Он удивился лишь одному. Каким образом у Моей Длины хватает терпения ждать до завтра?
— Вообще, эти родственные связи — удивительное дело, — начал исподволь подводить мальчик старушку к тому, что его интересовало. — Все семейства настолько разветвлены… Уверен: каждый из нас о большей части дальних родственников вообще не подозревает.
— Ох, Олег, тут ты совершенно прав, — немедленно отреагировала старушка. — Могла ли я думать… А ведь Иван Денисович мне столько о брате рассказывал. Кстати, и фотографии детские вроде бы сохранились. Вот молодец, что напомнил. Дай-ка я их сейчас поищу. Сто лет не смотрела альбомы. Там есть один снимок. Иван Денисович маленький. Лет десяти. С родителями. Тетками. Дядями. Там семейство большое было. Вполне вероятно, и отец Венечки есть на фотографии. Или родной дед. Очень интересно проследить семейное сходство. Я уже Темочке говорила: Венечкин сын, мой правнук, просто почти вылитый Иван Денисович. Вот говорили раньше у нас, будто аристократическое происхождение — просто условность. Как глупо! — воскликнула, раскрасневшись, Мария Александровна. — Старые родовые корни всегда о себе дают знать. Достаточно одного взгляда на моего Венечку. Какой аристократизм! Какое сдержанное благородство! Разве такое увидишь у какого-нибудь парвеню из нынешних?
— Вы фотографии показать хотели, — напомнил Олег. — Обожаю старые семейные альбомы смотреть.
— Да, да. Сейчас, — двинулась по направлению к спальне Мария Александровна. Тут в дверь позвонили.
— Открой, пожалуйста, — обратилась к Олегу старушка.
Олег открыл и увидел мужчину в дубленке.
— Венечка! — тут же забыла обо всех семейных альбомах Мария Александровна.
Тот, небрежно бросив дубленку на вешалку, расцеловал бабушку в обе щеки. Затем извлек из пластикового мешка белую картонную коробку.
— Вот, бабушка, — стал распаковывать коробку он. — Будем соответствовать нашим дням. Чуть-чуть электронного оборудования, думаю, не помешает.
— Радиотелефон, что ли? — первым понял Олег.
— Именно, — кивнул головой Венечка. — Бабушке много приходится к телефону бегать. Я уж заметил. Кто-то все время звонит. То из ее бывшей скул… то есть школы. То ваша Школьникова осведомляется.
— Венечка уже обо всех вас наслышан, — прокомментировала старушка последнее замечание внука. — Кстати, мой милый, это Олег.
— Я догадался, — похлопал Венечка мальчика по плечу. — Очень-очень вам благодарен за бабушку. Без вашей чуткой поддержки ей было совсем тяжело.
— Не преувеличивай, Венечка, — покачала головой Мария Александровна. — Жила, как сейчас многие в моем возрасте.
— Но ты у меня не многая. Ты единственная, — обнял за плечи бабушку Венечка.
— Лучше пойдемте клубнику есть, — зарделась старушка. — Я Олегу как раз обещала.
— Клубника пусть подождет, — распорядился по-своему внук. — Сперва установим радиотелефон.
Пять минут спустя радиотелефон был установлен.
— Ну, бабушка, пробуй! — протянул внук трубку старушке.
— Подожди, подожди, — растерянно стала вертеть ее та в руках. — Неужели совсем без провода?
— В этом и смысл, — усмехнулся Венечка. — Разговариваешь из любой точки квартиры. Хоть из ванны. Или из туалета.
— Ну-ка, — направилась в глубь квартиры Мария Александровна.
— Давай, бабушка, — ободрил внук. — А мы совместно с Олегом будем пока на стол накрывать.
Потом они сели есть клубнику со взбитыми сливками. Телефон Мария Александровна держала возле себя и все время спохватывалась, что ей нужно кому-нибудь позвонить. В основном, как понял Олег, ее абонентами были такие же, как она, учительницы-пенсионерки, с которыми Мария Александровна когда-то работала в две тысячи первой школе. Звонка по новому телефону удостоилась даже толстая злая физичка Екатерина Алексеевна, у которой Олег и его друзья учились еще в прошлом году. В две тысячи первой ее прозвали за свирепый нрав Керосинкой.
Беседа Марии Александровны с Керосинкой ознаменовалась коротким, но выразительным эпизодом. В дверь позвонили.
— Открой, пожалуйста, Венечка, — не отрываясь от телефона, попросила старушка.
Едва дверь отворилась, в квартиру, стуча решительно тростью по полу, проник грузный пожилой человек.
— Я, между прочим, лауреат Ленинской премии. У меня даже открытия мирового значения есть, — с гневным пафосом выпалил он.
— Очень приятно, — протянул ему руку Венечка. — Бенджамин. Из Америки.
— Слышали, слышали, — не смягчился старик. — Только это еще не дает вам права на издевательства.
— Помилуйте, вы о чем? — совершенно опешил Венечка.
— О программе «Вести»! — со слезой пробасил старик. — Как вы смеете вместо нее свои разговоры показывать!
— Что-о? — был окончательно сбит с толку Венечка.
— Вы мне не «чтокайте»! — продолжал наступление автор научных открытий мирового значения. — Лучше включите телевизор. Российскую программу.
Олег быстро включил второй канал. Экран пестрел красно-желто-зеленой сеткой. А сквозь колонки отчетливо слышался разговор Марии Александровны с Керосинкой.
— О, прошу извинить, — схватился за голову Венечка. — Частотность совпала. Сейчас уберем.
Он быстро подрегулировал передатчик радиотелефона. Полосы в телевизоре исчезли. Голос Марии Александровны тоже больше не слышался.
— Безобразие! — с завистью покосился на телевизор старик. — Совсем обнаглели!
И он, еще громче прежнего стуча палкой по полу, удалился.
Едва за ним захлопнулась дверь, Олег и Венечка, рухнув в тяжелые генеральские кресла, расхохотались.
Темыч, вернувшись домой из школы, провел больше часа в напрасных поисках. Он рылся в многочисленных телефонных книжках Надежды Васильевны. Ничего похожего на телефон или адрес Натульчика там, однако, не находилось.
— Это еще что такое? — услышал Тема вдруг за спиной возмущенный окрик матери.
Мальчик отпрянул от тумбочки. Как это мать умудрилась так тихо войти в дом, что он не услышал?
— Ты зачем в моих вещах роешься? — продолжала Надежда Васильевна.
— Ну, мне один телефон тут нужен. — решил не отступать Темыч.
— Зачем? — удивилась Надежда Васильевна.
— Видишь ли, мне нужно увидеться с Эмилией Карловной, — сказал Тема.
— Эмилией Карловной? — опустилась на пуфик возле туалетного столика Темина мама. — Ты же с ней никогда знаком не был.
— Правильно, — энергичным кивком головы подтвердил сын. — Я только один раз слышал тогда в магазине, как Натульчик тебе о ней говорила.
— Ну, да. Мы тогда о ней разговаривали, — стала припоминать Надежда Васильевна. — Кстати, она, наверное, давно из Америки возвратилась. Надо и впрямь Натульчику позвонить.
— Вот, вот! Позвони! — был очень доволен Тема, что смог в кои-то веки пустить энергию матери по нужному руслу.
Надежда Васильевна уже потянулась к трубке, но в последний момент словно бы передумала.
— Нет, ты мне сперва скажи, — посмотрела она сыну пытливо в глаза. — Тебя-то чем Эмилия Карловна заинтересовала?
— Да вот. Заинтересовала, — стремясь во что бы то ни стало спасти положение, медленно начал
