убил некую женщину по имени Мэри Трелиз. Я не намерен сообщать, когда именно убил мисс Трелиз. Я не намерен рассказывать, в каких отношениях состоял с мисс Трелиз до совершения убийства...»
– Сэр, мы с Саймоном думаем, что...
– «Я не намерен, – выкрикнул Пруст, начисто заглушив голос Комботекры, – комментировать заявления детективов Кристофера Гиббса и Саймона Уотерхауса о том, что 29 февраля 2008 года и 1 марта 2008 года они застали мисс Трелиз живой и здоровой в доме номер пятнадцать по улице Мегсон-Кресент, город Спиллинг, и ознакомились с несколькими документами, подтверждающими, что эта женщина действительно сорокалетняя Мэри Бернадетт Трелиз...»
– Сэр, если в подобной ситуации не брать свидетельские показания, лучше сразу все дела закрыть! – заметил Саймон. Получай, хитрый ублюдок! Прежде чем дело закрывать, пусть сперва докажет, что верно запомнил факты!
– Объясните, почему мы до сих пор не обвинили мистера Сида в даче заведомо ложных показаний? – рявкнул инспектор. Хорошего настроения как не бывало. Тем не менее Саймон почти не сомневался, что Пруст установил новый рекорд: прежде метать молнии он начинал куда быстрее.
– Трелиз заявила, что не знает Сида, но, по мнению Гиббса, она лжет, – начал Комботекра. – Вдруг Сид ее избил и бросил умирать, но она выжила, а сейчас отнекивается, опасаясь мести? – Голос Сэма звучал неуверенно: он говорил не своими словами, а повторял за Саймоном, наверняка из желания оправдаться перед ним за дело Беддоус.
– Мисс Трелиз выглядит как жертва побоев? Вы заметили шрамы, увечья или признаки ограниченной подвижности? Лекарства, рекомендации врача на столе, инвалидную коляску перед домом?
– Нет, сэр.
– Мы не обнаружили ни прямых, ни косвенных доказательств того, что Эйден Сид совершил преступление, – честно признался Комботекра. – Если, конечно, отбросить устные свидетельства.
– Устные свидетельства? – бесцветным голосом повторил Пруст. – То есть ложь?
– Сэр, я весь вчерашний вечер просматривал нераскрытые дела, искал созвучие рассказанному Сидом и Басси...
– Созвучие искали? Сержант, неужели вы музыкой увлекаетесь?
Комботекра вежливо улыбнулся, якобы отдавая должное остроумию шефа.
– Соответствий я не обнаружил, как ни расширял зону поиска, – ни одного убийства при невыясненных обстоятельствах, где бы имя или адрес жертвы напоминали имя и адрес Мэри Трелиз. Ни одного. Все три фамилии, Сид, Басси и Трелиз, я пробил по базе данных на совершивших тяжкие преступления, в том числе преступления сексуального характера, по базе данных на владельцев огнестрельного оружия, Национальной компьютерной сети полиции, по базе данных Министерства здравоохранения и социального обеспечения и по базе данных Фонда социального страхования. Все трое – те, за кого себя выдают, ни один не...
– Да, да, сержант, понятно, – отмахнулся Пруст. – Вы не упомянули, что эти трое не члены труппы оперного театра Роундесли и не играли в «Вест-Сайдской истории».
– Мы с Саймоном считаем, что, несмотря на все это, у Эйдена Сида следует взять письменные показания. – Комботекра нервничал, искренне считая, что храбро отстаивает свою правоту, поэтому его голос звучал громче обычного.
– Не только у Сида, – вмешался Саймон. – И у Басси с Трелиз тоже.
– Понимаю, вам хочется развлечься, но, к сожалению, не получится, – с фальшивой грустью заключил Пруст. – Нет ни времени, ни возможностей. Только представьте себе показания Мэри Трелиз: «В день, который неизвестный мне человек по имени Эйден Сид отказывается называть, он не лишил меня жизни...» – Пруст ударил кулаком по столу. – Да что с вами обоими?! Может, в середине восьмидесятых бифштексами не там, где надо, угощались? Тогда, если помните, бешенство свирепствовало!
– Нет, сэр. – Комботекра отступил на шаг. Храбрости в нем явно поубавилось.
– Об Эйдене Сиде я наслушался предостаточно, а если взглянуть на ваши взволнованные физиономии... Мальчишки, ей-богу! Жаль, что Санта не угодил с подарками, но в нормальную трубу разумных, так сказать, габаритов, увы, много не запихнешь.
В нормальную трубу разумных габаритов? Снеговик себя подразумевает? Сколько Саймон помнил Снеговика, тот всегда считал свое мнение истиной в последней инстанции. Вот и сейчас ему явно и в голову не пришло, что он сам больше напоминает дымящую трубу, чем здравомыслящего человека.
– Конечно, сэр! – подобострастно кивнул Комботекра. Если бы не присутствие Саймона, он бы, наверное, раскланялся.
– Отлично! А теперь убирайтесь и займитесь, наконец, бренными делами!
Комботекра попятился к двери, очевидно предполагая, что Саймон за ним последует, но тот лишь плотно закрыл за его спиной дверь.
– Уотерхаус, вы еще здесь?
– Да, сэр.
– Раз уж организовали нам маленький тет-а-тет, могу попросить об услуге? Пожалуйста, велите сержанту Комботекре называть вас детективом Уотерхаусом, а не Саймоном. Я уже несколько раз указывал ему на досадный промах, но он предпочитает фамильярность. На днях заявил, что ему, мол, будет приятнее, если я стану называть его Сэмом. – Пруст неодобрительно поджал тонкие губы. – Я ответил: «Друзья не разлей вода вроде нас с вами, Сэм, зовут друг друга ласкательными именами. Мой вариант ласкательного имени для вас – сержант Комботекра».
– Сэр, вы заблуждаетесь относительно Эйдена Сида! Разумеется, преступление еще не совершено, но мы с сержантом Зэйлер не сомневаемся: что-то назревает. Поэтому показания нужно взять уже сейчас и принять меры предосторожности. Нельзя отмахиваться от тревог и опасений! Вы ведь читали рапорт Гиббса. И когда было упомянуто имя Эйдена Сида, Мэри Трелиз перепугалась. С другой стороны, сержант Зэйлер уверена: Рут Басси тоже боится, хотя чего именно, говорить не желает...
– Тем не менее она ничего не предприняла, – перебил Пруст.
– Басси оставила в кабинете куртку, в кармане которой сержант Зэйлер обнаружила вырезку из местной газеты. Ту статью опубликовали в 2006 году. В ней говорится, что сержант Зэйлер... как она...
– В общем, о давнем проколе сержанта Зэйлер. На днях она совершила еще один, согласившись выйти за вас замуж. Но вы продолжайте!
– Вырезку со статьей Басси прятала в кармане. Сержант Зэйлер сопоставила ее с невероятной, полной неувязок историей той женщины и решила, что это... дурацкий розыгрыш. – Саймон понимал, что этим эпизодом вставляет себе палки в колеса.
– Что? – Пруст нахмурился так, что лоб превратился в гармошку.
– Сэр, сержант Зэйлер предпочитает молчать, но любое упоминание той истории очень ее расстраивает. Она решила, что Рут Басси тайком ведет журналистское расследование, ну, есть же программы, в которых добиваются увольнения неугодных чиновников и устраивают им разные ловушки. Сержант Зэйлер испугалась, что попадет на Би-би-си...
– Преступление еще не совершено... – медленно повторил Пруст. – Как называется тот фильм?
– Простите, сэр?
– Там еще тот актер играет, красавчик-сайентолог, у которого вторая жена совсем молоденькая. Как же его?
– Не знаю, сэр! – Кино Саймон почти не смотрел: терпения не хватало.
– Эх, Уотерхаус, старость не радость! В том фильме главный герой видит будущее и предотвращает еще не совершенные преступления. Если не ошибаюсь, события происходят в следующем веке. Как по-вашему, почему сценарист не выбрал наше время?
«Нельзя ли без лирических отступлений?» – беззвучно простонал Саймон.
– Не потому ли, что сейчас нет ни методов, ни средств расследовать еще не совершенные преступления? А вот если сделать местом действия двадцать второй век, можно притвориться, что все нужные прибамбасы на месте и красавчик-герой видит будущие убийства в виде трейлеров...
– Сэр, я вас понял.
– Вот и отлично!
– Но почему Мэри Трелиз не пустила Гиббса в дом? – в отчаянии спросил Саймон. – Почему разговаривала с ним через порог и вынесла документы на крыльцо? Меня она впустила, но с явной
