стала горизонтальной.
Клара открыла глаза. Она лежала на полу около дивана. Рядом лежали Мечи и рубиновая шпага, оказавшиеся теми самыми упавшими на нее предметами. Комната была освещена солнечным светом.
«Освещена!». Схватив шпагу, Клара одним движением оказалась на ногах, и, заняв оборонительную позицию, огляделась. Комната изменилась.
Диван, дверь и печь остались на месте. На стене напротив дивана появилась вешалка, увешанная какой-то рухлядью — потертая облезшая верхняя одежда и головные уборы, как определила Клара.
В углу напротив печи появилось мутное, затянутое паутиной зеркало в облезлой раме.
Пол был чисто выскоблен.
В стене появилось окно, задернутое ситцевой занавеской. Створки окна были распахнуты, и оттуда тянуло свежим запахом листвы и воды.
Скользящим бесшумным шагом Клара подошла к окну и выглянула из него. Прямо под окном на земле жирно блестели свежевывернутой землей три огромные царапины. Будь они значительно меньше, Клара сказала бы, что они оставлены куриной лапой.
За окном она увидела двор, огороженный высоким забором.
Посреди двора стоял приземистый неохватный дуб с позеленевшей от старости корой, накрывший своими ветвями половину двора. На дальней ветке висели полосатые половики, скатерть, расшитая петухами, и несколько зипунов.
Под дубом располагался потемневший от времени, вросший в землю колодезный сруб. Из колодца доносились плеск и тихое женское пение.
Клара с изумлением осматривала двор, так разительно отличающийся от вчерашнего. Над забором вместо окружавшего вчера леса торчали крыши соседних домов.
Где-то неподалеку истошно завопил петух, и почти сразу его крик резко оборвался.
Услышав слева мягкий стук и царапанье когтей, Клара подняла глаза и увидела устраивающегося на заборе огромного черно-серого с разводами кота. Немного помедлив и воровато оглянувшись, кот бесшумно спрыгнул с забора и заковылял на трех лапах к дубу, бормоча под нос:
— И так будет с каждым. Спать не дают, горлопаны. Правильно Саша говорил — в суп вас. Ему что — прокукарекал и на боковую на жердочке. А я потом заснуть не могу.
Клара увидела, что четвертой лапой кот зажал подмышкой петуха с ободранным хвостом. Петух слабо трепыхался и пытался высказаться, но когтистая лапа крепко зажимала клюв.
Пение в колодце стало громче, и из колодца показалась женская голова, покрытая длинными зелеными мокрыми волосами. Затем появились блестящие от воды покатые плечи и обнаженный торс. Русалка зевнула и сладко потянулась. Заметив Клару, она ойкнула и, стыдливо прикрыв грудь рукой, другой рукой ухватилась за низко растущую над колодцем ветку дуба. Ловко подтянувшись, она скрылась в ветвях.
Какое-то время был виден покачивающийся мокрый хвост, покрытый крупной чешуей, но затем и он скрылся в листве.
В углу комнаты кто-то прокашлялся.
— Неадекватное использование множественных корреляций в состоянии фрустрации может привести к выбору неконформных альтернатив, — наставительно сообщил голос.
Клара, вздрогнув от неожиданности, развернулась, направив шпагу в угол.
— Сие изречение взято из книги «Преступность в США», научного, так сказать, труда, даже — опуса, — мрачно сообщил невидимый собеседник. — Навыдумывают черт те что, а ты язык ломай, — угрюмо добавил он.
Клара скользящим шагом приблизилась к углу. Там ничего не было, кроме зеркала в облезлой раме. Заглянув за зеркало, она увидела изрядно припорошенные пылью комки паутины, в которых висело несколько дохлых мух. Клара посмотрела в зеркало. В мутном стекле отражалось окно с отодвинутой занавеской и угол печи. Клары там не было.
— В чем дело? — сказал голос. — Есть вопросы?
— Кто это говорит? И где я?
— Слишком много вопросов. Я что вам, многозадачная система, что ль? Я вам не Виндус какой-то. Да и что это за манера — сразу вопросы. Ты с обхождением подойди, с уважением. Дескать, «свет мой, зеркальце…». Ну и дальше по классику. Да и годы мои не те на столько вопросов сразу отвечать. Уж сколько прошу меня апгрейдить или хотя бы техобслужить. Вона, вся рама облезла. А за спиной паутины полно с мухами дохлыми. Щекотно. Допросишься у их, какжа. У, кулацкие физиономии. Все у их дяла важныя. Все об судьбах мира пякутьси. И вообще, у меня технический перерыв. Так что покиньте зону контакта.
— А когда он окончится?
— Кто?
— Перерыв.
— Какой?
— Технический.
— А… А вот как срок истекет, так и перерыв закончится.
— Какой срок?
— Установленный в техническом регламенте.
— И когда он истекет?
— А вот как перерыв закончится, так и срок истекет. А как срок истекет, так и перерыв закончится. Чаво тут непонятного? И неча тута стоять и во мне отражаться. Тоже мне, объективная реальность нашлась. Проходи, не в музее.
— А почему вы тыкаете? Что за хамство?
— Может тебе еще жалобную книгу дать? Так нету ее больше. Отменена за ненадобностью. Спасибо разгулу демократии и правозащитникам, защищающим право от всяких там, что ходют тут, да еще ноги не вытирают.
В дверь постучали, и голос испуганно замолк.
Клара бросила шпагу в ножны, подняла с пола сверток с Мечами, зажала его подмышкой, подошла к двери и прислушалась к себе. Не ощущалось никакой тревоги. Интуиция тоже стыдливо молчала. «А ведь Бельт был прав», — подумала Клара. «Не стоило идти по тропинке. Но как выбрать тропу судьбы? Как разглядеть что там за поворотом?». Она открыла дверь.
Перед ней стоял полный, рослый, представительный мужчина в лоснящемся черном костюме.
— Здравствуйте, — сказал. Он. — Что-то вы задержались. Вас ждали еще вчера. Да не стойте в дверях, не в музее, проходите. Я — заместитель директора по административно-хозяйственной части Модест Матвеевич Камноедов. Так сказать, должностное лицо и при исполнении.
Он отступил в сторону. Клара вышла в просторную, но плохо освещенную прихожую.
Кроме той двери, из которой она вышла, в прихожей было еще четыре двери.
Одна, судя по расположению и по тому, что была утеплена и обита дермантином, вела на улицу.
Другая, похоже, вела во вторую комнату, где и стояла сама печь.
Третья, судя по человечьему духу, которым из нее перло, вела в туалет.
Четвертая, обитая железом, была заперта на накладной засов, на котором висело три раритетных амбарных замка.
Модест подошел к запертой двери, выудил из кармана пиджака связку ключей и начал возиться с замками. Отомкнув последний, он снял засов и, аккуратно опустив его на пол, открыл дверь.
— Ну, давайте ваши сувенирчики, — обернулся он к Кларе.
— Простите, не понимаю, о чем вы.
— Как же, мечи Драгнир и Иммельсторн. Ведь вы же их доставили.
— Вы что! — потрясенно выдохнула Клара. — Это же Мечи! Они могут потрясти Упорядоченное. И с какой стати я их буду отдавать вам? Тем более, что я добыла их, исполняя договор.
— Знаю, знаю. Гражданин Ямерт осознал, проникся, раскаялся и обещал впредь. И в знак исправления, становления, как говорится, на путь истинный, прислал уведомление, что вы доставите эти
