ПОСЛЕДНИЕ ГАСТРОЛИ
Новый, 1966 год начался так же, как и предыдущий. 21 января отпраздновали свадьбу Джорджа Харрисона и Патриции (Патти) Бойд. После этого Джордж на две с половиной недели погрузился в блаженную леность и размышления о смысле жизни, затем молодожены отправились в свадебное путешествие из сырого зимнего Лондона в тропическое лето на Барбадос, пока еще остававшийся британской колонией.
Джон и Ринго наслаждались отдыхом и свободой от бешеного ритма гастрольных поездок и бесконечных изнуряющих записей в студиях. Они жили теперь как бы вне времени: ложились спать, когда хотели, вставали, когда надоедало спать, обедали, как взбредет в голову, устраивали автомобильные гонки по окрестностям до тех пор, пока однажды не разбили машину. Газеты, следившие за каждым шагом знаменитых музыкантов, писали, что битлзы до того «заелись», что уже не знают, какое сегодня число и который сейчас час.
Джон дал себе волю расслабиться. Большую часть времени он проводил на диване, читал, думал, глядя на экран телевизора. Он очень пополнел и сокрушался по этому поводу, но привычек не менял. С сыном и Синтией он практически не общался, зато ежедневно виделся с Питом Шоттоном. Друзья просиживали ночи напролет, а потом Джон целый день спал. Как можно судить по песням того периода — «I'm So Tired» («Я так устал») или «I'm Only Sleeping» («Я только сплю»), единственно, что он не любил больше, чем ложиться спать,— это вставать на следующий день. В этот период он особенно сильно увлекался наркотиками, к которым пристрастился и Пит.
Джон выписывал все основные британские газеты и журналы и читал их «от корки до корки», каждую страницу. Его интересовали события в мире и внутри страны, возмущала война во Вьетнаме, ирландские беды, апартеид в ЮАР. Он сочувствовал беднякам и инвалидам и жертвовал крупные суммы в разные фонды, особенно — детские.
Он всегда увлекался художественной литературой и поэзией. Теперь к этим книгам прибавились труды по философии, теологии и психологии. Он читал работы Фрейда (Фрейд Зигмунд — австрийский врач-психиатр и психолог, основатель учения о психоанализе), Вильгельма Райха (Райх Вильгельм — немецкий общественный деятель, публицист, в 20-е годы был членом Германской коммунистической партии, основатель теории сексуальной революции и автор книги «Сексуальная революция»), Юнга (Юнг Карл Густав — швейцарский психолог и философ-идеалист), библию и восточную религиозную литературу, такую, например, как «Бхагават Гита» и «Тибетская книга мертвых». Джон хотел постичь смысл жизни. Он говорил тогда: «Чем больше я имею, чем больше я вижу и приобретаю опыта, тем сильнее задаюсь вопросом, что же такое я и что такое вообще жизнь».
Времени для этого было теперь достаточно. Битлзы всю первую половину года не давали концертов, не выступали по телевидению. Чтобы не прошла окончательно битломания, которая к этому времени несколько поутихла, Брайан раздобыл запись концерта на американском стадионе Шиа, и первого марта англичане смотрели на экранах своих телевизоров это грандиозное шоу. Теперь «Битлз» нравились в основном взрослым. В воздухе носилось, что ансамбль выдыхается, что он скоро лопнет, как мыльный пузырь.
Появились и тревожные симптомы. Впервые за последние два года их сингл «Paperback Writer» («Писатель, пишущий книжки в мягких обложках») не вызвал привычного ажиотажа. Из студии на Эбби-роуд собирался уходить Джордж Мартин. О «Битлз» писали всякую чепуху в газетах, то называя их гениями, то нещадно понося. В их песнях выискивали только подтекст и «следы» наркотиков.
Битлзы понимали, что их считают носителями протеста молодежи. Однако сами они четко не представляли, против чего должны протестовать. Этот вопрос мучительно беспокоил всех четырех музыкантов, но они не находили на него ответа. Монстр-имидж, который они приобрели благодаря совокупным усилиям менеджеров и средств массовой коммуникации, их больше не удовлетворял. Леннон как-то сказал в отчаянии: «Если бы у меня было много денег, я бы все бросил, носил бы бороду и всегда зачесывал волосы назад. И не терзал бы свое „я', и не выставлял бы его напоказ».
Наркотики, к которым пристрастились уже все четверо и с помощью которых пытались проникнуть в глубины сознания, оказались бесполезными. Уже в конце 1966 года Пол сказал: «ЛСД может только ненамного приоткрыть двери, но выйти через них куда-то невозможно. Я никому не советую его принимать. Ответы на все вопросы можно получить только, когда мыслишь и рассуждаешь трезво. Но, конечно, прежде всего нужно знать, какие вопросы требуют ответов».
И битлзы ставили вопросы и искали ответы в музыке. Они настойчиво и неустанно экспериментировали, работали часами и сутками, чтобы найти новое звучание своего ансамбля.
Несмотря на слухи о скором закате «Битлз», их императорский трон еще не шатался, потому что они постоянно крепили его могущество. 24 июня 1966 года они отправились в трансконтинентальные гастроли Германия — Дальний Восток, а на август запланировали четвертую поездку в США.
Турне по Европе начиналось в Мюнхене. Перед отъездом битлзы решили сменить свои сценические костюмы и в одном из самых модных лондонских магазинов приобрели по два комплекта новых нарядов. Первый — двубортные пиджаки и брюки из зеленого в рубчик материала. Второй костюм был из легкого серого материала в оранжевую полоску. Рубашки тоже были в полоску четырех цветов: оранжевого, желтого, коричневого и темно-бордового. Эпштейну это не нравилось, но подопечные уже его не слушались — они принимали решения самостоятельно.
В Мюнхене, Эссене и Гамбурге ансамбль имел большой успех. Музыканты опять уверовали в себя. В Гамбурге они встретились с Астрид и Бертом Кемпфертом, когда-то записавшим их с Тони Шериданом. Приятно было вспомнить старые времена, побродить по знакомым местам. Правда, «Индры» и «Звезды» уже не существовало. Зато черно-белая комната Астрид осталась точно такой же, какой была при жизни Стюарта, а на стене висел его портрет.
Из Гамбурга битлзы полетели в Японию. Там они сначала познакомились с тихоокеанским тайфуном, потом дали два концерта, которые прошли с триумфом. Затем отправились на Филиппины. На стадионе в Маниле они выступали под восторженные крики ста тысяч зрителей. Однако после концерта случился скандал. Жена диктатора Имелда Маркос, считавшая себя царицей искусств и покровительницей культуры, была вдобавок еще и горячей поклонницей «Битлз». В своем дворце она устроила большой прием в честь английских музыкантов, собрав там молодых людей и девушек почти из трехсот высокопоставленных семейств на Филиппинах. Битлзы получили приглашения, в которых, между прочим, не было сказано, что встреча будет носить такой официально-торжественный характер, и не посчитали нужным прийти. И тут же газеты, телевидение и радио обвинили их в оскорбительном и пренебрежительном отношении к супруге главы государства, а следовательно, к стране и народу. Извинения сочли недостаточными, объяснение Эпштейна — неубедительным. Удовлетворить могло лишь полное покаяние с последующим кровопусканием. И артистам из какого-то Ливерпуля приказали немедленно убраться из страны.
Когда битлзы ехали в аэропорт, на них напала огромная толпа оскорбленных подданных диктатора Маркоса и едва не разорвала их на куски (совсем не для сувениров). Правда, полиция все же сохранила музыкантам жизнь. Последний штрих этой трагикомической истории характерен для мелочно-жадного диктатора: Эпштейну было дозволено подняться в самолет, только расставшись со всеми долларами, заработанными ансамблем на Филиппинах. Так битлзы впервые столкнулись с жестоким тоталитарным режимом, с его догматичным церемониалом и свирепыми нравами.
Дома, пока все четверо приходили в себя, появились их новые пластинки: 5 августа увидел свет альбом «Revolver» (В русском переводе принято название «Револвер»), а 8 августа — сингл «Yellow Submarine»/«Eleanor Rigby» («Желтая подводная лодка»/«Элинор Ригби»).
