стекла в десяти машинах сопровождения, а самому Коштунице попали камнем под глаз. Он, однако, продолжал говорить, и толпа САМА повязала хулиганов.
— Милошевич обещал Косову достоинство, — говорил Коштуница, не стесняясь ссадины. — Пусть он теперь попробует приехать сюда, пусть посмотрит в глаза беженцам!
Восторженный рев избирателей был ему ответом.
Существеннейшие пункты его программы — ослабление конфронтации между СРЮ и остальным миром; отмена неприкосновенности и привилегий депутатов скупщины (югославский парламент); неограниченная свобода слова.
Что до личной скромности, в этом смысле Коштуница дает неистовому Слобо изрядную фору. Он до сих пор ездит на югославской машине «юго», которой уже восемь лет, и презирает иномарки. До последнего времени у него не было мобильного телефона. Отдыхает в горах, где у него домик, выстроенный своими руками, и садик, который он опять-таки возделывает лично. Нет рядом с ним и фигуры, способной скомпрометировать его так же, как компрометирует Милошевича его пассионарная жена Мирьяна Маркович.
Человек, которого понесло
Правда, тот факт, что уже в августе этого года Коштуница начал регулярно угрожать выводом людей на улицы, показывает, что его скромность и миролюбие (как и аналогичные качества Хасбулатова) испаряются в экстремальных ситуациях.
К 5 октября, когда власти аннулировали итоги первого тура и перенесли выборы на неопределенный срок, Коштуница уже не был готов ни к каким компромиссам. Одни называют это проявлением политической воли («Выход на улицы — единственный выход», — каламбурил оппозиционный журналист Теофил Панчич и докаламбурился — выход с захватом сторонниками Коштуницы здания скупщины, штурмом телецентра и объявлением Коштуницы президентом состоялся 5–6 октября), другие — провокацией и самомнением. Правда, Коштуница не устает повторять, что рискует людьми не ради своих амбиций, а во имя свободы. Но, судя по всему, свобода и амбиции уже здорово отождествились…
Что, однако, произошло бы, получи Хасбулатов в свое время власть? Скорее всего, красно- коричневые ликовали бы недолго. Власть осталась бы по духу абсолютно ельцинской — коррупционной, непредсказуемой, беспринципной. Речь не идет о параллелях между Милошевичем и Ельциным. Речь о том, что профессор права, рискнувший поставить страну перед угрозой гражданской войны и уверившийся в своей спасительной высокой миссии, вряд ли способен превратить югославский дурдом в курорт. Как вполне по-шварцевски заметил тот же Портников, мало победить Милошевича на выборах — надо победить его в себе.
А пока даже в дни самого большого политического напряжения Коштуница не забывает кормить своих кошек. Это хорошо, что он помнит о животных. Может, и о людях не забудет.
Петр Бадмаев. Дело врача
(Елена Иваницкая и Дм. Быков под псевдонимом Андрей Гамалов)
Потомок Чингисхана
Датой своего рождения Бадмаев во всех документах называл… 1810 год (умер он в 1920-м). Дочь его, появившаяся на свет в 1907 году, уверяла, что на момент ее рождения отцу было сто лет! Требуя выпустить его из тюрьмы, куда он в 1920 году попадал неоднократно (впрочем, к счастью, всегда ненадолго), Бадмаев писал: «Я, старик 109 лет, известный всей России»… Насчет известности он не преувеличивал — может, и в вопросе о возрасте был точен? Правда, строгий словарь Брокгауза и Эфрона без всякой романтики называет год его рождения: 1849. Никаких документов, подтверждающих эту дату, тем не менее нет. А по внешнему виду Бадмаеву легко можно было дать и 50, и 100. Мужской силы он не утратил до последних дней… Его отец, Засогол Батма, был скотоводом и кочевал по Агинской степи. Жамсаран (это имя дали ему при рождении) был самым младшим из семи сыновей, детство и раннюю юность провел возле отцовских стад. Старший ребенок в семье, Цультим (Сультим), шестилетним мальчиком был отобран ламами для обучения тибетской медицине в дацане. Отбор был очень строгий: исследовали слух, зрение, обоняние, осязание, определяли душевные качества ребенка. Обучение продолжалось двадцать лет. Цультим стал врачом Степной думы — выборного органа бурят. Старый Засогол честолюбиво решил отправить одного из сыновей в классическую русскую гимназию в Иркутск. Встал вопрос — которого? Именно Цультим посоветовал послать младшего брата, Жамсарана. В 1854 году в Забайкалье разразилось моровое поветрие — тиф. Генерал-губернатором Восточной Сибири был граф Муравьев-Амурский, он приказал для борьбы с эпидемией найти самого сведущего в медицинской науке Тибета местного врача. Бурятский совет старейшин назвал Цультима. Семейное предание говорит, что тот потребовал роту солдат: «Лекарства — моя, солдата — ваша. Кордон держать». Эпидемию остановили. Согласно семейной легенде, на вопрос о награде Цультим ответил так: скрестил руки на груди и прикоснулся пальцами к плечам, намекая на офицерские погоны. Он хотел быть русским военным врачом. Губернатор написал в столицу о необычном целителе. В 1857 году Цультим был уже в Петербурге, лекарским помощником в Николаевском военном госпитале, а в 1860 году открыл аптеку тибетских лекарственных средств и вызвал к себе Жамсарана, который с золотой медалью окончил гимназию. В 60-е годы он жил у брата и перенимал у него врачебную науку Тибета. Бывал в православном храме Св. Пантелеймона Целителя. В эти годы, уже зрелым человеком, он принял важнейшее решение — креститься. Сам он писал: «Я был буддистом-ламаитом, глубоко верующим и убежденным, знал шаманизм и шаманов, веру моих предков. Я оставил буддизм, не презирая и не унижая их взгляды, но только потому, что в мой разум, в мои чувства проникло учение Христа Спасителя с такой ясностью, что это учение Христа Спасителя озарило все мое существо». Так у него появилось второе, русское имя — Петр. Но с буддизмом Бадмаев не порывал: когда в Петербурге был заложен дацан, буддийский храм, сын скотовода принял участие в финансировании строительства. Настоятель храма Св. Пантелеймона Целителя сам привез Бадмаева в Аничков дворец, где и произошла его встреча с крестным отцом — наследником престола, будущим Александром III. Государь-наследник спросил Жамсарана: до какого колена у бурят принято изучать свою родословную? — Принято до девятого, но я учил до одиннадцатого, потому что в одиннадцатом колене род наш происходит от Чингисхана, — был ответ. Так потомок Рюрика окрестил потомка Чингисхана. Имя Бадмаев выбрал в честь своего кумира — Петра I, а отчество традиционно давалось по имени царствующего лица. Жамсаран Бадмаев стал Петром Александровичем. Переход его в православие отнюдь не был конъюнктурным шагом: он уверовал искренне. Известно, что в 1881 году, собираясь в свою первую, двухлетнюю поездку на Восток, в Монголию, Китай и Тибет, он специально отправился просить
