должен получить крупную денежную премию из фондов предприятий — за внедрение передовой техники защиты от блуждающих токов.
Об этом Семен Борисович по секрету сообщил Жоре, а гот всем остальным. Настроение было приподнятое, к вечеру каждый отдел готовил сюрприз, и они решили, устроить мимическое представление 'Погоня за блуждающими', захватывающий детектив в 15 картинах с прологом и эпилогом.
Жора и Ильяс изображали блуждающие токи, Ким должен был играть роль детектива. Хотели подключить к этому делу еще и Гурьева, — Жора — главный режиссер — утверждал, что Гурьев с его мрачно-угрожающим видом — вылитый детектив — этакий готовый Мегрэ, — но Ким утверждал, что он гораздо больше подходит к типу закоренелого преступника, и предлагал использовать его в качестве 'главного блуждающего'. Однако Вадим Николаевич наотрез отказался от того и от другого. Посетовали, решили играть без него, уже сконструировали великолепные костюмы из раскрашенного ватмана, матерчатых лоскутов и кальки. Но все сорвалось непредвиденным образом.
В конце дня Хатаев пришел на планерку с каменным, серым лицом. На щеках его выступили жесткие бугры — таким его еще никогда не видели.
Он угрюмо сидел за своим столом, ждал, пока все соберутся, затем встал, сказал зло:
— Часа три назад к нам сюда позвонили с машиностроительного и сообщили, что часть цехов стоит — по-видимому, пробило кабель. И кто-то из нас, — он подчеркнул голосом это слово и медленно повел глазами по лицам, — кто-то из нас ответил: 'Обращайтесь в аварийную службу — это их дело'. Сказал и повесил трубку. Повреждение не устранено до сих пор. Кто здесь был в конце дня?
Выяснилось, что были все. Они собрались получить зарплату, а потом обсуждали подробности предстоящего выступления на вечере.
— Тем хуже, — сказал Хатаев, — мы опозорили себя в глазах руководства. Вы представляете, что это значит сейчас?
— Вадим Николаевич, — грубо сказал Жора, — признавайтесь, чего уж там. Это ведь ваша постоянная присказка, что мы, дескать, не аварийная команда.
Гурьев медленно повернул голову, удивленно и вместе с тем с каким-то интересом стал вглядываться в лицо Жоры.
— Вы сказали, Вадим Николаевич? — Хатаев резко повернулся.
— Я не один раз говорил это, — медленно произнес Гурьев, окая, — могу повторить и сейчас. Я считаю, что мы не своим делом занимаемся. Но об аварии слышу впервые.
— Значит, на телефонный звонок не вы отвечали? — решил уточнить Федор.
— Нет, не я.
— Так… Кто же? Может, вы, Ким Сергеевич?
— Я сказала, — почти крикнула Женя — Я. Понимаете?! Взяла трубку и сказала.
Несколько мгновений они с Хатаевым смотрели в упор друг на друга. Потом он поморщился, вздохнул.
— Понимаю ваш благородный порыв. Но отвечал мужской голос.
Он опять молча стал обводить всех остекленевшими глазами.
— А вам не кажется, что все это унизительно? — Женя встала, она смотрела прямо ему в лицо. — Кто бы ни сказал, мы все одинаково виноваты, если это вина.
— Пожалуй, верно, — проговорил Хатаев. Он побледнел. Отер со лба холодный пот. Сел.
Несколько секунд все молчали.
— Ну, вот что, — сказал он глухо. — Сейчас все поедем. И все будем исправлять. Семен Борисович, спецовки для всех, мне тоже.
… Шел тяжелый, мокрый снег. Он падал быстро, почти как дождь, расчерчивал воздух серыми полосами и исчезал тут же, едва достигнув земли, превращаясь а вязкое глинистое месиво.
Они остановились под каким-то навесом для досок на западной окраине завода. На пожарном ящике расстелили схему кабельных сетей. Питание к заводской подстанции шло воздушное, а от нее по цехам — кабелем, причем на одну из территорий передавалось транзитом по кабелю высокого напряжения. Он шел по какой-то пустоши (так по крайней мере значилось по схеме) и выходил к понижающей подстанции. Вот этот кабель и пробило. Отсюда, из-под навеса, было видно, как работают аварийщики: они отрыли несколько шурфов, прорыли даже две или три канавы, но повреждения, видимо, тан до сих пор не нашли.
— Что они собираются делать? — Женя указала а сторону, где с грузовика снимали подъемником огромную кабельную катушку.
— По-моему, они решили тянуть новый кабель, — сказал Гурьев.
— Но ведь эго километра полтора…
— А что им остается делать? Цеха стоят!
Подошел Хатаев. Вместе с Кимом они ходили узнавать, как дела Федор был мрачен.
— Так вот, ребята, дела неважные. — Он махнул руками, созывая их всех к себе. — Они возятся с утра, ничего найти не могут, решили тянуть новый кабель.
— Ну и пускай тянут, — сплюнул Жора. — Поехали домой.
— Ты умный парень, но иногда дурак, — жестко сказал Федор. Жора вскинул голову, но наткнулся на холодный взгляд Федора и как-то сразу сник.
— Тянуть кабель они будут еще несколько часов, и весь простой будет на нашей шее из-за этого идиотского телефонного разговора. Надо найти повреждение, и как можно скорее, иначе… В общем, плохо будет иначе… Плакали тогда все наши надежды — и твоя диссертация и все остальное. Ясно? Так вот…
И тут откуда-то взялся Далимов. Он остановился возле Федора, поглядел на него в упор, покачал головой:
— Ну что! Показала себя ваша хваленая установка?! Изобретатели!!!
И пошел дальше.
— Наша установка тут не при чем, я докажу, вот увидите… — кричал ему вдогонку Федор. Далимов даже не обернулся Он только махнул рукой и продолжал идти, а Федор остался стоять, пригнув голову. Он стоял так некоторое время, потом встряхнулся.
— Ладно! С чего начнем Ваше мнение, Вадим Николаевич?
— Вообще-то, конечно, прозванивать, потом идти комбинированным способом, с двух сторон…
— Вы, Женя?
— Видимо, так, Но я одного не пойму, — здесь, на схеме, нет прохода под дорогой. А там я вижу асфальтовую дорогу как раз на трассе.
Он оглянулся, взял в руки схему, сориентировал ее.
— Да, похоже на то, что дорогу прокладывали потом.
Эх, будь оно неладно. Чует сердце — с ней это связано… Ладно. Вадим Николаевич, давайте отсюда. Ты, Ким, оттуда, с той стороны. А я попробую обследовать, что там, под дорогой. Кто со мной? Женя, поможете?
Она кивнула. В эту минуту они все уже были захвачены поиском.
— Слушай, — сказал Ким, — а ведь в машине, в том фургоне Лаврецкого есть емкостный прибор, как у аварийщиков. Если с ним пройти — можно определить…
— Умница! — Федор потряс его за плечо. — Только что ж ты раньше не сказал, когда мы собирались?!. Ильяс, мотай в институт, вези сюда фургон. Хотя нет, фургон не нужно, он же не пройдет по трассе. Ким, езжай с ним, с ними прибор, вези его сюда. А мы пошли. Ну, ни пуха пи пера! Быстро!
Ворота институтского двора были заперты. Они остановили машину, а сами обошли здание, прошли через главный вход На втором этаже играла музыка, мелькали в окнах веселые тени — вечер еще не начался, народ только собирался.
— Весь люди как люди, — с завистью сказал Ильяс. — Праздник — веселится. Не праздник — работай У нас — вес наоборот.
— Ладно, старик, не ворчи, — ласково отозвался Ким. — Все сделаем, еще успеешь потанцевать.
