и медленно поехали по деревенской улице.
– Покажи еще раз! – попросил голос Джекки.
– Сейчас перемотаю. – Владик взял камеру и начал отматывать пленку.
В это время около террасы шикарно тормознул экипаж. Он представлял собой обыкновенную деревенскую телегу. Лошадью управлял кучер лет двенадцати, может, тринадцати. С телеги с роскошным букетом хризантем на длинных стеблях спрыгнул Антон Михайлович.
Джекки и Владик поначалу оцепенели от удивления, а затем Джекки восхищенно спросила:
– Где вы раздобыли это ландо?
– Проголосовал на шоссе! – небрежно бросил Каштанов и добавил: – Я всю ночь думал и решил, что извинюсь перед вами, но только при одном условии...
– При каком?
– Что вы уберетесь отсюда навсегда!
Тобольская оценила предложение положительно:
– Если б вы знали, дорогой профессор и академик, как вы-то мне осточертели! Принимаю ваше предложение с удовольствием.
– Тогда попрошу принять мои извинения, я был не прав, вы не доносчица!
У Владика были свои интересы:
– Как зовут лошадь, ее можно погладить?
– Графиня де Монсоро, – как о чем-то само собой разумеющемся ответил кучер. – Она сахар любит.
– А почему вы с букетом? – поинтересовалась у Каштанова Джекки.
Доктор торжественно заявил:
– Джекки, поздравляю с днем рождения!
Джекки обрадовалась, но характер взял свое:
– Антон Михайлович, вы случайно не перегрелись?
Доктору показалось, что он ослышался:
– Что это значит?
Владик популярно объяснил:
– Это народное выражение. Ну, вроде того: «Вы что, белены объелись?»
Антон Михайлович иронически покивал:
– Понял. Если я себя так веду, я действительно перегрелся и объелся белены.
– Когда человек объелся белены, у него изо рта идет пена, – сказал Владик. – А у вас пены нет.
– Я собирался преподнести эти цветы вам, но после вашего хамства подарю букет другой даме. – И обиженный Каштанов поднес хризантемы к морде лошади.
– Ваше сиятельство, графиня, пожалуйте откушать!
Графиня не побрезговала и с удовольствием слопала букет.
Джекки обозлилась сама на себя:
– Какой у меня несносный характер! Не сердитесь, Антон Михайлович, я понимаю, что вы принесли цветы с самыми добрыми намерениями, но я... ну, не могу не укусить!
– Это я вижу, – улыбнулся Каштанов. – Но у вас еще не все потеряно. Я купил еще кое-что, лошадь этого не ест.
Доктор вынул из телеги целлофановый пакет.
– Здесь купальник, чтоб вам было в чем купаться, и махровое полотенце, чтобы было чем вытираться...
– Начали тратить награбленное? – иронически спросила Джекки, опять не справившись с собственным нравом.
– Да, я кучу, транжирю деньги, швыряю их на ветер, то есть на вас.
Владик, взирая на происходящее, задумчиво констатировал:
– У него уже не два миллиона, а меньше!
А «богач» в это время предстал перед Джекки уже с другим пакетом, больше прежнего.
– Здесь шампанское, виноград, крабовый салат, киви, ветчина, ананас, конфеты, шоколад и еще… а, да – сыр из Франции! Поехали кутить!
Тут встрял мальчишка-кучер:
– А моя лошадь шоколад любит!
– На то она и графиня! – Каштанов взял шоколад, содрал обертку, поделил плитку пополам, половину отдал пацану, а половину предложил кобыле. Опытным путем было подтверждено, что лошадь шоколад ест.
Джекки улыбнулась:
– Вы, похоже, за мной ухаживаете?
– Не обольщайтесь, я ухаживаю за лошадью!
– Спасибо большое за все! – от души произнесла Джекки.
Телега, куда набилась вся компания, резво ехала по лесной просеке.
Из кустов выполз милицейский автомобиль и замер. Варвара Петровна отдала водителю приказание:
– Мы едем за ними, едем бесшумно и незаметно, смотри не отставай!
Телега въехала в деревню, вежливо уступила дорогу стаду коров, затем продолжила движение и остановилась на околице, у самого крайнего, знакомого нам дома. Каштанов по-молодому соскочил на землю и шикарным жестом пригласил:
– Прошу в дом!
– Что за дом? – спросила Джекки.
– Я мог бы вам солгать, что это – дом моего товарища, – небрежно заявил доктор, – но от друзей у меня секретов нет – я его вчера купил!
Владик вылез с бестактным вопросом:
– Интересно бы знать – почем?
– Вообще-то это коммерческая тайна, – ёрничал доктор, – но для друзей... На удивление недорого – всего за сто тысяч баксов.
Джекки возмутилась:
– Зачем этот спектакль? Для чего вы на себя наговариваете?
– Но булочки я же стащил! Может, воровать – это мое истинное призвание!
– Булочки – это ваш потолок!
– Я пускаю пыль в глаза, просто распустил хвост, как павлин! – Каштанов отпер дверь дома и пропустил Джекки вперед.
– Передо мной?
– А тут больше не перед кем.
– Все-таки вы занятный тип, – улыбнулась Джекки.
– Вы тоже любопытная штучка! – не остался в долгу Антон Михайлович.
– Мне кажется, мы перешли к обмену любезностями.
– Мне тоже кажется, что мы действительно что-то перешли.
Как только все трое скрылись внутри строения, подъехала милицейская машина.
Варвара Петровна, опять в гражданской одежде, встала у калитки, оперлась о штакетник и принялась разглядывать дом.
А там внутри Антон Михайлович демонстрировал приобретенные хоромы.
А демонстрировать было что. Вековой крестьянский дом с коровником, с конюшней, птичником был переделан под современное жилье. Но так, что весь прежний дух сохранился. Темные бревенчатые потолки, стены, сложенные из могучих бревен, лесенки, переходы – все это дышало стариной. Казалось, души прежних, давно умерших владельцев не ушли отсюда, где-то прячутся, а по ночам ведут свою особую странную жизнь.
– Вот этой печке около ста лет, – с гордостью сказал Антон Михайлович.
Печь в центре огромной кухни напоминала по своей основательности капитальный памятник
