— Уже иду!
— Нет, миледи! Это человек чуть ли не бредит. Он может быть опасен, я не вправе вам позволить… — Конец фразы был адресован уже пустой комнате.
Друшняковой пришлось бежать, чтобы поспеть за Корделией. До караульного помещения у главного входа Корделия добралась меньше, чем за семь минут, и остановилась в коридоре, переводя дыхание. Сердце колотилось где-то в горле, готовое выскользнуть. Спокойно. Спокойно. Бешенство на Сиркоджа явно не действует.
Она высоко подняла голову и вошла в кабинет. — Передайте майору Сиркоджу, что леди Форкосиган желает его видеть, — сказала она дежурному; тот посмотрел на нее с уважительным изумлением и послушно склонился к комм-пульту.
Через несколько бесконечных минут появился и сам Сиркодж. Корделия мысленно отметила, через какую дверь он вошел.
— Я должна видеть капитана Ваагена.
— Миледи, он может быть опасен, — начал Сиркодж точно с той же фразы, на которой оборвался разговор по комму. — Его могли запрограммировать самым непредвиденным образом…
Интересно, если она вцепится Сиркоджу в горло, не выдавит ли она из него хоть капельку здравого смысла? Вряд ли. Не сработает. Она глубоко вздохнула. — А что вы мне
Сиркодж задумался. — Можно, наверное. Мы параллельно сможем и перепроверить, тот ли он, за кого себя выдает, и записывать этот разговор. Это очень удобно.
Майор отвел ее в соседнюю комнату и включил монитор. Дыхание вырвалось из груди Корделии с тихим стоном.
Вааген, в зеленых форменных брюках и когда-то белой рубашке в бурых пятнах, шатался по одиночной камере предварительного заключения от стены к стене. Он ужасающе отличался от того подтянутого, энергичного ученого, каким Корделия видела его в лаборатории в Имперском госпитале. Оба глаза окружали пурпурно-синюшные кровоподтеки, одно веко заплыло так, что почти закрывало глаз, и в щелке виднелось что-то жуткое кроваво-алое. Капитан двигался, сгорбившись. Грязный, измученный бессонницей, с разбитыми губами…
— Предоставьте ему медика! — по тому, как подскочил майор, Корделия поняла, что кричит.
— Мы оценили его состояние. Жизни оно не угрожает. Как только он пойдет проверку безопасности, его начнут лечить, — упрямо стоял на своем Сиркодж.
— Тогда соедините меня с ним, — процедила Корделия сквозь зубы. — Дру, возвращайся в кабинет, позвони Эйрелу. Расскажи ему, что тут происходит.
Сиркоджа последнее замечание явно встревожило, но он храбро настоял на соблюдении должного порядка. Секунды, пока человек Сиркоджа не дошел до зоны заключения и не отвел Ваагена к комм-пульту, тянулись нескончаемо…
Наконец лицо капитана появилось над видеопластиной. На нем, точно в зеркале, отражалось страстное напряжение самой Корделии. Наконец-то!
— Вааген! Что случилось?!
— Миледи! — Капитан подался к видеокамере. Его стиснутые руки тряслись. — Эти идиоты, кретины, невежды, тупицы… — тут он разразился совсем грязной бессильной руганью, умолк, перевел дух и заговорил снова — быстро, лаконично, точно ее изображение могло в любую секунду исчезнуть. — Сперва мы думали, что все обойдется. Бои в городе затихли через два дня. Мы спрятали репликатор в Имперском госпитале, и никто там не появлялся. Мы не высовывались, ночевали в лаборатории по очереди. Потом Генри удалось вывезти из города жену, и мы оба там поселились. Пытались тайно продолжать лечение. Хотя могли бы переждать, пока нас не вызволят. Все должно было сдвинуться с мертвой точки, так или иначе…
Мы уже почти успокоились, но тут пришли они. Этой… нет, вчера. — Он запустил пальцы в шевелюру, точно пытаясь как-то состыковать реальное время и былой кошмар, когда часы сошли с ума. — Отряд Фордариана. Пришли за репликатором. Мы заперлись в лаборатории, они взломали дверь. И потребовали его. Мы отказались, отказались говорить, где он, а против фаст-пенты мы оба были привиты, так что они принялись нас просто избивать. Генри забили до смерти, как уличного оборванца, словно он был никем… весь его ум, образование, все будущее погибло под ударами приклада какого-то косноязычного болвана… — По его лицу текли слезы.
Корделия застыла, побелев; ее охватил приступ искаженного дежа вю. Тысячу раз она проигрывала в голове сцену погрома в лаборатории, но ни разу не видела в ней на полу ни мертвого доктора Генри, ни избитого до потери сознания Ваагена.
— Потом они разнесли лабораторию. Все, все результаты лечения. Работа Генри по ожогам погибла. Они… зачем это? Все пропало! — Хриплый от ярости голос надломился.
— Они… отыскали репликатор? И выкинули? — Она представила это как наяву, как видела уже не раз: выплескивающуюся…
— В конце концов нашли. И забрали с собой. А
— Забрали, — тупо повторила Корделия. «Зачем? Какой смысл забирать сложную технику без умеющих с ней обращаться специалистов?» — И отпустили вас. Наверное, чтобы вы бросились к нам. И все рассказали.
— Вы поняли, миледи.
— Куда, как вы думаете? Куда его забрали?
— Скорее всего, в императорский дворец, — прозвучал из-за ее плеча голос Форкосигана. — Всех самых важных заложников держат там. Я поручу разведке этим заняться. — Лицо его посерело. — Похоже, не одни мы усиливаем нажим.
Глава 15
Не прошло и двух минут после появления Форкосигана в караульном помещении у главного входа, как капитана Ваагена уже положили на парящую платформу и повезли в лазарет, куда вызвали лучшего на базе хирурга-травматолога. Корделия с горечью подумала о природе командной цепочки — ни правды, ни разумных оснований, ни спешной необходимости не хватило, чтобы придать власти кому-то вне этой цепочки.
Дальнейшие расспросы ученого подождут, пусть его сначала подлечат. Форкосиган воспользовался этой паузой, чтобы поставить новую задачу перед Иллианом и его людьми. Корделия же все это время наматывала круги по комнате ожидания в лазарете. Друшнякова наблюдала за нею в тихом ужасе, но ей хватило ума не произнести ни слова бесполезных, как они обе понимали, утешений.
Наконец травматолог вышел из операционной и сообщил, что Вааген в достаточно ясном сознании, чтобы его коротко — коротко, он подчеркивает — допросить. Появился Эйрел, а за ним — Куделка с Иллианом, и они всей толпой проследовали к койке, где лежал Вааген, с повязкой на глазу и под капельницей с лекарственным раствором.
Хриплым и срывающимся голосом Вааген добавил еще несколько жутких подробностей, не изменивших по большому счету ту картину, что сложилась у Корделии сразу.
Иллиан слушал с неослабевающим вниманием. — Наш человек во дворце подтверждает эту информацию, — сообщил он, когда Вааген договорил и его измученный шепот смолк. — Судя по всему, репликатор принесли вчера и поместили в наиболее охраняемом крыле здания, поблизости от покоев принцессы Карин. Наши люди не поняли, что это за штука, и решили, что это некое устройство, возможно — бомба, чтобы в последнем бою уничтожить дворец со всеми, кто там находится.
Вааген фыркнул, закашлялся и поморщился.
— Есть там кто-нибудь, способный о нем позаботиться? — Корделия задала вопрос, до которого никто почему-то до сих пор не додумался. — Доктор, медтехник — хоть кто-то?
