разгорелась с новой силой.
Это случилось, когда они переходили дорогу на Пикадилли. Он вышел из кинотеатра, где смотрел хронику, а она покупала перчатки в «Свон и Эдгар» — так Линда сказала ему, — и они буквально столкнулись лицом к лицу на островке посреди оживленной дороги.
— Чаю? — лаконично предложил он, и Линда ответила, слегка выгнув бровь, что получалось у нее так выразительно:
— Почему бы и нет?
Сейчас, когда он пил шампанское и болтал с Фионой о предстоящей вечеринке, он так и не мог выкинуть мысли о Линде из головы. Ее образ стоял у него перед глазами — яркое пламя волос, ниспадающих на плечи, широкая задорная улыбка… Она не работала, хотя уверила его, что перед ней открываются прекрасные перспективы — есть предложения даже из Голливуда, а на счете в банке у нее достаточно денег. Но Линда скорее отрезала бы себе язык, чем призналась, что дела идут неважно.
— Интересно, Фред Гардинер появится сегодня или нет? — вслух размышляла Фирна.
Бобби рассеянно поинтересовался:
— Я его знаю?
— Разумеется. Тот ершистый журналист, которого я спутала с Брайаном Клоком.
— Теперь вспомнил. Но откуда тебе известно, что он ершистый?
— Я же рассказывала, дорогой, — он водил меня обедать в экстравагантный ресторан в Челси, а затем в паб, и он сердился на меня каждые полчаса. Но все равно было ужасно весело!
Она улыбнулась, и Бобби не заметил внезапной отстраненности в ее темных глазах. В тот вечер, думала Фиона, Фред ругал меня за то, что я не ношу очки. Потом мы цитировали Дороти Паркер и высмеивали ее. А все это время я постепенно слепла!
Она не поняла, почему вдруг стало ужасно важно, чтобы Фред пришел сегодня. Она знала наверняка, что у него нет других встреч. Он нарочно так вел себя. Хотел дать понять, что ему она не сможет покровительствовать. Глупый гордый парень не понял, что приглашение в «Ритц» и в «La Vie en Rose» означало не более, чем его приглашение в ресторан Челси и в паб. Но вдруг ей пришло в голову, что если бы она узнала Фреда поближе, то… ему единственному могла бы сообщить о том, что случится с ней послезавтра.
Он познал бездонность человеческих страданий. Кто же лучше его поймет, что ей предстоит испытать. К тому же Фред не станет посыпать солью жалости ее душевные раны.
— Ты внезапно так посерьезнела, моя любовь, — забеспокоился Бобби.
— Разве? — Фиона быстро улыбнулась. — Я не почувствовала. Эта ночь, наверное, будет очень веселой. — Нас ждет море развлечений.
— Море развлечений, — эхом отозвался Бобби, думая о Линде.
Какой испуганной она выглядела, рассказывая о многочисленных предложениях от кинокомпаний. Он не поверил ни единому слову и молил Бога, чтобы ее слова о том, что в банке у нее есть деньги, не оказались ложью.
Следующие пять часов Фионе порой казалось, что она не справится. Смех и болтовня гостей, которые приехали, чтобы вовсю повеселиться, звучали для нее словно хор злобных голосов, насмехающихся над отчаянным положением бедной миллионерши. Для каждого из них она была той, кому при рождении достались и луна, и солнце, и звезды; той, кто может откупиться от всех неприятностей. Наверное, не было женщины среди присутствующих, которая бы не завидовала Фионе.
Она только что сошла с танцевального подиума и все еще разговаривала со своим партнером, когда позади нее раздался глубокий, звучный голос:
— Добрый вечер, Фиона. Или доброе утро?
— Фред! — Она стремительно обернулась, у нее внезапно стало легче на сердце. — Вы все-таки сумели выбраться. Я так рада.
Она представила его своему партнеру, затем, пробормотав извинение, что должна угостить нового гостя, отвела Фреда в сторону.
— Я рада, что вы пришли, — повторила она.
— Вы слишком любезны. — Взгляд его раскосых глаз скользнул по ее лицу.
Фред заметил, что даже в тусклом розоватом свете видна напряженность улыбки. «Что теперь не так?» — подумал он.
— Вы хотите познакомиться с кем-нибудь конкретно, Фред? — Она старалась вести себя как образцовая хозяйка, сделав знак официанту, который поспешил к ним, балансируя подносом с шампанским.
— Я бы лучше поговорил с вами, если это не слишком дерзко с моей стороны.
— Дерзко? Но почему?
— Держать при себе хозяйку вечеринки…
— Я не могу допустить, чтобы вас это беспокоило. Расскажите, что вы делали все это время.
— Вел скромную жизнь.
Фред вернул ей улыбку, вспоминая, как до последней минуты раздумывал, идти ли на пирушку. Он уже почти решил раздеться и лечь в постель, но вместо этого вдруг нацепил на себя лучшие лохмотья.
Косвенно в этом была виновата Джун, пообещавшая поужинать с ним сегодня. Он уже купил билеты на концерт в «Фестивал-Холл». Но днем она позвонила ему. Ее страдающий от гриппа шеф пообещал, что отправится домой, если Джун заменит его и отведет вместо него известную женщину-писательницу поужинать, а затем в театр.
Фред отправился наслаждаться манерной элегантностью Моцарта и фугами Баха в одиночестве. Но после антракта он вдруг почувствовал беспокойство и не вернулся на вторую половину программы. По какой-то глупой причине он мыслями все время возвращался к Фионе Бартон. Выйдя из концертного зала, Фред взглянул на часы. Без четверти девять. Она и избранные приглашенные, среди них и Фред, сейчас должны быть на ужине. Он вдруг вспомнил, что ничего не ел, если не считать сандвича.
— Вы выглядите усталым, Фред, — с сочувствием произнесла Фиона. — Вас так утомила семейная вечеринка?
— Вовсе нет.
Он удивился, что она обратила внимание на то, как он выглядит. Фред не знал, что последние несколько дней Фиона обращала внимание даже на горничных, которые убирались в ее номере, — ведь она могла больше никогда их не увидеть. Заметив идущего к ним Бобби, Фред извинился:
— Я не должен монополизировать вас.
— Узнаю, что хочет Бобби, и тут же вернусь, — пообещала Фиона.
Фред не спускал с нее глаз, когда она присоединилась к своему жениху, а затем отошла к группе гостей. Хотя невеста выглядела веселой, часто смеялась, слегка откинув голову назад, так что волосы ниспадали на плечи золотисто-серебряным водопадом, — он не мог отделаться от мысли, будто она пытается скрыть тревогу.
«Ну и ладно! Дела Фионы Бартон меня не касаются», — резко напомнил он себе.
Фред остался еще на полчаса, перемолвившись парой слов с одним или двумя приглашенными, но потом решил — с него хватит. Фиона танцевала, и он выскользнул не попрощавшись. Окруженная кучей лебезящих гостей, она вряд ли заметила его плохие манеры.
Глава 9
— Я очень, очень хорошо отношусь к тебе, Фред, ты это знаешь, и я так хотела бы сказать «да», но…
— Но ты не хочешь выходить за меня замуж, — оборвал ее Фред.
— Я хотела сказать, что не имею права, — поправила его Джун.
— Почему же? Ты ведь ни с кем не связана. Или связана?
— Я связана. Но не так, как ты себе воображаешь. — Она словно проследила ход его мыслей. —
