шариков. Вот к ним от корабля потянулись огоньки, и шарики начали взрываться. Их число стремительно сокращалось, но их было слишком много.
Вот первые из уцелевших достигли поверхности планеты.
Совсем рядом с кораблем на землю упало яйцо диаметром примерно метра три, если я правильно оценил расстояние. Оно треснуло и распалось на две половинки, а на поверхность выпрыгнул… Выпрыгнуло существо странного вида. Небольшое туловище напоминало сильно сплющенный по вертикали шар, к которому снизу крепились шесть ног, напоминающих паучьи лапы, но покрытые чешуей. К верхней части туловища крепились четыре парные конечности. А сверху на туловище располагался ряд глаз, опоясывающих его по кругу.
Существо подняло две конечности с зажатыми в них предметами и открыло по кораблю огонь, не причинивший никакого вреда. С корабля принесся ответный комок плазмы, и существо исчезло во вспышке, превратившись в пар.
— Капитан, нужно накрыть десант главным калибром. Если сядет хотя бы треть и зароются, нам с ними не справиться.
Яйца посыпались на поверхность как град, и в этот момент на корабль обрушились залпы атакующих кораблей. Но огненный ад продолжался считанные мгновения. Небо озарила темно-синяя вспышка, и корабли противника вместе с капсулами десанта исчезли.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес капитан, — Цитадель жива и действует.
— Пост наблюдения докладывает. Противник полностью уничтожен. Небо чистое.
— Наземная группа докладывает. Высадившийся десант уничтожен огнем кораблей харлингов. Сенсоры противника не обнаруживают.
— Странно, — протянул капитан. — Они что, взбесились. Выбросить десант, а потом долбать корабельными орудиями. Механик, доложить о повреждениях.
— Расплавлены две бронеплиты. Уже меняем. Других повреждений нет.
— Капитан, — обернулся к нему один из сидевших на первом ярусе. — Тебе не кажется, что атака была очень странной.
— Кажется, но не пойму причину такого их поведения.
— А вспомни мясорубку, которую они устроили у Колючей звезды.
— Это когда все их корабли атаковали крейсер, находившийся под защитой трех орбитальных крепостей, и совершенно не обращали внимания на остальные корабли флота, обстреливающие их со всех сторон?
— Да. Тогда они тоже взбесились. Но вспомни, кто был на том крейсере.
— Ты хочешь сказать…
— Вот именно. Они их как-то чуют за парсеки. И теряют то, что им заменяет голову.
— Экипажу, закрыть забрала. — Командир опустил забрало, но его голос был глухо слышен из шлема. — Защитное поле на максимум. Включить все установки К-поля. Предельная внимательность. На корабле Прозрачник.
Со всех сторон поползла белесоватая муть, образуя легкий туман. Туман растекался по залу. Вот он достиг капитанского яруса, и я ощутил легкое давление. Туман обволакивал меня, очерчивая контуры тела.
— Капитан, — один из сидевших в зале указывал в мою сторону. — Справа от вас.
Капитан повернул голову, и я наткнулся на жесткий взгляд пронзительных серых глаз. Его губы раздвинула довольная усмешка.
— Ну, здравствуйте, господин Прозрачник. Не дергайтесь. Вам не уйти. И мы, наконец, побеседуем и выясним, что вы такое.
Он тронул клавишу на своем пульте, и меня сжал кокон силового поля.
Окружающий меня туман вспыхнул ярким светом, и я непроизвольно поднял правую руку, прикрывая глаза.
Меня что-то ударило по пальцам левой руки, и ослепительный свет, проходящий даже сквозь ладонь, погас. Я проморгался, и когда зрение восстановилось, огляделся.
Я снова стоял в комнате со свитками, держа в левой руке свернувшийся свиток. Оказалось, что я все это время стоял, держа раскатанный пергамент, а когда отпустил его, то свиток свернулся, ударив меня по пальцам.
— Интересное кино, — пробормотал я, возвращая свиток на место.
Взяв другой свиток, я заметил массивные бронзовые линейки, лежащие рядом на стеллаже. Раскатав свиток на столе и прижав его по краям линейками, я уставился на строчки. Вскоре они вспыхнули золотистым светом, и я очутился на каменной площадке.
Оглядевшись, я понял, что нахожусь на небольшом острове. Во все стороны, куда я ни смотрел, раскинулась лазурная водная гладь, лениво колышущаяся под солнцем. «Как минимум, море, но будем считать, что это океан», — подумал я.
Пройдя к краю площадки, я увидел, что она круто обрывается со всех сторон, а высота обрыва не менее двухсот метров.
Поглядев на себя, я увидел свое тело. «Очевидно, прозрачным становишься, когда держишь свиток в руках», — решил я. Я попробовал погрузиться в камень, но тоже ничего не получилось. Спуск стал проблематичным. А солнце пекло нещадно и хотелось искупаться, или хотя бы спрятаться в тень.
Недалеко от берега я заметил несколько лодок с до черноты загорелыми гребцами. Я начал подумывать, как мне привлечь их внимание, чтобы они помогли мне спуститься, как вдруг куча камней, лежащая в центре площадки, зашевелилась. Камни с легкими щелчками соединялись друг с другом, и вскоре с земли поднялся, опираясь на огромную дубину, также собранную из камней, великан, ростом где-то около шести метров. Чудовище повернуло ко мне массивную голову и уставилось черными провалами глаз. Щель его рта растянулась в усмешке.
— Хочешь отсюда выбраться, смертный?
— Неплохо бы. А то здесь жарковато.
— Выход здесь, — он показал на зев ямы, ранее скрытой за кучей камней. — Будем драться. Если победишь, то уйдешь.
— А зачем драться? Что вам в такую жару махать этой дубиной? Давайте я просто тихонько уйду, не нарушая ваших размышлений.
Камешки на лбу великана собрались в глубокие горизонтальные морщины.
— Не хочешь драться? Герои всегда дерутся. Их это развлекает. Надоели вы все уже с вашими детскими забавами.
— А я не герой.
— Не герой? А как же ты попал сюда? Чтобы попасть сюда нужно пройти Ледяную пустыню, Живой лес и земли кентавров. А потом победить Гиглаву и пройти через ее Пещеру Прямого Пути. И ты говоришь, что ты не герой?
— Видите ли, я пошел другим путем, и ненароком зашел не в ту дверь.
— Да, на героя ты не похож. Даже говоришь иначе. А кто же ты?
— Я программист.
— А кто это?
— Это человек, который думает, как научить других делать то, что нужно.
— То есть, ты мыслитель? Я тоже. Потому и не люблю героев, что отрывают от дум. Хорошо, если ты мыслитель, то дай мне задачку, над которой можно думать. И тогда я тебя пропущу.
— Задачку? Хорошо. Скажи, привязана ли к конуре собака, привязанная к ней?
— Хм. Привязана ли привязанная? — Он задумчиво поскреб подбородок. — Если говорить о физической привязи, то да. А вот если о внутреннем чувстве… Хм.
Великан, не обращая на меня внимания, опустился на землю, снова превратившись в груду камней, скрывших яму от взгляда. Когда я перебирался через эту кучу, из нее донесся затихающий голос:
— Хм… Привязанность здесь надо рассматривать как психологическую характеристику. Тогда…
Достигнув ямы, я увидел ступеньки, уходящие вглубь. Спустившись по ним, я оказался в
