близ которого стояли памятник какому-то всаднику и большое, ветвистое дерево. Наверное, это дерево, всадник и сам столетний город Виндхук были почти ровесниками. В ночном мраке мы поставили палатку под этим деревом, предварительно расчистив место от опавших с дерева листьев и каких-то шишек.
Никто под деревом сим не помешал нам доспать до утра. Утром встав, мы собрали палатку и отправились в центр города, в наш любимый супермаркет «Shoprite». Когда же мы шли из него, нам попались стоящие на тротуаре распространители журнала 'Awake!' ('Пробудитесь!') — намибийские свидетели Иеговы. Я пожертвовал один намибийский доллар на пробуждение всех желающих и отправился с Грилом в парк читать и повышать своё владение английским языком.
Пока мы сидели на свежей утренней траве и пытались пробудиться при помощи сего журнала, к нам подошёл ещё один свидетель того же самого. Он любезно поговорил с нами, и, узнав, что мы русские, сказал, что напротив парка, в центральном магазине сувениров, работают тоже русские, наши соотечественники.
Удивившись, мы тут же отправились проверять. И впрямь, в самом центре намибийской столицы, на Индепенденс авеню, работают в магазине сувениров два русских человека! Один, самый разговорчивый, Владимир, сразу вышел общаться с нами на улицу; другой продолжил втирать посетителям блестящие камушки, деревянных слонов, открытки и безделушки.
Мы рассказали о своей сущности и о затруднениях, связанных с попаданием в ЮАР.
— А с ЮАР всегда такие проблемы, — сказал Владимир. — Мы тоже два раза неудачно визу ЮАР получали. Был тут один такой, он сперва в миссии ООН работал шеф-поваром, а в свободное время оружием торговал, а потом у нас в общежитии прятался, а потом в ЮАР образовался. И вот он шлёт приглашение нам, да не один — семнадцать подписей, и 4000 долларов перевели на счёт, это на случай, значит, нашей депортации. Приходим в посольство ЮАР здесь — нет проблем, говорят, приходите в пятницу. Собрались уже ехать, заходим в пятницу в посольство — там стоит штамп: «rejected» — отказано, мол. И другой раз. Один поляк, он в ЮАР живёт, пригласил меня. Мы вместе с ним пошли в посольство ЮАР. 'Нет проблем, — говорят они, — приходите в пятницу'. Он не мог меня ждать до пятницы, говорит, там, в Кейптауне встречу, договорились где, я уже и билет на автобус купил: в пятницу получу визу, в субботу на автобус, в воскресенье там. И вот опять: отказано. — Почему? — Имеем право не объяснять!
С болгарами тоже история. Было тут двое нелегально, без документов вообще. Ну, пока ты живёшь в Виндхуке, документов у тебя никто не проверит никогда. Только если напился и подрался, или на посту, на выезде из города. Ну так сиди в городе и помалкивай! Нет же, они поехали на север. На посту останавливают, к водителю: документы! Ну так сиди тихо-мирно; так нет же — сразу начал шуметь: 'Да у нас! да у нас!' У водителя проверили — о'кей, а ну-ка ты давай! И так поймали их, и в тюрьму обоих. Вся болгарская община собирала деньги на депортацию. Купили им билеты и отправили в Софию, с пересадкой в Йоханесбурге. Так один и вернулся, а другой сбежал в Йоханесбурге прямо из аэропорта!
В ЮАР все лезут. На границе с Мозамбиком отлавливают тысячи имигрантов! Они дают взятку водителям, и целыми семьями прячутся под тентом грузовика. Их ловят, а они опять, и тем же путём. Нет бы по-умному обойти, проволоку подрезать где надо, а они все так одинаково лезут и попадаются! Впрочем, наверное, те, кто лезут умно, тех не ловят, и поэтому в отчётах они не фигурируют.
С ангольцами так оно. Этот президент Намибии взял да решил поддержать ангольского президента, и тоже объявил Уните войну. А унитовцы — они же умеют воевать, они 25 лет сидят в джунглях, только и делают, что воюют, уже второе поколение выросло, и войско 150.000 человек у них, а алмазов продают на два миллиарда долларов в год. И вот Намибия объявляет Уните войну. До этого они тихо-мирно у себя воевали в Анголе, а из Намибии даже ни одной коровы не украли, ни одной мины не поставили. А сейчас они начали делать свои вылазки на границе, и каждую неделю человек пять там подрывается на противопехотных минах, и воруют скот, а правительство никак не может там обеспечить порядок и безопасность.
…Мы решили не ночевать этой ночью в Виндхуке, а поехать в Карибиб — городок на полдороги между столицей и океаном, — побывать там в гостях у художника Леонида, о котором нам многие говорили раньше. Выезжая с Виндхука на север, мы застопили пару молодых буржуйчиков нашего возраста. Грил впросился к ним на заправке, покуда я безуспешно махал руками на трассе, и подобрал меня. Буржуйчики ехали на север страны, в национальный парк Этоша, и мы расстались с ними на развилке в 70 км от столицы. Там, на развилке у посёлка Отжиранга, продавались сотни деревянных сувенирных слонов, жирафов, носорогов и т. п. любых размеров от самых карманных до почти натуральных. Там я быстро поймал машину, а Грил задержался, рассматривая сувенирный базар. С некоторым временным разрывом мы уехали в городок Карибиб.
Леонид Ступеньков, художник с Алтая, жил здесь уже несколько лет. На западной окраине Карибиба стояли два домика, видных издали. На одном было крупно написано по-английски 'Минералы и рукоделие от Леонида'. В другом располагались мини-фабрика и магазин. На воротах стояли смешные деревянные фигурки; во дворе росли различные кактусы. В магазине было много камней, минералов, картин, крупных насекомых, замурованных в прозрачную эпоксидку, украшений и прочих предметов. Помогала художнику магазинить молодая русская девушка, степень родства которой с Леонидом мы не устанавливали. Торговля сейчас не шла, так как основные покупатели, белые жители Европы, отдыхали сейчас на рождественских пляжах побережья. Основной поток покупателей ожидался тогда, когда они должны были начать собираться по домам.
Художник был молчалив, погружён в себя, а вечером, накормив нас, ушёл, оставив нас с Грилом в своём доме смотреть длинный, то ли болгарский, то ли румынский видеофильм про каких-то цыган. Герои его гонялись и ловили друг друга, и стреляли, но (о необычность!) убили лишь одного, а остальные все оставались живёхоньки на протяжении всего фильма.
Утром Леонид вывез нас на своей машине на противоположный конец Карибиба, откуда, по его мнению, быстро можно было уехать на Виндхук. Там уже стояли некоторые автостопщики чёрного цвета, едущие за Очиваронго (на север) за деньги. Мы отошли от них подальше и вскоре нам повезло — остановился белый старичок, едущий в Виндхук из Свакопмунда, с рыбалки. Машина его уже казалась полна удочками, рыболовными принадлежностями, какими-то канистрами и… Кириллом Степановым, который ехал туда же, куда и мы.
— Прикольный немецкий старичок, — предупредил Кирилл, — знает по-русски всего два слова: 'Понюхай!' и 'Ёршкин чёрт!'
Старичок, вышедший в этот момент из-за руля, чтобы переложить вещи в машине и освободить место нам с Грилом, услышал знакомые слова и засмеялся.
— Он произнёс те два слова, которые я знаю по-русски! — сказал он по-английски. — Моя мама знала в совершенстве семнадцать языков, включая русский; а я выучил только два этих слова. Бывало, говорит она мне что-то по-русски, я слушаю, но не понимаю, и потом отвечаю ей только: 'Ёршкин чёрт!' Вот только два этих слова знаю: 'Понюхай!' (он показал кулак) и 'Ёршкин чёрт!'
Мы поехали. Этот весёлый старик, звали его Петер, почему-то родился в Перу. Мать его была немка, а отец очень давно эмигрировал из России.
По профессии Петер был инженер-металлург, объездил много стран, по работе и просто так, а в Намибию переехал в 1978 году, двадцать три года назад. Сейчас, в 67 лет, он являл собою распространённый тип богатого, жизнерадостного пенсионера, не жалеющего времени и денег на то, чтобы посмотреть мир.
— Я вот всё думаю, куда поехать на следующий год, в Канаду или в Австралию? — делился он своими мыслями. — Австралия отличная страна! Но я узнавал, сколько стоит переправить туда морем мою любимую машину, вышло очень дорого, придётся там, в Австралии, покупать другую машину, а потом продавать её обратно. В Россию? нет, в Россию я никогда не поеду, хотя мой отец родом оттуда; но у вас сейчас очень опасно, мафия повсюду. Водители-дальнобойщики, которые ездят с грузами из Германии в Россию, очень
