тонким серебряным звоном отведя в сторону мешавшую сережку, затем спустились ниже, к мягко пульсировавшей жилке на шее.
Она застонала. Руки ее соскользнули на его спину, нетерпеливо поглаживая рельефно выступающие мышцы, однако заставить Келвина действовать быстрее было невозможно, и она неохотно подчинила свое нетерпение его медленным, дразнящим, чувственным и восхитительно неторопливым прикосновениям.
Со свистом втянув в себя воздух, Фреда запрокинула голову и слегка прогнулась, приветствуя и поощряя его, а затем мягко провела грудью по его груди, еще и еще, пока, прижавшись вплотную к его бедрам, не почувствовала всю мощь мужского желания.
— Если бы ты знала, чего мне стоит сдерживаться, — прохрипел Келвин, целуя мочку ее уха.
С глухим гортанным стоном он подхватил Фреду на руки и опустил на постель, а потом резким движением сорвал через голову рубашку и присел рядом. Ее восхищенному взору открылся его мускулистый торс.
— Ты и представить себе не можешь, как давно я мечтал об этом мгновении, — шепнул он и погладил ее по животу.
Фреда, затрепетав, привстала, пытаясь прильнуть, прижаться к нему, однако второй рукой он удержал ее на расстоянии, продолжая медленно поглаживать. Она чувствовала себя одновременно и напряженной, и расслабленной, легкой как перышко. Потом он снял с нее свитер и прильнул губами к чутким и нежным полушариям груди, лаская их сквозь тонкую ткань бюстгальтера.
Фреда чувствовала, что ожидание становится для нее пыткой. Ей хотелось скорее ощутить под пальцами его обнаженную плоть, и она осторожно потянула за пряжку ремня, но та не поддалась. Тем временем Келвин легко справился с застежкой ее юбки и быстро стащил через ноги.
Он помог Фреде справиться с джинсами и, уже полностью обнаженный, опустился рядом с ней. Она осторожно провела ладонью по его животу, нерешительно задержавшись внизу и, ища поддержки, заглянула Келвину в лицо.
Он легко прикоснулся к ее руке, поощряя начатое движение. Ободрившись, она сжала пальцы и услышала, как Келвин, со свистом втянув воздух, замер, не дыша, после чего начал новую любовную атаку.
Теперь Фреде стало ясно, почему он не торопился: его медленные, дразнящие ласки пробуждали в ней все более острое и настойчивое желание. Пальцы Келвина нашли застежку бюстгальтера, и через секунду упругие девичьи груди оказались на свободе, но лишь затем, чтобы тут же подвергнуться новым, еще более утонченным и томительным ласкам.
Когда Фреда почувствовала, что он теребит резинку ее трусиков, она словно обезумела. Сейчас она хотела Келвина с исступлением, которое одновременно и пугало, и завораживало, заставляя сразу и полностью принимать открывающуюся ей неизведанную истину. Она чувствовала себя удивительно беспомощной и в то же время могучей и всесильной, зная, что, стоит ему единожды овладеть ею, и она уже никогда не будет прежней.
Через мгновение больше ничто не разделяло их разгоряченные обнаженные тела. Фреда, крепче прижавшись к Келвину, шептала его имя, умоляя поторопиться, и неукротимая страсть, горящая в его глазах, опаляла ее душу.
Она изнывала от желания близости, которая — она чувствовала это инстинктивно — сможет утолить, насытить пульсирующую внутри муку ожидания. Келвин же не торопился, и Фреде казалось, что еще мгновение — и она умрет от этой изощренной пытки. Она обхватила его чресла бедрами, одновременно приподнявшись навстречу, и он наконец глубоко вошел в нее.
Фреда коротко вскрикнула, почувствовав резкую боль, но тут же забыла о ней, потому что постепенно в ней начало расти другое ощущение, пронзительное и прекрасное, обжигающее и огнем, и холодом. Келвин двигался все быстрее, и она постанывала от удовольствия. Волны наслаждения накатывали на нее, и Фреда задыхалась от их чудовищной красоты и мощи, а когда ей уже казалось, что ничего прекраснее быть не может, на нее обрушился последний, девятый вал. Келвин гортанно вскрикнул, и она поняла, что одновременно он настиг и его.
Обессиленные, они несколько минут лежали неподвижно, медленно приходя в себя. Потом Фреда повернула голову и светящимися от счастья глазами вгляделась в лицо Келвина.
— Возлюбленный мой, единственный!
Спасибо тебе, — шепнула она и нежно поцеловала его в щеку. — Теперь я действительно почувствовала себя Эльфи и останусь ею навсегда.
— Я верил, что так и будет, — тихо ответил Келвин.
КОНЕЦ
