Неужели она на самом деле сказала, что это был он? Почему девушка так сказала? Она солгала? Или просто перепутала? Вопросы следовали один за другим.
— Почему вы мне не расскажете, что точно случилось? — взорвался он. — Вы задаете мне вопросы, но не отвечаете на мои. Напали на девушку на вечеринке? В саду? В доме? Слышал или видел кто-то что- либо? Вокруг было полно народа, наверняка кто-то что-то должен был слышать?
— Видели вас, мистер Огилви, — сказал бригадир. — Вы шли через сад к пляжу. Видели вас. Она, Антония Кэбот также видела, что вы уходите. Ей стало жаль вас. Ей показалось, что у вас несчастный вид, а ее дядя рассказал о вашей расстроенной помолвке. Она последовала за вами с мыслью, как я предполагаю, поговорить и успокоить вас. Она заметила следы ваших ног на песке и пошла, ставя свои ноги точно, по ним, как она сказала. Это было что-то вроде игры, как я догадываюсь. — У бригадира был слегка извиняющийся вид. — И вдруг кто-то внезапно прыгнул на нее из-за лодки. Она едва увидела лицо в лунном свете, светло-каштановые волосы, рубашку, джинсы. Ей показалось, что это вы играете с ней, и начала смеяться.
— Это был не я. Я не видел ее на пляже, — прошептал Патрик.
Бригадир только посмотрел на него, затем продолжил:
— Потом ее чем-то ударили по голове, и она потеряла сознание. Когда девушка пришла в себя, рот и глаза у нее были заклеены липкой лентой, и нападавший на нее говорил по-английски. Она сказала, что голос был похож на ваш.
— Я говорил с ней только один раз, я сказал ей всего одно предложение! Как она могла узнать мой голос и то, как я обычно разговариваю?
— Вы были на пляже, мистер Огилви?
— Да, но…
— Ваша одежда была покрыта песком и соленой водой.
— Я сидел на песке долгое время, но я не видел эту девушку и не нападал на нее.
— Расскажите мне еще раз, почему вы пошли на пляж, мистер Огилви, — начал бригадир снова, и Патрик почувствовал, что его мозг отказывается ему подчиняться.
— Я устал, мне надо поспать, — сказал он утомленно. — Вы не можете держать меня здесь все время, не позволяя мне увидеться с адвокатом. Я настаиваю, чтобы мне разрешили связаться по телефону с британским консулом.
— Мы позвонили адвокату, и он очень скоро прибудет, чтобы поговорить с вами, — пообещал бригадир. — И британский консул приедет к вам утром. После опознания личности.
Патрик замер.
— Опознания личности?
— Мисс Кэбот сегодня ночью в госпитале, но мне сказали, что она готова к этой процедуре. Посмотрим, что вы скажете завтра…
Патрик увиделся с итальянским адвокатом, маленьким, худым, темноволосым, с красными глазами, так как его разбудили в середине ночи. Он умудрился сильно простудиться летом, а потому постоянно шмыгал носом, что угнетающе действовало на Патрика.
— Показания девушки очень похожи на вас, мистер Огилви. Она почти наверняка опознала вас по внешнему виду и голосу, и, как говорят многочисленные свидетели и признаете вы сами, вы были в то время на пляже. Никто из гостей на вечеринке не находился в той же части пляжа. У всех есть алиби. А вы недавно порвали со своей невестой, что заставляет полицию думать, что они могут выдвинуть против вас обвинение.
— Я не делал этого! — хрипло сказал Патрик.
— Конечно, — ответил адвокат. — В полиции еще нет результатов экспертизы. Они будут завтра или послезавтра. Проблема в том… что напавшего спугнули до того, как он на самом деле изнасиловал девушку. Услышав голоса приближавшихся к ним людей, он убежал. А девушка, содрав ленту с глаз и рта, потащилась в море…
— Почему, черт возьми? Адвокат холодно взглянул на него.
— Обычное поведение в таких случаях. Она чувствовала себя грязной, хотела искупаться. Море было к ней ближе всего. Антония сказала, что поплавала некоторое время. Вероятно, у нее на уме была попытка самоубийства. Полиция не упоминает об этом, но я сказал бы, что это мелькало в ее голове.
Патрик наклонился вперед, чувствуя дурноту и опустив голову себе на руки.
— И я еще думал, что у меня проблемы, — пробормотал он. — Господи, что за неприятность.
Его адвокат спокойно сказал:
— К несчастью, она практически смыла с себя большинство улик. И вашу невиновность мы ничем не можем доказать.
— Вы говорите, что это безнадежно? — спросил Патрик, и адвокат покачал головой.
— Конечно, нет. Но давайте надеяться, что она не опознает вас.
— Она опознает, — уверенно ответил Патрик.
— Будьте осторожны, это звучит как признание, — предупредил адвокат.
— Мне наплевать, как это звучит, я могу только сказать вам, что я не делал этого. Но она так не думает. Я рассказывал вам, что случилось на вечеринке. Я отказался танцевать с ней, отвернулся от нее и пошел прочь. Тем не менее, она опознает меня.
Адвокат был шокирован.
— Вы думаете, что она солгала полиции? Она знает, что вы не делали этого, но, тем не менее, обвиняет вас только потому, что вы отказались танцевать с ней? Не кажется ли вам, что в это трудно поверить, мистер Огилви?
— Женщины совершают невероятные поступки, — горько сказал Патрик. — Вы не можете доверять им или положиться на них. Она меня опознает, вот увидите.
И она опознала.
Патрик стоял в шеренге с другими мужчинами приблизительно его роста, похожим цветом волос и подобными фигурами, глядя прямо перед собой. Сначала девушка посмотрела на них в зеркало на противоположной стене, затем через несколько минут из двери вышли несколько полицейских и две женщины, одетые в полицейскую форму, и она в сопровождении их медленно, неуверенно пошла вдоль шеренги.
Патрик приказал себе смотреть поверх ее головы, она прошла вдоль шеренги, вглядываясь в каждого. Сердце Патрика начало биться более сильно, когда девушка подошла ближе, затем встала напротив него, и он посмотрел ей прямо в глаза.
Антония была мертвенно-бледной, золотые волосы ее были заколоты, темные очки на лице прятали глаза. Но он увидел следы того, что сделали с ней, и весь сжался от боли. На ее щеках, под глазами, вокруг полных бесцветных губ были страшные синяки, на шее поверх хлопчатобумажной кофточки с высоким воротником были видны следы укусов.
Все полицейские молча смотрели на Патрика. Она также смотрела на него. Затем она протянула заметно дрожащую руку, слегка коснулась его плеча и потом так быстро отвернулась, что чуть не упала. Женщина в полицейском мундире обняла и поддержала ее.
— Я не делал этого! — крикнул Патрик ей вслед, но его уже схватили и потащили назад в камеру.
Весь следующий день Патрик провел в заключении, подвергаясь беспрерывным допросам и ожидая результатов судебной экспертизы. Поздно вечером, когда он буквально падал от истощения, бригадира позвали к телефону.
Вернулся тот потрясенным. Он стоял напротив Патрика и, побледнев, пристально глядел на него, в то время как Патрик, также побледневший от ужаса, не отрывал глаз от полицейского.
— Что? — взорвался он. — Что теперь случилось?
Бригадир глубоко вздохнул и довольно напряженно сказал:
— Мистер Огилви, мой долг принести вам самые искренние извинения с моей стороны и со стороны нашего отделения карабинеров. Мы признаем вашу невиновность по этому делу, вы свободны.
Патрик был так утомлен, что сначала ничего не понял.
— О чем вы говорите?
— Вы свободны, мистер Огилви, — повторил бригадир. — Мужчина, напавший на мисс Кэбот,
