— А может быть, вы просто раздражаете ее? — предположила Виктория.
— Ну, а вы — ее вечное очарование? — съязвил он, отставил стул, повернул его задом наперед и уселся на него верхом. — А каково
— Мое алиби? В чем я должна оправдываться?
Син Майкл хихикнул.
— Старуха Пятноу с самого начала хотела достать вас, — напомнил он. — А может, это чувство было взаимным…
— Я была в своей комнате, вы это прекрасно знаете, — ледяным тоном ответила она. Викторию раздражало уже одно то, что она удостоила его обвинение ответом.
— Одна? — подчеркнуто спросил он.
— А
Син Майкл с явным удовольствием изучал ее реакцию:
— Я просто подумал, что вы высоко оценили бы возможное алиби с моей помощью.
— А кто вам сказал, что оно мне нужно с вашей помощью?! — возмутилась она.
— Задел за живое, да? — сказал он. — Теперь уж мне кажется, что я должен был лучше прозондировать почву, прежде чем разговаривать с дочерью актрисы.
— Что это означает?
— А должно ли это вообще что-нибудь означать?
— Вы сказали миссис Причард правду, ее сын действительно был в комнате Пэгги?
Син Майкл поднял свои темные брови, заинтригованный ее любопытством.
— Ну а если это правда?
— Прежде всего это бессмысленно, — неуверенно сказала она, понимая, что и она, и Син Майкл знали: спасая своего ребенка, миссис Причард солгала. — Пэгги не было в замке.
Виктория вдруг почувствовала необъяснимый прилив жалости к конюху. Не исключено, что Ян, очарованный черноволосой ирландской красоткой, положение которой в обществе делало ее недосягаемой для него, был абсолютно слеп к похотливым притязаниям Пэгги на других мужчин. Если он до приезда Тэппинга время от времени оказывался по ее приглашению у нее в постели, то вполне возможно, что, придя в ее комнату и не обнаружив ее там, Ян решил терпеливо ждать ее возвращения.
— Чертовски не повезло парню, что его не было в конюшне, — заметил Син Майкл.
— Что вы имеете в виду?
— Он, как и любой другой, может легко стать козлом отпущения.
— Козлом отпущения? Зачем? Вместо кого?
— Да будьте же вы, черт побери, реалисткой, Виктория! Кто больше, чем Хантер, хотел бы увидеть старую деву мертвой? Она знала все его секреты! Все до последнего!
Это заявление так легко сорвалось с его уст, что Виктории пришла в голову мысль, не способен ли он встать на путь лжесвидетельствования.
И ей не осталось ничего другого, как опровергнуть домыслы Сина Майкла.
— Боюсь, что у О'Хари есть хороший свидетель, который сможет подтвердить, где он был прошлой ночью, — сообщила она Сину Майклу.
— Да что вы? Где же он был?
— Он был со мной, — просто сказала она.
Откровенность Виктории окупилась возможностью увидеть выражение лица испытавшего потрясение Сина Майкла.
Больше откладывать неизбежное было нельзя.
Сколько бы предлогов ни придумывала Виктория этим утром, чтобы не встречаться с Хантером, она знала, что у них есть дела, которые им необходимо срочно обсудить.
Когда Виктория вошла в комнату, Хантер оторвался от бумаг, ждавших его подписи. Напряженность на его лице сменилась радостной улыбкой, когда он увидел ее.
— Извините, но сегодня утром я нуждался в уединении, — извинился он. — Должен был сделать несколько звонков в Ирландию и… Впрочем, я сказал уже достаточно. Этой ночью досталось всем нам.
— Если я пришла в неподходящее время… — сказала Виктория, парализованная мыслью, что ей предстоит разговор с ним начистоту.
— Не скрою, что видеть вас мне весьма приятно. — Повинуясь движению его руки, Виктория прикрыла дверь. — Сегодня утром я собираюсь сообщить кое-что в газеты. Вы уже можете писать под диктовку?
— Я… надеялась, что мы сможем поговорить.
Голос Хантера прозвучал бескомпромиссно, но вместе с тем на удивление нежно.
— Мне в самом деле нужно покончить с бумагами и отослать факс, — сказал он. — После этого мы сможем поговорить, о чем вам будет угодно.
Хантер наблюдал за ней, ожидая возражений.
— Все прекрасно, — тихо сказала она. — Я только схожу за блокнотом.
— Вот есть лишний, — сказал он, оторвав верхнюю страницу того, на котором писал, и передал его Виктории вместе с ручкой.
Пока она усаживалась, Хантер откашлялся.
— Это будет некролог миссис Мэджин.
Перед тем как он начал диктовать, наступило долгое молчание.
«Как странно, — думала Виктория, записывая его слова, — узнавать о мертвом человеке больше, чем о живом».
Полное имя домоправительницы. Место рождения. Имена ее родителей. Викторию удивило, что их фамилия тоже была Мэджин.
— Она что, вышла замуж за двоюродного брата? — спросила Виктория, пораженная таким совпадением.
— К ней обращались «миссис», — ласково объяснил Хантер, — чтобы не подчеркивать то, что она старая дева.
— Простите, что я вас прервала, — сказала Виктория. — Продолжайте.
— Ее смерти предшествовала кончина ее сестры Кэйти Морин…
Что-то промелькнуло в голове Виктории, но она не смогла ухватить, что именно.
— … и поныне живы ее внучатые племянники Маргарет Эйлин и Син Майкл Гливи.
29
Виктория чуть не выпустила перо из рук, пораженная только что открывшимися ей подробностями семейной истории.
— Я даже не догадывалась об этом… — пробормотала она.
Правда, она замечала что-то странное в напряженных отношениях домоправительницы с внуком и внучкой сэра Патрика. Некоторые слова и перехваченные ею взгляды, которые ранее она считала проявлением дурных характеров и стремлением идти наперекор друг другу, теперь приобрели новый смысл, стали подтверждением истинности того, что, как говорят, родная кровь — не водица.
Она нетерпеливо ждала, когда Хантер кончит диктовать и даст обещанные разъяснения. И вот этот момент наступил.
— Гвендолин была еще младенцем, когда ее старшая сестра Кэйти поступила на работу к сэру Патрику, — сказал он. — Кэйти обычно брала начавшую ходить малышку с собой в замок, где служила горничной: этим девушка облегчала своим родителям утомительный уход за ребенком.
— А сэр Патрик не возражал?
— Скорее всего, первые месяцы он этого просто не замечал: в таком большом здании, как это, можно было бы спрятать целый детский сад. Так или иначе, Кэйти и девочка проводили здесь большую часть дня, не говоря уж о той тесной связи, которая давно установилась между ними, поскольку они все время были
