городах Соединенного Королевства заведения, где подают пиво и горячительные напитки, настойчиво зазывали клиентов своими яркими вывесками. В мелкой розничной торговле, как и обычно, соседствовали довольно-таки разношерстные товары, о чем тоже оповещали плакаты, напечатанные вот в такой форме:
Табак и сигары
Виноград и currants [11]
Виски и toddy [12]
Canned goods [13]
Мыла хозяйственные
Туалетные мыла
Кофе
Сахар
Вина
Бренди
Джин
Шотландское виски…
и портер
В магазинах подземного города, где часы торговли позволялось ограничивать, всегда было многолюдно. Там можно было найти все: жилеты замысловатого покроя и одежду из альпаки, кофты и кальсоны из мериноса
Что же до замечательных пристегивающихся воротничков «Юнион-Адаме», мечте всех модников Коул-Сити, которым было нелегко выбирать из многочисленных моделей, то вот они: лондонские воротнички, «Кавалерист», «Кромвелл», «Вышитые», «Гвардейские», «Принц Уэльский», «А lа Палти», «Шекспир», «Милтон», «Путешественник» и так далее.
А денди, чей цвет волос способен скомпрометировать отделение знаменитой нью-йоркской фирмы «Кристадоро» с ее товаром, цвет, при взгляде на который невольно вспоминаешь знаменитую фразу из «Гамлета» «to be or not to be» [14], видимо, задумываются:
Красить или не красить?
Вот в чем вопрос!..
Умолчим о конторах компании, страхующей от пожаров, града (какой град может быть в Коул-Сити?), рудничного газа и многого другого, о знаменитой «Гражданке», страхующей от несчастных случаев, с ее весьма лаконичной рекламой: «Один к десяти!»
А реклама жаток-лобогреек Кёрби, настенная или размещенная на страницах «Коул-Сити геральд», одной из главных городских газет, — и это в местности, где не было ни одного зеленого ростка; или реклама леденцов от простуды — в городе, где никогда не кашляли; рекламные объявления изготовителей пианино и фисгармоний; рекламные плакаты транспортных компаний со всех уголков света: трансатлантических линий Кунард, Аллен, Инман из Глазго, Холл из Ливерпуля и северогерманского Ллойда; объявления о продаже земли в различных уголках Андерленда; анонсы больших развлекательных представлений; реклама торговца шоколадом Менье, соперничающая с рекламой кондитера-шоколадника Перрона; реклама превосходного сушонга; [15] объявления книжных магазинов; реклама перуанских торговцев гуано; реклама пилюль Холлоуэя, побеждающих все недуги, «поражающие печень, желудок и кишечник у всех слоев общества — от домашней прислуги до самых знатных семейств»; реклама «горького уксуса», изобретенного доктором Уокером и провозглашенного «тысячами признательных пациентов самым чудесным тонизирующим средством для ослабленного организма»; реклама чуда века — «Брильянтового лекарства от ревматизма» («Тысяча исцелившихся в день») и, наконец, реклама сладкой микстуры Ревалесьера, на весь мир провозгласившая о чудесном выздоровлении кюре Брюнельера, маркизы Плетстоу и лорда Стюарта де Деси! [16]
Таким являлся гостям (а их было множество) любопытный Коул-Сити со всей своей промышленной суетой. Не стоит думать, будто в рабочее время улицы города пустели. Коул-Сити населяли не только труженики Нового Аберфойла. Многие семьи выбрали город для постоянного проживания, привлеченные преимуществами его ровного климата, благодаря которому там нет ни суровых холодов зимой, ни угнетающей жары летом. Кроме того, в разных концах Андерленда были открыты термальные источники, и сюда на лечение стали приезжать больные, настоящие или мнимые, останавливаясь в коттеджах возле озера Малкольм или в других курортных местечках.
Короче говоря, Коул-Сити, как и все новое, вошел в моду. Уже делались прогнозы относительно скорого роста цен на земельные участки по всему Андерленду, и в подземный город стали потоком стекаться спекулянты.
Конечно, в Коул-Сити еще не построили кое-каких сооружений, составляющих неизменную принадлежность всякого настоящего английского города, даже небольшого: кафедрального собора, в котором однажды с помпой мог бы отслужить мессу какой-нибудь епископ; Хай-стрит [17], существующей в любом городе Соединенного Королевства; Королевской биржи, банка, также Королевского, Палаты заседаний для судей, адвокатов, частных ходатаев и писцов Королевской печати; университета с библиотекой, музеев естественной истории, анатомии и сельского хозяйства; «Реджистер хаус» для хранения публичных архивов, а также государственных и гражданских актов; академии с ректором и всем положенным персоналом; колледжа Свободной Церкви, где могли бы слушать лекции студенты; музея древностей Андерленда, предназначенного для диковинок, упрятанных природой в земные недра; военной и военно-морской академий, где бы неотесанные парни обучались военному ремеслу; клубов с разными необычными названиями и даже «Коул-Клаба» (он пока только строился), в коем состояли бы высшие должностные лица Нового Аберфойла; здания почты и телеграфа, связанных со всеми родственными конторами Британских островов; помещения, где могли бы заседать шерифский суд и администрация в том случае, если бы Андерленд стал графством; дворца парламента на случай, если бы Коул-Сити стал столицей этого графства; королевского дворца на случай, если бы монарху вздумалось посетить подземные территории; замка с арсеналом и укреплениями, право на которые закреплено союзным договором; нескольких монументов, воздвигнутых по общественной подписке и призванных увековечить память о великих людях подземной Англии, которым еще только предстоит родиться; и, наконец, аббатства с развалинами, вполне современными, но уже пользующимися у археологов уважением, которого достойны лишь руины весьма почтенной древности.
Когда все перечисленное будет построено, Коул-Сити окончательно станет городом. Правда, для этого нужно время, но его-то как раз вполне достаточно. Время несет в себе семена процветания, а то, что можно видеть уже сейчас, сулит городу блестящее будущее.
Именно в это верили жители Андерленда и ничуть не сомневались в том, что их городу суждено сыграть великую роль. Город уже занимал почетное место на геологических картах Соединенного Королевства, являясь важнейшим узлом в сети железнодорожных и телеграфных линий, связывающих его с угольными бассейнами центра, востока и запада страны. Он уже соперничал с шотландской столицей и, как любил повторять Саймон Форд, «заслуживал свое наименование куда больше Эдинбурга, слишком уж оправдывающего прозвище Старый дымокур».
Жюль Верн. Полное собрание сочинений.
Серия I. («Неизвестный Жюль Верн»). В 27 т.
Т. 29. Маяк на далеком острове. Болид.
Научно-издательский центр «Ладомир», 2010
Послесловие, примечания и перевод А.Г. Москвина
