Другую стену покрывают объявления с перечнем всего, что требовалось общине.
Дело в том, что в общине решили открыть школу с религиозным уклоном. Это официально разрешается в нашей стране. Но к школе предъявляются очень жёсткие требования, начиная от квалификации педагогов и кончая количеством мела, стульев и эмалированных вёдер. Педагогов там много. В общину ехали люди весьма образованные, многие — профессора и кандидаты наук, учёные, ну а образование ниже высшего почти не встречалось. Все эти люди, как правило, в один из моментов разочаровались в науке, в деньгах, в материальных благах. И педагогов на любой предмет было множество, не меньше, чем детей. Ну а с вёдрами проблема. Санэпидстанция составила огромный список инвентаря, который надо было собрать к концу августа и предъявить в момент приёма школы. Весь инвентарь собирали «по миру». (Года два назад уже была попытка открыть школу, но она провалилась.) Затем, для строительства Нового Иерусалима на горе требовалось множество всяких предметов. Просьбы об этом висели на стене. Также стену украшала карта Курагино (вычерченная от руки) и Красноярского Края (покупная).
Был и стол с большим количеством литературы, в том числе с книгами Виссариона. Как уже упоминалось, «бесценные истины» продавалась за деньги, мы изучили, но не приобрели их. Выходила газета («внутритусовочного пользования»), причём Школьная 1-Г являлась также редакцией этой газеты. В газете печатались письма (на тему «я жил и был несчастен, но узнал причину своих несчастий и счастлив ныне!»), обращения Виссариона и новости общины.
На кухне были обычные городские удобства — вода, магнитофон (тётушки слушали проповеди Виссариона и какую-то медитативную музыку) и микроволновая печь. Здесь это не возбранялось, а вот в Новом Иерусалиме, видимо, магнитофоны и микроволновые печи не используют.
К обеду подошла одна из местных верующих — некая Тамара, женщина лет 45. Она рассказывала о своём очередном визите в Петропавловку. Ездила она, по местному обычаю, автостопом. (Автобус туда ходит раз в неделю и стоит денег.) В Сердце Земли обитает довольно много кровососущих насекомых («Эти слепни и мошки меня целуют, а я им говорю — целуйте, кушайте, только косточки оставьте»). Облизывая тарелку из-под овощного супа, она приговаривала: «За маму… за папу… за землю-матушку…» На второе был зелёный стручковый горох, Тамара съедала его полностью, со стручками (как она сказала, «безотходное производство»).
Тамара узнала, что мы завтра тоже собираемся к Виссариону в Петропавловку. «О, молодцы, ребята! Может быть, и на Гору сподобитесь… Благословит…» — «Ну, вряд ли так сразу», — удивились тетушки- хозяйки нашего «офиса». Впрочем, Тамара рассказала, что в Петропавловке сейчас положение тяжелое и люди нужны позарез.
— Только предупреждаем вас: не вынуждайте Его давать вам какие-нибудь советы — чтобы, не дай Бог, не стать ослушником. А то, что Он вам скажет, воспринимайте как от Самого Господа. Не спорьте. Если Он благословит вас остаться, оставайтесь.
Интересно, что средний возраст членов общины — старше 40 лет. Людей нашего возраста мы не встретили. Это сильно отличало «умственную» веру виссарионовцев от «эмоциональной» веры, распространённой, например, среди членов «Белого Братства Юсмалос». «Белые братья» никогда толком ничего не объясняют, в основном кричат, а возраст их — 15-20-25 лет. Здесь, наоборот, нам все всё старались объяснить: и то, почему вегетарианство хорошо, а мясоядение плохо, и почему экологически чистый город хорошо, а экологически грязный плохо, и почему они живут на святой земле, и почему всей цивилизации настаёт конец, а им не настаёт.
Каждый вечер в каждой деревне община собирается на «круг» (собрание верующих). Молятся, поют; молитвы все простые, как бы детские, собственного изготовления.
«Давайте все обнимемся, И в небо все поднимемся…»
Затем решают практические вопросы. Зачитали длинные списки вещей, которые требуются для школы, для стройки на Горе, для нуждающихся «братьев» и «сестёр». Обнаружилась женщина, которой надо было оштукатурить дом — работа всего на пару дней. Не-трудящихся быть не должно, поэтому это задание решили поручить нам.
Мы пытались отмахаться, что, мол мы завтра едем к Виссариону в Петропавловку, а штукатурить сможем только после того, как встретимся с «Ним». Нам отвечали, что после-послезавтра «Он и Сам Приедет», как еженедельно приезжает, сюда, в Курагино. Правда, после разговоров о том, что «пусть едут, они могут сподобиться», нам разрешили отложить штукатурку.
— Ну, вернётесь, не забудьте, — сказали нам. — Ну, а Бог даст, и не вернётесь!..
Вечером у меня разболелась голова. «Вибрации, наверно», — поставил диагноз Андрей. Мы стали готовиться к отъезду. Перекомпоновали рюкзаки, банку тушёнки положили на дно (заметят ещё, грех-то какой).
Сначала нам действительно хотелось ехать в Петропавловку, но потом мы постепенно убоялись этого. Прибыть и убыть оттуда незамеченными невозможно, учитывая редкое хождение автобусов и большой процент верующих. Тем более, что на Горе и впрямь недобор народу, а «сподобиться» мы были не готовы. А тут ещё «благословит» — вовек не отмажешься.
Свой интерес я удовлетворил. Да, Виссарион хорошо говорит, но особой разницы между его замороченными московскими и саянскими последователями я не обнаружил. Да, вегетарианство, экология, природа, грядущий конец мира и страшный суд, — темы стары, как мир. Но некоего духовного расцвета, увы, не обнаружено. Итак, мы приняли решение уехать отсюда, но не в Петропавловку и не автостопом, а на утренней электричке в Кошурниково. Электричка проходила Курагино часов в 9 утра.
Утром тётушки обрадовали нас:
— Собирайтесь, через час пойдёт машина в сторону Петропавловки. Недалеко, всего километров десять (на пасеку), но человек — глубокой веры. Мы вам покажем машину.
Мы поняли, что если мы уедем в сторону Петропавловки даже на 10 километров, то нам будет довольно трудно вернуться обратно. И мы сказали:
— Вы скажите, где трасса, мы пойдём, может быть, ещё раньше уедем. А если не уедем, то он нас подберёт.
На том и порешили. Мы попрощались, нам указали трассу, и мы долго шли по ней, уходя из посёлка, пока улица Школьная, 1-Г, не скрылась за домами. Затем, совершая «предательство истинной веры», повернули к вокзалу. Вибрации всё ещё действовали — голова болела, но вскоре подошла электричка, и вот мы уезжали всё дальше и дальше от «Сердца Земли»…
Глава 3. На восток!
Железная дорога Абакан — Минусинск — Курагино — Кошурниково — Саянская — Тайшет продолблена в Саянских горах в середине нашего столетия. Это однопутка, проходящая, в основном, по берегам быстрых горных рек, через множество тоннелей и мостов. От Абакана до Кошурниково утром идет обыкновенная электричка, на ней мы и ехали.
Кошурниково — небольшой посёлок, с кривыми, поднимающимися вверх, пыльными улочками; маленький оплот цивилизации среди гор. Там мы дожидались пригородного поезда до ст. Саянская. Этот поезд состоял из одного вагона с одной тётушкой-проводницей. Мы легко в него проникли методом одной остановки. Едем через Саяны, кругом горы, покрытые лесом, опять горы, солнце, кучевые облака, кругом глушь, ни души. Виды — необычайные, на любом разъезде выходи — и можно неделю жить в палатке на одном месте, вбирать красоту. Но мы спешили на восток, и достигли станции Саянская часам к 22.
В Саянской пошли искать магазин или столовую.
— Скажите, пожалуйста, где здесь есть магазин с едой?
— Вам водки, мальчики?
Магазин с едой мы не нашли, но на каждой крупной станции есть железнодорожная столовая,
