корчить из себя святошу, просто не могла.
— Черт. — Альфред резко притормозил возле обочины, девушка удивленно посмотрела на него. И уже хотела спросить, что случилась, как Альфред резко развернулся к ней и закрыл рот рукой, показывая жестом, чтобы она молчала.
Вытащив из бардачка блокнот с ручкой, он написал одно слово «ПРОСЛУШИВАЮТ».
Тори проследила за рукой Альфреда, который показал на одиноко мигающий огонек. И босс тут же дописал на листке «ОПРЕДЕЛИТЕЛЬ ПРОСЛУШИВАЮЩИХ УСТРОИСТВ».
— Сабина, как насчет того, чтобы переночевать сегодня на яхте?
— Давно мы уже там не оставались.
— Тебя же ведь твой шеф отпустил, пока не пройдет благотворительный вечер.
— Да, его жене нужна помощь.
Развернув машину, Альфред поехал в обратную сторону — к пристани. Тори включила музыку, и откинулась на кресло, глядя на дорогу, и мелькающие на их пути деревья.
По лобовому стеклу застучали капли дождя, девушка заметила, что её босс постоянно смотрит в зеркало заднего вида и, повернувшись, увидела, что за ними едет, темный джип.
Альфред несколько раз мигнул фарами, и через мгновенье, следующая за ними машина ответила ему. Подъехав к ближайшему магазину, Тори громко попросила:
— Риккардо, на яхте ничего нет, даже зубной пасты, остановись, пожалуйста, возле магазина.
Выйдя из машины, они вошли небольшой супермаркет. Выбирая продукты, они заметили, направляющегося к ним Питера. Мужчина встал рядом с ними, и стал выбирать какие-то консервы.
— В доме и на яхте люди Альберто установили камеры. — Произнес он, и положил рядом с рукой Тори план, где было отмечено их расположение.
— Ясно, мы у них, они у нас.
— Не страшно, ставили те еще спецы. Камеры под нашим контролем, так что мы можем им хоть прогноз погоды показывать.
— Я установил камеры в доме. — Сказал Альфред, рассматривая банку с тунцом.
— А я установила камеры, в парке и в кабинете Альберто. — Тори забрала у Альфа банку и поставила на полку. — Я не люблю тунца.
— Когда ты успела? — Удивился Альфред.
— Я его в колледже переела.
— Тори… — негромко рявкнул мужчина.
— Пока ты зажигал в саду с Вивьен, я зажигала в кабинете Альберто. Кстати, Питер, как вид с камер?
— Ты как всегда установила их в лучших местах.
— Спасибо. — И одарив его улыбкой, она схватила банку оливок и пошла к кассе.
Приехав на яхту, Тори приняла душ, пока Альфред выгружал покупки. А потом сидела на кухне и ела мороженое, пока её «муженек» мылся. Облизнув губы, девушка прижала ложку ко рту.
Она не знала, что ей делать с чувствами, которые возникли у неё. Для Альфреда она была еще одной игрушкой, куклой, которую он может в любой момент выбросить из своей жизни. А для таких кукол, как она, были свои правила. Её обязанностью было соблазнять мужчин, узнавать их тайны, а потом если они были опасны, ей приказывали уничтожить объект. И кукле оставалась лишь нажать на курок.
А теперь она влюбилась.
Иногда Тори казалось, что она потеряла свою душу в перестрелке между пулями, взрывами, вереницей мужчин. Потеряла саму себя, в этом мире лжи. Но Альфред как-то нашел путь к её замершему сердцу, и ей оставалось только крепко стиснуть зубы, и молиться, чтобы он никогда не узнал о ее любви. Она не хотела быть очередной Катриной, чтобы через некоторое время стать такой же конченной стервой, видя, как Альфред находит очередной объект для шикарного траха.
Тори посмотрела на прикрепленную камеру.
«— Камеры только слепой не увидит».
Как же ей сейчас не хватало Валерии. Глядя на своих друзей, она понимала, что для агентов любви нет. Тори видела, как Себастьян любит Валерию, а она его. И что из этого вышло? Их просто не стало. Судьбу решило за них очередное задание. И у неё с Альфредом ничего нет, и не будет.
Бернардо уселся рядом с Альберто и посмотрел на монитор.
— А где это они? — Удивился он.
— На яхте, она недалеко отсюда. — Сказал Альберто, наблюдая, как девушка ест мороженое, и добавил. — На Сабину не устаешь любоваться, она живая, а не искусственная кукла.
— Милый, я начинаю ревновать, что есть в этой шлюшке такого, чего нет во мне?
— Вивьен, золотце, она загадка, а мужчины любят их разгадывать. Ты же, моя дорогая, зачитанная до дыр книга.
Они видели, как к Сабине, в одном полотенце, подошел муж. Он крепко обнял её, прижимая к себе, и поцеловал в её тонкую нежную шею.
Бернардо сжал кулаки от злости, завидуя Риккардо, что эта женщина принадлежит ему.
Он видел на мониторе, как мужчина развернул девушку и поцеловал её. Страстно целуя, он приподнял Сабину за попку и посадил на барную стойку.
— Вкусное мороженное, мы с тобой купили. — Шептал Риккардо, целуя Сабину и, медленно стянув в неё пеньюар, оголив её упругую нежную грудь. Бернардо тяжело сглотнул появившейся откуда-то в горле ком, желая оказаться на его месте, ласкать Сабину, любить её.
У него появилось желание защищать эту женщину, даже ценой собственной жизни. Было в ней что-то такое, отчего ему казалась, будто девушка постоянно ходит по самому краю. И ему хотелось прикрыть её, защитить от всех, даже от себя.
Бернардо видел, как Риккардо слизывал мороженное с груди Сабины, как кожа женщины покрывается мурашками, и из влажных губ вырываются чуть слышные стоны.
Поднявшись с кресла, мужчина вышел из кабинета, оставив своего дядю и его жену досматривать эротическое шоу. Поднявшись в свою комнату, он принял холодный душ, но даже он не смог остудить его разгоряченное тело. В голове всплывали образы Сабины, которая страстно отдавалась своему мужу.
Лежа обнаженным в своей кровати, мужчина пытался выкинуть из головы воспоминания о другой девушке, которая когда-то, так же как и сейчас Сабина выгибалась от страсти, но только в его руках. Его пальцы крепко сжали подушку, и еле слышный мужской стон, прозвучал в комнате. Он проклинал свою жизнь, которая лишила его любимой. И даже сейчас глядя на Сабину, понимал, что и этой девушки он не достоин. Он может только разрушить её жизнь. Но выбора у него никогда не было, ни с его семьей, которая поставляла оружие террористам уже не одно столетие, хотя раньше это были пираты. Он рос в этой среде, и другого, просто не знал. Он родился не в той семье, ведь в детстве вместо машинок, он получал пистолеты и гранаты. А в шесть лет перед его глазами, отец приказал показать, как убивают человека. Чтобы выбить всю нежность, наивность, которая еще осталась у его сына. Он крепко сжал подушку так, что под его сильными пальцами начала трещала ткань, перенося на нее все злость и боль своей жизни.
Глядя в монитор, Вивьен облизывалась, смотря на обнаженного Риккардо, ей хотелось провести по крепкой, широкой, мускулистой спине своими ногтями, покрыть поцелуями каждый миллиметр его смуглой кожи. Она завидовала этой маленькой простушке корчившей из себя светскую львицу. Ей хотелось быть на месте этой девчонки, чтобы руки Риккардо скользили по её разгорячённой коже, чтобы его губы целовали её плоть, и горячий язык слизывал остатки мороженного с её лона. Она видела, как он, зачерпнув пальцем из ведерка мороженое, смазал киску девушки, представляя в это время на её месте себя. Ощущая не только холод мороженного на своем лоне, но обжигающе горячий язык любовника. Вивьен сжала ноги, чувствуя, как покрываются влагой её тонкие трусики. Она завидовала этой сучке, и очень хотела, что бы Риккардо стал её любовником.
А потом поздней ночью в объятья своего мужа, который пыхтел на её теле, Вивьен представляла жгучего красавца Риккардо.
Тори вздрогнула, когда почувствовала на своей талии руки Альфреда, и положила ложку на стойку. Целуя её шею, мужчина прошептал:
— Расслабься котенок. — Тори закрыла глаза, и откинулась на грудь своего босса.
