Замбия расположена в центре южной половины Африки и граничит с восемью крупными соседями: с Танзанией, Малави, Мозамбиком, Зимбабве, Ботсваной, Намибией, Анголой и Заиром. Довольно большая по территории страна (752 тыс. кв. км, это в полтора раза больше Франции) населена слабо — менее 10 миллионов человек сейчас проживает здесь.
Ещё в середине XIX века, в те дни, когда между Москвой и Петербургом уже ходили поезда, — слово «Замбия» ещё не существовало, и эта земля была полностью неведома белому человеку. Португальцы, обосновавшись на восточном и на западном берегах юга Африки (в Мозамбике и Анголе), тщетно пытались наладить сообщение между ними и соединить эти земли в единое целое. А англичане в то время начинали осваивать большие территории на севере Африки и на юге её, и тоже старались проникнуть в неведомые районы современной Замбии и создать непрерывную колбасу английских колоний от Кейптауна до Каира.
Жизнь сложилась так, что именно английский исследователь, Давид Ливингстон, оказался первым европейцем, сумевшим пробраться так далеко в глубины Чёрного континента и научно пересечь его. Он посвятил исследованиям более двадцати лет, открыл водопад Виктория (в 1855 году), всякие реки и озёра, а в результате умер на территории нынешней Замбии в 1873 году от малярии, дизентерии и прочих тропических болезней, которые одолевают жителей и посетителей Африки и сейчас.
Спустя несколько десятилетий англичане надёжно обосновались на сией территории, назвав её Северная Родезия (соседняя Южная Родезия не что иное, как современная Зимбабве). В 1964 году страна получила независимость и жила преимущественно за счёт меди, которой здесь водится немало.
Хорошие, ровные автодороги без колдобин здесь успели построить именно тогда, когда цены на медь были высоки. Тогда, в 1960-х, замбийская деньга, квача, стоила дороже одного фунта стерлингов своей бывшей хозяйки, Англии.
В наши дни цены на медь резко упали, а цены на нефть возросли, и экономика Замбии, не имеющей выхода к морю, зависящая от внешнего экспорта-импорта, стала обваливаться. В тот день, когда я въезжал в страну, за один американский доллар здесь давали 3700 квача; через неделю доллар вырос до 4000; а ещё через три недели, когда мы окончательно покидали Замбию, замбийцы были готовы отдать за доллар аж 4500 новеньких, хрустящих квача. Резкий рост доллара провоцировал ещё более резкий рост цен; так, например, литр бензина стоил здесь больше доллара.
Итак, я вышел на очень ровную и гладкую, но увы, пустынную дорогу, ведущую от границы Замбии до её столицы, Лусаки. Добраться на завтрашнюю встречу, в 10.00 на главпочтамте Лусаки, я и не мечтал — до места встречи оставалось более 1000 километров, а уже вечерело, и машин не было видно. С такими ценами на бензин не особо покатаешься. Я, по своему обыкновению, побрёл пешком, но мне повезло: современная скороходная легковушка с затемнёнными стёклами зашуршала и остановилась возле меня. Внутри уже ехало трое людей тёмно-арабской (но не негритянской) внешности.
— Садись, подвезём! — произнесли они по-английски. — Ты, наверное, путешественник? хочешь посмотреть всю Африку… кроме Сомали?
— Сомали тоже — когда обстановка там наладится, мне и там хотелось бы побывать[1][2]. Те сомалийцы, которых я встречал, были хорошими людьми, — отвечал я. — А вы из Замбии?
— Сейчас в Замбии, в городе Ндола, а вообще-то мы из Сомали, — отвечали жители машины.
Мы понеслись. Дорога оказалась очень ровная, гдадкая, ни бугорка, почти не было и встречных машин. Я постеснялся спрашивать, куда едет сия машина, радуясь, что приеду хоть куда-то. К моему великому удивлению, всего за семь часов, с пяти вечера до полуночи, мы преодолели восемьсот километров — почти от самой границы до посёлка Капири-Мпоши. Всю дорогу сомалийцы весело разговаривали, подкармливали меня, расспрашивали о жизни в России и говорили, что и у нас, в России, тоже много сомалийцев; они сейчас живут во всех странах мира и ждут, когда прекратится гражданская война у них на родине.
В городке Капири-Мпоши, на дорожном посту, сомалийцы высадили меня, так как сворачивали в сторону, в Ндолу, город медных рудников. Поскольку машин ночью не наблюдалось, я поставил палатку прямо на посту. В соседней Танзании мне бы не дали спать, но здесь полицейские оказались удивительно спокойными и на появление палатки на своём посту практически не обратили внимания.
Благодаря вчерашним сомалийцам у меня был шанс добраться к 10.00 утра на главпочтамт, на объявленую заранее стрелку. Кто мог подумать, что за вчерашний вечер, когда я уже думал лечь спать, — мне удастся проехать восемьсот километров? До столицы оставалось всего двести километров прекрасной утренней дороги.
Легковушки проезжали одна за одной, за рулём сидели почти поголовно белые мистеры, но почему-то они не хотели меня подбирать и проезжали мимо с умным лицом. Проехало машин тридцать (неслыханное дело! в Танзании десять раз бы уехал!), прежде чем очередная машина с двумя белыми человеками проехала опять мимо, затормозила, развернулась, подъехала и подобрала меня. Благодаря такому стечению событий я был на главпочтамте в 10.10 утра, в тот самый момент, когда прибыл туда и Грил. Остальные участники поездки не были явлены; опять пунктуальный Грил приехал в Замбию первый и всё уже узнал, я — второй, а прочие подъедут позже.
Как и в Дар-эс-Саламе, Грил уже успел разведать, какие есть в столице Замбии наши соотечественники. Российский культурный центр здесь тоже имелся, но был очень маленьким, по сути дела, одна только библиотека на втором этаже и 'Русское кафе' на первом, причём в этом 'Русском кафе' ничего и никого русского не было, это была такая же метафора, как у нас в магазинах 'Масло вологодское (made in Finland)'. Итак, РКЦ в Замбии не мог вписывать вольных путешественников за отсутствием места, зато оттуда можно было совершать телефонные звонки, потому как городских телефонов в Лусаке было мало и каждый звонок стоил очень дорого.
Помимо директора РКЦ, в городе были и другие русские. В посольство мы с ночлегом не напрашивались, чтобы не портить отношения с посольщиками нашей множественностью (нас ведь только пусти, потом не выкуришь!). Была здесь и некая Уральская золото-алмазная компания, но с её представителями мы пока не познакомились. А самым известным русским в Лусаке был коммерсант г-н Жуков, который жил в районе Калинду. Хотя самого хозяина дома не было, а были только его гости, слуги и жена, мы направились туда с целью постирать бельё в стиральной машине.
Пока мы стопим машины в отдалённый район Калинду, скажу килобайт слов о Лусаке. Город сильно отличается от Дар-эс-Салама и других городов. Деловой центр весьма компактный: всего три улицы, идущих параллельно друг другу. Главная улица-бульвар — Cairo Road, на ней расположены основные небоскрёбы, магазины, богатые фирмы и банки. Самый главный двадцатиэтажный небоскрёб недавно сгорел и глядел во все стороны пустыми чёрными дырами окон. Параллельно этой парадной улице высоких домов шли две «оптовых» улицы, там находились лавки, где продавали всё, от сахара до полиэтиленовых пакетов, оптом и недорого (на главной улице всё то же было в розницу и дорого). Среди этих оптовых лавок находился и
Российский культурный центр. В разные стороны из центра расходились и иные улицы, застроенные аккуратными, утопающими в зелени особняками белых мистеров, которые здесь жили, огороженные от мира колючей проволокой, под опекой сторожей, садовников, кухарок и прочих слуг: у всех белых мистеров были чёрные слуги. Непрерывно эти слуги занимались всякой неэффективной работой: например, выкашивали траву вокруг особняков своих хозяев особым ножом (газонокосилок они не имели). По верху каждого забора шли электрические и колючие проволоки, в цемент забора были натыканы битые стёкла и всё такое, чтобы не залезли воры.
В таких цивильных особняках жили, наверное, несколько десятков тысяч жителей миллионной Лусаки; а вот ещё дальше, по окраинам, где уже не было асфальтовых дорог, садовников, газонов, цветов и заборов под напряжением, там жили основные массы жителей замбийской столицы. Домики из кирпичей или цемента стояли весьма плотно, и хаотическое расположение их было ведомо только самим местным жителям. Но мы сейчас были в буржуинских кварталах и наконец уехали в сей район Калинду, а я успел мысленно подумать, что автостоп в Лусаке и вообще в Замбии не очень хороший. (Как читатель уже знает, эта мысль всегда приходит в голову первой при посещении страны: автостоп плохой, еда дорогая; а вот через месяц всё кажется уже наоборот).
