Разрываясь между стремлением услышать побольше и побуждением не вмешиваться в чужие дела, Виктория все же осталась бы стоять на месте, если бы не раздался звук открывающейся двери, а затем послышались шаги. Не желая, чтобы ее застали подслушивающей, Виктория откашлялась, тем самым предупредив, что она на пути в кухню.
— Это она, Нилли! — весело доложила Причард пожилому человеку, сидящему за кухонным столом. — Это она!
«О нет!» — взмолилась Виктория, думая, стоит ли ей придерживаться прежнего сценария.
Однако Причард уже сообщила своему гостю подробности биографии новой служащей О'Хари. Седой человек шумно отодвинул стул и распрямил свое тощее тело, обнаружив, что ростом он мог потягаться с президентом Линкольном.
— Рад познакомиться с вами, мисс Кэмерон, — сказал он, галантно протянув руку, почти прозрачную в своей хрупкости, с проступающими на коже венами. То, что такой худой человек обладал столь громким голосом, стало для Виктории очередной неожиданностью.
— Нилли был камердинером сэра Патрика, — гордо пояснила Причард, убеждая его присесть, дабы волнение, вызванное рукопожатием, не отразилось дурно на его здоровье.
— Нилли? — повторила Виктория, желая убедиться, что она правильно расслышала имя.
— Это уменьшительное, — объяснила Причард. — Мы не любим формальностей.
— Значит, сейчас вы камердинер мистера О'Хари? — поинтересовалась Виктория, вспомнив, что его упоминали в списке «собственности», унаследованной миллионером.
Причард визгливо рассмеялась.
— Не смейтесь, но Нилли все еще тянет лямку!
Старик тоже засмеялся, хотя и не столь жизнерадостно, как толстая повариха.
«По крайней мере, их можно легко развеселить», — подумала Виктория, недоумевая, что же их рассмешило. Задумалась она и о том, чьи шаги отчетливо слышала позади себя в коридоре.
— Сам неприхотлив в быту, — высказалась наконец Причард. — А Нилли… Ну, посмотрите на него, мадам! Можно ли рассчитывать на хорошую работу, если труд так плохо оплачивается?
— Затрудняюсь что-нибудь ответить, — сказала Виктория, которая не хотела обидеть джентльмена, признав, что он выглядит так, будто еще пятьсот лет назад вышел на пенсию.
— Сам, да благословит его отец небесный, — продолжала Причард, — знал о желании Нилли увидеть Соединенные Штаты, прежде чем он встретится с Господом, — с чувством удовлетворения повариха сложила руки на своем толстом животе. — Вот почему он здесь, и благодарить за это надо Самого!
«Другими словами, — мысленно интерпретировала Виктория, — Нилли остался частью обстановки». Она никак не могла назвать старого камердинера приятным. Лицо Нилли собралось в хитроватые морщины, изображая удовольствие, как будто он выслушал неприличную шутку.
— Не могу ли я попросить еще чаю? — обратилась Виктория к поварихе. — Я жду возвращения мистера О'Хари.
— Куда он ушел? — прошамкал Нилли.
— Что-то случилось с лошадью. Она сломала изгородь и ускакала, — ответила Виктория.
Маленькие глазки Причард расширились, выдавая чувство тревоги.
— Неужели это та самая кобыла? — воскликнула она.
— Я не знаю, о какой лошади идет речь, — ответила Виктория.
— Ян ее быстро поймает, — сказал Нилли тоном человека, на долю которого пришлось немало неприятностей. — Парень знает лошадей как свои пять пальцев.
Причард фыркнула. Она торжественно вынула из шкафа одну из фарфоровых чашек с блюдцем, которые О'Хари полчаса назад заставил ее вернуть обратно.
— Я должна принести чай в библиотеку, мадам?
— Нет не надо, — отклонила ее предложение Виктория. — Я сама отнесу свой чай, если не возражаете.
В ответ на учтивое отношение Виктории Причард засияла.
— Если вы только не прольете чай и не получите нагоняй от дьявола.
— Вы имеете в виду мистера О'Хари?
Причард искоса посмотрела на Нилли, а затем перевела взгляд на Викторию.
— Вы познакомились с миссис Мэджин? — многозначительно спросила она.
— Да, — ответила Виктория. — Как только приехала.
— В одной руке Библия, а в другой нож, — вполголоса промолвила Причард.
Виктория наклонила голову.
— Прошу прощения. Я не расслышала.
Наступила тягостная пауза. Первым нарушил молчание Нилли.
— У стен есть уши, миссис Причард.
Лицо Причард приняло суровое выражение.
— Именно это я и хотела сказать, мадам. Вы, кажется, любите чай «Граф Грей»?
К тому времени, когда вернулся О'Хари, на долину опустилась темнота, дождь усилился. Хотя он и промок до нитки, первый его вопрос был к Виктории.
— Я наслаждалась вашей библиотекой, — ответила она. Это была, во всяком случае, частичная правда. Взяв чашку чая и несколько свежевыпеченных булочек, она направилась обратно в библиотеку и с чувством облегчения установила, что Син Майкл ушел. Закрыв дверь, она устроилась в кресле у камина, взяла из шкафа книгу по ирландской истории и углубилась в чтение. Она перелистывала страницу за страницей, но не могла сосредоточиться, ее тревожили другие проблемы.
Во-первых, она испытывала жгучее желание позвонить Эллиоту и попросить его приехать и вызволить ее отсюда. Оставаться в замке до вечера не входило в планы Виктории, и хотя деловой разговор с О'Хари прервался по не зависящим от него обстоятельствам, Викторию тем не менее беспокоило, что О'Хари посчитал возможным распоряжаться ее временем как своим. «Я пока еще не работаю у него», — сказала бы она Эллиоту.
Эллиот, конечно же, напомнил бы, что ей предстоит получать жалованье от О'Хари, а следовательно, она должна выполнять его волю. И сколько бы раз она ни бросала взгляд на телефон, интуитивное предвидение того, что может посоветовать ей старший партнер, останавливало Викторию от попытки связаться с ним. Кроме того, она уверила себя, что ни сам Баумэн, ни два его компаньона не позволят, чтобы она попала в белое рабство или исчезла с лица земли. Завтра же утром, если она не появится в конторе, они, вооружившись стенобитным тараном, первыми пойдут на штурм замка.
Во-вторых, Виктория боялась, что вспыльчивый кузен О'Хари подвергнет ее непрерывным допросам, выясняя, что она делает в замке. Не нужно быть конструктором ракет, решила девушка, чтобы вычислить, почему миллионер предпочел постороннего человека членам своей семьи. Если Син Майкл является в какой-то мере показателем температуры родственных отношений между домочадцами О'Хари, то ей предстоят трудные дни.
И наконец, в числе прочих вызывающих ее смущение обстоятельств была цветная фотография на столе. Она могла бы не заметить ее, если бы не поднялась, чтобы подправить кочергой поленья в камине. Когда она вновь села в кресло, ее внимание привлек портрет, стоявший между ониксовым пресс-папье и изящной статуэткой египтянки. Она обогнула стол и взглянула на фотографию в рамке.
Навязчивая мысль овладела ею, когда Виктория увидела портрет красивой молодой женщины.
«Вообще-то, имея дело с таким красавцем, как Хантер О'Хари, я должна была предположить подобную возможность», — сказала она себе, почувствовав разочарование и одновременно облегчение.
Мысли ее еще блуждали, когда О'Хари приступил к делу, сказав ей, что у него есть важное предложение.
То, что Хантер ей недоступен, не должно было удивлять ее… Сам характер избранной ею профессии предполагал, что на своем пути она может встретить много великолепных мужчин. К тому же она верила, что коль не было свадебного оркестра, то нет и никаких обязательств. С годами она стала даже несколько циничной, но это не волновало ее.
К моменту, когда О'Хари вернулся, Виктория внушила себе, что полностью невосприимчива к его
