норах. А потом потихоньку выживают хозяев.
– Ясно. Не самый достойный поступок, – укорил лисье племя Олаф.
– А что ты хочешь от зверей? – удивился Гуннар. – Так, значит, мы можем тут встретить или народ Холмов или народ Зверя. Верно я тебя понял, девочка?
– Верно.
– А с кем будет проще договориться?
Рианна вздохнула и задумалась.
«Видно, хорошего нам ждать не приходится ни от кого», – подумал Вратко.
– Народ Зверя… – начала пикта.
Договорить она не успела.
Дрогнули стены пещеры, заскрипел, крошась, камень о камень.
– Огонь! – ахнул Игни.
Тьму разорвала тонкая неровная полоска, светящаяся красным. Она медленно расширялась, пока не стали видны горящие факелы по ту сторону каменной двери. А в том, что это именно дверь и сейчас она раскроется, не оставалось ни малейшего сомнения.
– За спины! – рыкнул Гуннар, вскакивая на ноги.
Его копье уже смотрело острием в распахнувшийся проход. Рядом с кормщиком застыл Олаф, занесший меч над головой, а плечом к плечу со здоровяком сгорбился Игни, держа клинок в опущенной руке.
Словен схватил Марию за локоть, прячась вместе с королевной за воинами.
Рианна приплясывала тут же, поднимаясь на цыпочки и пытаясь выглянуть из-за локтя Гуннара.
