Ну, почему так погано на душе?!
— А почему бы нам не спеть? — воскликнула я, прищелкнув пальцами.
— Ты умеешь петь? — удивилась Даня.
— Я все умею! Только не все хорошо, — добавила я. — Сёна! Забирайся ко мне! — я вскочила на ноги и легко пролевитировала на барную стойку.
— Вот это я понимаю, вечеринка, — засмеялась муза, присоединяясь ко мне.
Громкоголосое распевание всех известных песен еще продолжалось, когда я, поскользнувшись на мокрой стойке, упала на пол и медленно поползла к выходу, надеясь, что никто не отдавит мне жизненно важные конечности.
***
Я плелась по темным улицам ночного города и старалась ни о чем не думать. Обжигающе мелкие капли начинающегося дождя смешивались с моими слезами, но я даже не замечала этого. Я никогда не буду такой как они, у меня никогда не будет такой жизни, я никогда больше не узнаю, что такое любить и быть любимой… Я действительно чужая на этом празднике жизни…
Казалось, накопленные за последние несколько месяцев напряжение, страх, разочарование, чувство ответственности и долга, а также осознание своего полного бессилия, навалились на меня неподъемным грузом. Бесконечная боль, которую невозможно забыть, а можно просто смириться с ее присутствием и продолжать жить, сжигала меня изнутри. Ведь несмотря ни на что, у меня еще остались силы. Но, видит Бог, они не бесконечны!..
Я остановилась посреди пустынной в этот час улицы и, запрокинув голову, позволила усиливающемуся дождю смыть с лица слезы. Намокшие волосы холодными змейками струились по спине, заставляя меня вздрагивать от холода.
— Когда же все это закончится?! — прошептала я. — Я не хочу больше… Я не могу…
Это было так малодушно и пафосно, что я засмеялась. От безысходности. От одиночества. От непонимания.
'Ты исключительна, — часто говорил мой Наставник. — У тебя невероятная сила духа. Единственное, что представляет для тебя опасность — это твой страх'.
Я взяла себя в руки и медленно пошла в сторону дома. 'Жалеть себя я могу и под теплым одеялом, потягивая горячее вино с пряностями, так даже будет намного приятнее!' — я усмехнулась своим мыслям, отметив, что самоирония не самый плохой вариант самоконтроля.
Трясущимися руками я достала из кармана промокшие сигареты, которые стянула еще в баре, но высушить заклинанием не рискнула. Когда остаешься со своими мыслями и переживаниями один на один, начинаешь понимать удивительные вещи. И первое, что поняла я — это то, что никому кроме меня мои чувства не нужны. Я одна в этом мире. И вряд ли это когда-нибудь изменится. Просто не успеет: ведь если задуматься, то и жить-то мне осталось не так долго, как хотелось бы.
Я грустно усмехнулась и смахнула с лица капли дождя. А, может, это вновь были слезы. Если меня и не убьет Сэртамен, то это сделает Эрэн из соображений всеобщей безопасности. А если и Орландо узнает, кто я на самом деле…
Белоснежная мансарда с разноцветными цветами уже виднелась по правой стороне улицы, когда я остановилась у живой изгороди и села на траву. А зачем возвращаться? Чтобы вновь увидеть в ясных голубых глазах тщательно скрываемую ненависть и отвращение? Чтобы вновь чувствовать себя последним ничтожеством и каждый раз вздрагивать при звуке шагов? Зачем я вообще все это затеяла? Чем эльф может мне помочь в борьбе? И почему Сэртамен вообще не убил меня в тот злополучный день?!
Я приподняла голову и выронила мокрые сигареты на землю. Почему он не убил меня тогда? Зачем был нужен весь этот театр?!
Я вскочила на ноги. Если я представляла для него опасность, то разумно было бы избавиться от меня раз и навсегда, тем более что у мага была просто прекрасная возможность сделать это. Зачем? Чего я не знаю?
Быстро перебирая между пальцами снятый с руки браслет, я медленно шла по дороге, неотрывно глядя перед собой. Что я вообще знаю о происходящем здесь?! Рассуждая логически, Сэртамен хотел заполучить меня и мою силу для того, чтобы быть непобедимым. Он знал, что я владею двумя видами магии, знал, что я сильна… Но знал ли он, что передо мной стоит выбор?! Зачем ему была нужна девчонка, пусть даже и сильная, но, по сути, ничем больше не отличающаяся от остальных?! Может, он догадывался? Но если это так, то вряд ли бы стал отправлять в другой мир. Это бессмысленно…
Я покачала головой: не сейчас, я подумаю об этом потом, когда у меня будет больше времени и когда мне не будет так плохо…
В доме эльфа было темно. Я почти на ощупь добралась до своей комнаты и, не снимая мокрой одежды, забралась на кровать, обняв колени руками и всматриваясь в черное окно. Равномерное постукивание дождя по стеклу отвлекало меня от все более мрачных мыслей и догадок. Наверное, поэтому я и не услышала тихих шагов в коридоре. И только когда распахнулась дверь, я вздрогнула и перевела взгляд на вошедшего.
— Где ты была?
— Нигде, — все еще находясь в состоянии какого-то оцепенения, отозвалась я.
— Не ври мне, — спокойное предупреждение.
— Мне нет нужды врать тебе, — никаких эмоций в голосе.
Эльф озадаченно смотрел на меня, я чувствовала его немного растерянный взгляд.
— Что произошло? — наконец спросил он.
— Ничего особенного, — кажется, я слегка качнула головой, позволив тоненькому лучику света откуда-то из коридора упасть на мое лицо.
— Фрэн, ты что… плачешь?! — почему-то мелькнувший в его голосе ужас нарушил то хрупкое состояние равновесие, отделяющее меня от истерики.
— Ты что, никогда не видел, как люди плачут?!
— Видел, но… ты?!..
— А что я?! Я, по-твоему, не могу?! — я вскочила с кровати, оказавшись совсем рядом с эльфом. — По-твоему, я безжалостная убийца, не имеющая права на чувства?!.. Почему, Орландо?! Почему?! — срывающимся голосом закричала я и с силой толкнула его ладонями в грудь. Остроухий несильно замахнулся и дал мне пощечину. От неожиданности я потеряла равновесие и села на пол, продолжая судорожно всхлипывать.
— Я уже говорил тебе, что был неправ, и не нужно устраивать по этому поводу сцен, — спокойно сказал он, глядя на меня сверху виз.
— Ты был неправ?! Неправ?! Ты отравлял мою жизнь… ты…
— Не передергивай, — поморщился он.
Я молча смотрела на него, не в силах остановить текущие по щекам слезы, и неосознанно прикрывая красную от удара щеку.
— Прости, я не хотел, — эльф присел рядом. Я испуганно отпрянула назад, ударившись спиной об кровать. Орландо удивленно приподнял бровь, но предпочел не задавать вопросов.
— Оставь меня, пожалуйста, одну, — хрипло попросила я.
— Нет.
Я подняла на него красные глаза.
— Я догадываюсь, где ты была, но я понятия не имею, что послужило причиной такого состояния. Однако я могу сказать тебе вполне определенно: завтра ты будешь смотреть на вещи совсем по- другому.
— Пожалуйста, не нужно, — почти взмолилась я.
— Хорошо, — он резко встал и вышел из комнаты, оставив меня одну.
Как в полусне я слышала его шаги, слышала, как закрылась дверь в его спальню, и как дом погрузился в тишину. Давно закончился дождь, и сквозь облака выглянула луна, осветив скомканное постельное белье на моей кровати и наполовину сползшее на пол покрывало. Я отрешенно смотрела на переливы