гостя.
— А вот и наш первый раненый.
Вики облегченно вздохнула:
— Ты заставил меня поволноваться. Я никак не могла вспомнить, кто у нас свистит.
Лоренс Терль расхохотался, затем лицо его приняло озабоченное выражение:
— Как это случилось?
Слушая ее рассказ, он молча барабанил пальцами по колену. Вдруг он поднял голову и, подмигнув, сказал:
— Да, твоя карта бита.
— Что?! — она так и подскочила на постели.
От неожиданности он привстал со стула, на котором до него сидел Грант, и почти закричал:
— Эй, успокойся! Я думал, у тебя сотрясение, — он скривил губы, — хотя я лично в этом сомневаюсь.
— Я тоже, — проговорила она изменившимся голосом. — Быстро же он всех оповестил. Ждет не дождется, как бы побыстрей от меня избавиться.
— Фэрфакс?
Она кивнула, но Лоренс, похоже, был с ней не согласен:
— Он никому ничего не говорил, дорогая моя, по крайней мере, насколько я знаю. Я, например, увидел свет и пошел посмотреть. Здесь раньше стоял запасной генератор, а теперь эта хижина заброшена, и свет в ней обычно не горит. А что до твоей актерской игры, то я догадался почти сразу, как тебя увидел.
Ее изумлению не было предела.
— Ты выбрала трудную роль. На расстоянии, возможно, было бы незаметно, но здесь, при ярком солнечном свете… Может быть, я лучше разбираюсь в этом из-за того, что у меня у самого две дочери, — видя, какую бурю эмоций вызвали его слова, он поспешно добавил. — Я не очень-то в это верил, и, насколько я знаю, больше никто ничего не заметил. По крайней мере, я никому не говорил — в конце концов, это не мое дело.
Она молчала, и, неверно истолковав ее нерешительность, он сказал:
— Должен признать, что все это очень интересно, но если не хочешь, ничего не надо объяснять.
— Надо, — проговорила она медленно, — понимаешь, у меня не было другого выхода. Только так я могла попасть в экспедицию. Отец отговаривал меня, но я сумела настоять. Он считает меня сумасшедшей, и я не уверена, что он ошибается. По крайней мере, я счастлива, что у меня такой отзывчивый отец. А ты как думаешь, я действительно чокнутая?
— Нет, милая, — он не мог сдержать смеха, — просто типичная женщина.
Смеялся он вместе с ней, а не над ней, и впервые за время экспедиции она почувствовала себя веселой и беззаботной.
Она перестала хохотать первая:
— Ты не представляешь себе, каково это — снова стать обычным человеком: не нужно все время быть настороже. Как хорошо снова быть собой!
— Это уж точно.
Саркастический тон внезапно раздавшегося замечания заставил их смолкнуть, а лицо Вики снова стало мрачным.
Грант бросил сумку на кровать, не обращая внимания на Лоренса, который вскочил на ноги и теперь стоял и, хмурясь, нерешительно переводил взгляд с одного на другого.
Вики снова была в отчаянии. Она прекрасно понимала, что он ничем не сможет ей помочь, с какой бы симпатией он к ней ни относился.
Грант наконец осмотрелся и остановил свой взгляд на Лоренсе, который, поняв прозрачный намек, негромко сказал:
— Мне, пожалуй, пора. Загляну завтра, — было ясно, что ни его слова, ни улыбка Гранту не предназначались. — Не падай духом.
Помахав ей рукой, он вышел. Вики проводила его глазами до двери и замерла, съежившись под пристальным взглядом Гранта.
— Почему вы ничего не сказали? — спросил он наконец. — Почему вы позволили мне наговорить вам таких слов, о которых я должен теперь сожалеть, мисс Харвинг?
Значит, он все-таки нашел паспорт в ее чемодане, как она и предполагала. Она устало провела рукой по лбу.
— Я была совершенно сбита с толку. А вы… вы видели моего отца?
— Еще нет. Вы хотите видеть его?
Она, конечно, не упустила из виду, что его голос стал немного мягче, и поспешила воспользоваться новым преимуществом:
— Это только причинит ему беспокойство. К тому же я не уверена, что достаточно здорова для таких переживаний.
Она смиренно склонила голову, чтобы дать ему переварить то, что она сказала.
— Только, пожалуйста, не вините в этом отца, он тут ни при чем. Он ничего не знал о том, что я собираюсь делать. Когда он уехал из Англии, он был в полной уверенности, что я в Париже.
— Но он действительно…?
Она улыбнулась, заметив его замешательство.
— Мы с отцом всегда были очень близки, а после того, как мама умерла, а Робин уехал, мы стали просто неразлучны. Я сопровождала отца во всех его поездках, и когда стало известно, что меня не берут в эту экспедицию, я поняла, что не вынесу разлуки. Тогда я придумала свой план, о котором он ничего не должен был знать. Той ночью, когда мы встретились с вами на крыше в Закирии, — по выражению его лица она поняла, что он помнит этот случай не хуже нее, — он впервые увидел меня здесь. Он был ужасно сердит. Поговорив с ним, я пообещала ему тотчас же рассказать обо всем вам. Но потом, — она перешла на шепот, окончательно смутившись, — потом у меня не хватило смелости. Отец не мог ни о чем вам рассказать, потому что я его очень просила не раскрывать мой секрет.
Она выпрямилась.
— Пожалуйста, Грант, не вините во всем моего отца. Мне вы можете говорить все, что угодно, ругайте меня — я это заслужила, но только не…
Она замолчала и посмотрела на него с мольбой.
За все это время Грант не проронил ни слова, и лицо его сохраняло загадочное выражение. Наконец он глубоко вздохнул.
— Я должен просить у вас прощения за все, что наговорил вам сегодня вечером. Я даже и подумать не мог, что вы его дочь. Другая причина выглядела бы куда более правдоподобной и естественной.
— Если бы все было именно так, как вы думали, если бы я действительно была его любовницей, разве бы я так работала?
— Да, действительно, тут вы абсолютно правы.
Он сунул руку в карман в поисках сигарет и, найдя пачку пустой, раздраженно хмыкнул.
Она полезла под подушку и, выудив оттуда неначатую пачку, протянула ее Гранту.
— Я больше не могла притворяться. Лоренс уже догадался.
— Все же удивительно, что все это время я ни о чем не подозревал. Сейчас я могу себе представить, насколько вы были испуганы, когда узнали о том, что приезжает Свендсен.
Она покраснела.
— Это было ужасно.
— Я догадываюсь, — сказал он сухо и отвел глаза от ее залитого краской лица.
Она изучала его тонкий профиль, теперь уже сомневаясь в том, что выбрала подходящий момент для признания. Пока она размышляла о правильности принятого решения, он спросил:
— С вами все в порядке? Не хочется оставлять вас одну. Вы уверены, что вам больше не нужна помощь?
— Да, я думаю, что сама в состоянии со всем справиться.
