Он повернулся к своим помощникам, и один из них достал пластиковый мешок, прозрачные белые пластиковые перчатки и начал бережно укладывать одежду Патрика в мешок.
Зачем он это делает? Почему забирают мою одежду? Что собираются с ней делать? — Патрик почувствовал озноб, и ему стало явно не по себе.
Бригадир Салтини спокойно сказал:
— Сколько времени вы находились в постели, мистер Огилви?
Я точно не знаю — я спал. — Патрик посмотрел на часы, которые лежали на столике у постели. — Вероятно, часа два.
— Вы уверены? Не легли ли вы в постель около часа назад?
— Нет, я проспал дольше.
Пожалуйста, встаньте, оденьтесь, нам необходимо проехать в полицейский участок, — попросил его бригадир.
— Я сделаю это, но только после того, как узнаю, в чем дело, и не перед всеми этими людьми — упрямо сказал Патрик.
Бригадир кивнул головой, и все, кроме него, вышли.
— Напали на девушку, — спокойно сказал он, и Патрик с недоверием посмотрел на него.
— Рей? Это не Рей?
Бригадир покачал головой и молча наблюдал за Патриком, у которого невольно вырвался вздох облегчения.
— Это не ее имя, синьор. Она была гостьей на этой вечеринке — девушка-американка со светлыми волосами. Вы разговаривали с ней, вы помните?
Патрик сидел очень тихо.
— Да, — прошептал он.
— Вы смотрели на нее, — сказал бригадир. — Как говорят несколько свидетелей, вы пристально наблюдали за ней.
— Она похожа на… человека, которого я знаю… знал.
Патрик отбросил от себя воспоминания о Лауре и подумал, о другой девушке: ее прекрасных глазах, золотистой коже, красоте ее стройного тела, инстинктивно невинной чувственности.
Она была так молода, сказал он себе. Чуть ли не подросток. Затем, пораженный новой мыслью, он резко взглянул на мужчину.
— Я едва сказал ей пару слов! Зачем надо говорить со мной?
Суровые черные глаза бригадира пристально посмотрели на него.
— Ее описание нападавшего полностью соответствует вашему.
Глава 2
Двумя годами позже Патрика мучили ночные кошмары о том, что случилось в последовавшие за этим часы. События тех дней преследовали его по ночам, когда он был чем-то взволнован, обеспокоен, подавлен. Память восстанавливала последовательно все, что тогда происходило…
Бригадир оставил одного из молодых офицеров в комнате наблюдать, как он будет одеваться, и Патрик инстинктивно торопился, надевая на себя первое, что попало под руку: чистое белье, новые джинсы, голубую рубашку, носки и другую пару обуви, поскольку полиция увезла сандалии, которые он надевал прошлой ночью. С разрешения бригадира он пошел в ванну, вымыл руки, лицо, причесался, и сопровождающий его офицер молча стоял рядом.
— Вы так и будете стоять? — взорвался Патрик, и мужчина кивнул головой.
— Приказ есть приказ, — сказал он на плохом английском.
Патрик ничего не понимал, и незнание ситуации выводило его из равновесия. Он понимал, что невиновен, что ничего не сделал той девушке. В голове была масса вопросов. Почему она дала им его описание? Что теперь будет? Куда они его повезут? Что ему делать?
О'кей, идемте, — сказал молодой офицер, схватив Патрика за руку, когда он вышел из ванной, и подтолкнул к лестнице.
Когда Патрик споткнулся, он услышал, как другой мужчина пробормотал: Мне жаль вас! Патрик не был уверен в том, что он имеет виду, и не мог переспросить, но это было не дружелюбное замечание. В глазах молодого человека читались враждебность, отвращение, даже угроза. Казалось, что Патрику очень скоро придется пожалеть о случившемся.
Он не испытывал жалости к самому себе, скорее был обеспокоен, испуган, но прежде всего сердит, ужасно сердит.
Он ничего не сделал, так почему же это с ним произошло?
Когда Патрик с сопровождающими быстрым шагом шел через виллу, они миновали одну из самых больших комнат дома: огромную комнату отдыха с мраморным полом, на стенах которой висели карикатуры, современная живопись и зеркала. Ранее Патрик был здесь, болтал с Рей до начала вечеринки и потягивал охлажденное белое вино. Теперь здесь было полно народа, все сидели молча. Некоторых он узнал, хотя и не мог вспомнить их имена. Они с неприязнью смотрели на него, и Патрик почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Глаза людей заставили его почувствовать себя виновным.
Там был и Алике Холтнер. Он сидел на стуле с наброшенным на плечи пиджаком, как будто ему было холодно, и выглядел бледным и измученным. Алике с отвращением смотрел на него. При виде Патрика он сжал кулаки на коленях, как будто хотел ударить его. Он даже привстал, чтобы пересечь комнату и добраться до молодого человека. Но Сьюзен-Джейн Холтнер, прикорнувшая на полу рядом с мужем, положила свои руки на Аликса, прошептав ему что-то. Тот взглянул на нее и снова сел.
Секундой позже Патрика подтолкнули к открытой входной двери. Была ночь, но вилла была ярко освещена. Повсюду были припаркованы полицейские машины со включенными фарами. Патрика вывели из дома и толкнули на заднее сиденье машины, в то время как другая отъезжала, и он с удивлением заметил в ней Рей. Ее лицо было белым как мел, а глаза похожи на синяки. В последний момент она заметила его, повернулась к нему, ее бледные губы раскрылись, как будто она хотела что-то сказать.
Неужели Рей также поверила в его виновность?
О Господи! Но она же знает меня, подумал Патрик. Не могла же она поверить в то, что он мог бы совершить нечто подобное. Нет, конечно, нет…
Жаль, что они не успели поговорить… Но поверила бы она ему? Она выглядела такой подавленной. Молодой человек почувствовал себя больным. Если даже Рей верит в то, что он способен на такое! Он почти и сам уже начал в это верить!
Позднее ночные кошмары часто напоминали ему о том, что в действительности с ним тогда произошло. Просыпаясь, он старался стряхнуть с себя тяжесть воспоминаний. Но тогда это был только сон, а сейчас ему пришлось отправиться туда, куда везли его полицейские.
Когда машина выехала из виллы, полицейский, сидевший с ним на заднем сиденье, схватил его за шею своей громадной ручищей, и опустил вниз его голову.
— Репортеры! — объяснил он, и Патрик на минуту был так изумлен, что ничего не ответил.
Затем, когда машина медленно поворачивала а дорогу, он услышал взрыв шума: люди, крича визжа, старались пробраться к дверцам машины, толкали ее, совали руки к окнам. Повсюду был свет от вспышек фотоаппаратов. Потом автомобиль набрал большую скорость, Патрика отбросило, и он ударился головой о спинку переднего сиденья. Полицейский, сидевший рядом, схватил его за рубашку, почти разорвав ее. Молодой человек почувствовал головокружение, и лоб заболел от удара. Завтра у него будет там синяк.
Поездка была короткой, и он был вынужден пройти через ту же унизительную процедуру, чтобы скрыться от взглядов репортеров, когда машина подъехала к полицейскому участку. Офицеры, держа покрывало над его головой, бегом провели его в здание.
Первый, кого он увидел, оказался мужчина в белом халате, который был похож на доктора. Он приказал Патрику раздеться, затем провел подробное медицинское освидетельствование. Мужчине
