Он развернулся и зашагал прочь прямиком через луг, а она осталась стоять, глядя ему вслед, пораженная тем, какой могучий ураган эмоций вызвал в ее душе тот неожиданный поцелуй. И лишь когда он уже поднимался по дальнему склону — крохотная черная точка на фоне зеленеющих лугов и серых скал — только тогда Дамарис поняла, что так и не знает его имени. Ерунда, думала она по пути домой, это не имеет никакого значения, все равно она больше никогда его не увидит. Ну и ладно, не очень-то и хотелось, пыталась убедить она себя. Этот человек никак не вписывался в узкие рамки ее замкнутого мирка; его слова — и поступки — не вызывали у нее ничего, кроме раздражения. И вообще, он ей нисколечки не понравился. Хелен она ничего не стала рассказывать об этой странной встрече, подспудно чувствуя, что та наверняка неодобрительно отнесется к такого роду уличному знакомству. Ведь ей всегда строго-настрого запрещали разговаривать с незнакомыми; но той ночью ей приснился сон, как будто она снова с ним, стоит на скале над морем; дует сильный ветер, огромные волны разбиваются о камни, и ей очень страшно. Но вот он обнимает ее и говорит: 'Не бойся, со мной ты всегда будешь в безопасности.'
И это, конечно, было полнейшим абсурдом. Ибо настоящими ее защитниками были сэр Хью и кузен Марк, а вовсе не этот нахальный незнакомец.
Некоторое время спустя мистер Престон снова нанес визит в Рейвенскрэг, и на этот раз он привез ошеломляющие известия. Оказывается, он разговаривал с сэром Марком Триэрном по телефону, и между ними была достигнута договоренность, что Дамарис должна уехать на год в Швейцарию для обучения в пансионе для благородных девиц. Нотариус, как попечитель, одобрил эту идею; ведь именно этого так не хватало девушке — компании ровесниц и знания светских манер.
Хелен Керью также одобрительно отнеслась к этому плану, но при этому не преминула уточнить одну подробность.
— Значит, там ее будут готовить к тому, чтобы она смогла занять уготованное ей место? — поинтересовалась она, вопросительно вскинув брови и пристально глядя на худощавого старикашку, но мистер Престон не поддался на провокацию.
— Возможно, — уклончиво ответил он.
Дамарис же встретила эту новость в штыки, не считая нужным скрывать свое негодование.
— Никуда я не поеду, — возмущенно заявила она, — и ничего вы со мной не сделаете. Мне будет очень грустно и одиноко среди совершенно незнакомых девочек.
— Никуда ты не денешься, поедешь, как миленькая, — ответила ей на это Хелен. — Это замечательная идея. Там тебя научат стоять на собственных ногах.
Дамарис взглянула на свои ноги в аккуратных туфельках и живо вспомнила свои босые ступни и ленивый, насмешливый голос, говоривший: 'Взрослой, самостоятельной женщины не нужны опекуны. Она сама крепко стоит на ногах'. Затем она нерешительно перевела взгляд на мистера Престона, который все это время с тревогой наблюдал за ней.
— Наверное, кузен Марк считает, что я слишком невежественна и дурно воспитана, а потому не хочет жениться на мне такой, какая я есть, — со злостью проговорила она.
— Просто ты еще очень молода, — поспешил утешить ее нотариус. — К тому же у тебя в запасе еще есть много времени, прежде, чем ты примешь окончательное и бесповоротное решение… (Но ведь я для себя уже все давным-давно решила, думала Дамарис, у меня не было иного выбора.) А знания и навыки, которые дают в этом заведении, в любом случае очень пригодятся тебе в жизни.
С этими словами он протянул ей красиво оформленный рекламный буклет, расписывающий бесчисленные преимущества обучения в 'Академии благородных девиц мадам Лебрен'.
Дамарис взяла книжицу и с негодованием швырнула ее на пол.
— Если дедушка был вполне доволен мной и такой, то и кузен Марк пусть довольствуется тем, что есть, безо всяких там дурацких манер, презрительно заявила она. Девушка чувствовала себя обиженной и уязвленной тем, что ее жених не позвонил ей, а оставил все распоряжения адвокату, который, похоже, даже не знал, где тот находится в данное время.
Мистер Престон тяжело вздохнул. Крутой нрав Триэрнов уже давно стал притчей во языцах в анналах адвокатской конторы 'Престон, Полдарк и Престон', которая с незапамятных времен вела дела поместья Рейвенскрэг.
Хелен подобрала с полу буклет.
— Не глупи, Дамарис, — строго сказала она, — тебе надо научиться, как правильно одеваться и принимать гостей. Это место, — она взмахнула программкой, которую держала в руках, — даст тебе гораздо больше, чем просто школа. Там тебя подготовят к той жизни, которую должна вести титулованная леди. Ведь сэр Марк не станет жить затворником, как твой дедушка. Тебе придется давать обеды, коктейли, а возможно даже и балы, открывать благотворительные выставки, заседать в различных комитетах… Она намеренно перечисляла все светские функции, какие только могла припомнить, надеясь таким образом урезонить свою несговорчивую воспитанницу.
— Хватит об этом, — взмолилась Дамарис. — Какой кошмар!
— Год за границей придаст тебе уверенности, которой пока что тебе так не хватает, — не унималась Хелен. В душе она была убеждена, что сэр Марк просто ищет путь для отступления. Двенадцать месяцев в Швейцарии отложили бы решение вопроса с женитьбой, а если к тому же у Дамарис там появятся подружки, у которых имеются симпатичные братья, то, возможно, к концу данного срока она тоже будет мечтать лишь о том, как бы поскорее расторгнуть навязываемую ей помолвку. Это дало бы ему возможность достойно выйти из игры, ничем не запятнав своей чести. Он даже не пожелал приехать, чтобы встретиться в девушкой, что красноречиво свидетельствовало о том, что мысль об их возможном союзе не вызывает у него особого восторга. Дамарис чувствовала себя оскорбленной подобным невниманием с его стороны. Еще бы! Уж мог бы сам приехать и проведать, поддержать, успокоить ее, прежде, чем отсылать из родного дома неведомо куда. И уже в который раз ей на ум пришла крамольная мысль: ему нет до нее никакого дела. И тут в ней снова проснулась гордость; ну ничего, она ему еще покажет. Она будет учиться лучше всех и вернется домой такой воспитанной и элегантной, что ему придется признать, что из нее получится идеальная леди Триэрн.
— Что ж, очень хорошо, я поеду, — объявила она. — И он еще будет гордится мной.
— Вот это уже совсем другой разговор! — одобрила Хелен.
Но тут Дамарис вдруг испуганно вскрикнула.
— Но как же собаки! Я совсем о них забыла. Они будут скучать тут без меня. Здесь их будут держать целый день на псарне, под замком, а они к этому не привыкли. Я не могу их бросить.
— Я заберу их к себе, — мужественно пообещала Хелен, ибо хоть Трис и Золь были и ее любимцами тоже, но только в небольшой квартирке подруги ей наверняка будет нелегко управляться с двумя огромными лабрадорами.
— Правда, Керри? И ты будешь каждый день гулять с ними?
— Да, — пообещала Хелен. — Так что можешь быть за них спокойна.
— Огромное спасибо, — тихо проговорила Дамарис, понимая, что пути к отступлению больше не было.
— Пока поместье останется на попечение миссис Гарт. Сейчас сэр Марк подыскивает управляющего, который будет ведать хозяйственными делами до тех пор, пока новый владелец не вступит в свои права, объявил мистер Престон.
Дамарис не понравилось это упоминание о 'вступлении в права'. Она с неудовольствием вспомнила недавнюю встречу на берегу и фразу незнакомца о 'переменах'. Однако, даже если она и осталась бы здесь, то у нее все равно не было бы ровным счетом никакой возможности воспротивиться этим самым переменам.
— Если тебе захочется домой, то мы с Мэри всегда будем тебе очень рады, — сказала Хелен, справедливо полагая, что такая необходимость вполне может возникнуть. Мэри Брук была той самой ее подругой, у которой она собиралась поселиться.
— Большое спасибо, но туда я не поеду, — упрямо заявила Дамарис. Мой дом здесь, в Рейвенскрэше, и я вернусь сюда, чтобы выйти замуж за кузена Марка.
— Да-да, конечно, — поспешно согласилась Хелен и незаметно переглянулась с нотариусом. Видно было по всему, что оба они сильно сомневались в правомочности этого заявления.
