Как стать американкой

для каждого, кто в этом замешан, это ужасно для каждого из нас. Я не хочу подвергать Кэт испытанию жизнью в семье, лишенной любви. Это не принесет ничего хорошего мне и, если судить по тому, что ты рассказал мне, для тебя не обернется ничем хорошим. И то, что каждый из нас намеревался устроить такую жизнь ребенку, достойно порицания.

— Но это лучше, чем непостоянство, как ты это определила, поиски другой няни, потеря тебя.

— Ну а как быть с тем, что я уеду через три года? Неужели мы действительно считали, что это неважно?

— Мы же говорили о том, что ты все-таки будешь участвовать в ее жизни.

— Даже если бы я жила рядом, все равно это не семья.

— Но лучше, чем потерять тебя сейчас.

Мэгги покачала головой:

— Я не уверена.

— Но все шло так хорошо, Кэт была счастлива. Ведь ничего не изменилось.

— Может быть, в этом тоже проблема.

Он посмотрел на нее с раздражением:

— В чем тоже проблема — в том, что ничего не изменилось?

— Что-то изменилось, Алекс. Для меня, но не для тебя.

— О чем ты говоришь?

Глаза ее наполнились слезами, они текли по щекам, но Мэгги не обращала на это внимания.

— У меня… чувства… к тебе, Алекс. — Она всхлипнула. Пропадать так пропадать. — Я влюбилась в тебя.

Алекс казался потрясенным. Из-за одного слова. Рот у него открылся, его взгляд обжигал ее лицо.

— Влюбилась в меня?

Печаль затопила ее.

— Это ничего не значит для тебя, я знаю, но чертовски много значит для меня. Ты, возможно, думаешь, что я слабая, но я не сумела удержать своих чувств. И не сумею так жить.

Потрясение на его лице слегка ослабло, и он на короткое время прикрыл глаза. Потом вздохнул и сказал:

— Мэгги, я… я не знаю, что сказать.

Казалось, все силы покинули ее.

— Ты и не должен ничего говорить, просто похлопай меня по плечу и пожелай удачи.

— Я хочу… — Его голос дрожал.

Сердце у Мэгги вновь заколотилось.

— Ты хочешь?..

Алекс избегал ее взгляда.

— Я очень хочу, чтобы ты осталась.

— Я только что объяснила тебе, почему не могу. — Бессмысленная надежда постучалась в ее сердце, пока она смотрела на него.

Но после долгого молчания Алекс мрачно кивнул и сказал:

— Мне очень жаль, что ты уезжаешь, но, если таково твое решение, я уважаю его.

— Кэт, это серьезно. Мы должны поговорить.

Алекс остановился у дверей гостиной и заглянул в нее. Кэт кормила птенца из глазной пипетки, когда Мэгги взяла ее за руку и подвела к одному из стульев.

— Сядь, — сказала Мэгги и сама села напротив Кэт. — Бэкки подождет.

— Как ты думаешь, он уже почти может летать?

Мэгги прикинула.

— Я думаю, может.

Глаза Кэт жалобно округлились.

— Я не хочу, чтобы он улетал.

Мэгги судорожно сглотнула. Все оказалось гораздо хуже, чем она предполагала.

— Но так устроена жизнь. Люди, животные — все передвигаются. У всех у нас есть свои дела, каждый идет своим путем. — Она посмотрела на озадаченное лицо Кэт и вздохнула. Будет нелегко, но надо кончать с этим. — Ты помнишь, как мы говорили о том, что я остаюсь здесь с тобой и твоим папой?

Кэт погладила птенца маленьким пальчиком по головке.

— Да.

Мэгги потянулась и ласково взяла руку Кэт в свою.

— Все немного изменилось, — сказала она, склоняясь к Кэт. Голос ее дрогнул.

В нескольких шагах от них Алекс почувствовал, как у него перехватило горло.

— У тебя теперь все так хорошо, ты собираешься поступать в первый класс и все такое, поэтому мы решили, твой папа и я, что, может быть, я уже не так нужна тебе. Поэтому я собираюсь вернуться в Англию.

Глаза Кэт расширились.

— Ты бросаешь меня? — Она посмотрела на птенца, потом опять на Мэгги.

— Я не бросаю тебя, — ответила Мэгги, сознавая, что не так давно говорила девочке эти же слова о ее матери. — У тебя есть папа, и он будет заботиться о тебе.

Глаза Кэт наполнились слезами.

— Ты не можешь уехать! Папа знает, что ты хочешь уехать? Он не отпустит тебя. Он не хочет, чтобы ты уезжала, и я тоже не хочу.

Мэгги вздрогнула, а у Алекса было такое ощущение, словно грудь его сжали клещами. Он прислонился к стене и, тяжело дыша, откинул голову. Все шло так хорошо… А теперь Мэгги хочет уехать, и он не собирается силой заставлять ее остаться, как бы этого ни хотел.

Как бы ни нуждался в ней. Из-за дочери.

— Ты не можешь уехать! — причитала Кэт в комнате. Алекс взялся за дверную ручку. — Ты не можешь бросить меня! — Слезы текли потоком по ее щекам. — Я хочу, чтобы ты осталась! Пожалуйста, останься, Мэгги! — Ее голос прервался рыданиями. — Все бросают меня.

Глаза Алекса горели, во рту пересохло. Надо что-то сделать, чтобы прекратить страдания Кэт. И свои собственные.

Не представляя, что именно собирается делать, он вошел в комнату. Его глаза встретились на мгновение с глазами Мэгги, потом он перевел взгляд на Кэт.

— Эй, киска, — сказал он нежно. — Что это за слезы?

— Мэгги у-у-уезжает, — всхлипывала Кэт. Губы ее дрожали. — О-она хочет вернуться в Англию.

Алекс покосился на Мэгги, глаза которой блестели непролившимися слезами.

— Я знаю, — сказал он. — Ты будешь очень сильно скучать по ней. Но она собирается вернуться обратно. — Он опять посмотрел на Мэгги и вопросительно поднял брови.

— Конечно, дорогая, — заверила девочку Мэгги. — Я вернусь. А ты можешь навестить меня в Англии когда-нибудь. Познакомишься с моей мамой. Она полюбит тебя и будет угощать печеньями с чаем.

Кэт повернулась к Алексу и всхлипнула:

— Не позволяй Мэгги уехать. Останови ее.

— Мэгги уезжает, потому что должна уехать.

Его вдруг осенило. Почему он позволяет ей уехать? Что нужно сделать, чтобы остановить ее?

— Она нужна своей маме, — заключил он.

— Она нужна нам.

— Я знаю. Но у нас все будет в порядке. Слушай, у меня есть идея.

Он оглядел комнату и, увидев календарь на стене, снял его и принес Кэт.

— У тебя будут рождественские каникулы вот где-то здесь. — Он показал на неделю в декабре. — Я посмотрю в своем календаре, и, возможно, мы запланируем поездку в Лондон. А Мэгги покажет его нам. —