места, броситься к перилам и крикнуть:
? Боже Всемогущий! Что там за шум?!
Завеса из мешковины приоткрылась на три дюйма, и в темноте беспокойно блеснули белки нескольких пар глаз.
Выходите оттуда! — крикнул буфетчик. — Что у вас там происходит?
Между мешковиной и дверной колодой показалась рука, чей?то палец робко показал в мою сторону, а какой- то голос пропищал:
? Что он делает?
? Что делает доктор? Смотрит, чем занимаются черепахи, и не обращает на вас ни малейшего внимания.
Мешковина сдвинулась в сторону, и три маленькие девочки, словно мышки, метнулись со слабым писком по жердевым мосткам и, добежав до спасительной для них кухни, облегченно вздохнули.
Некоторое время спустя большой черный мужчина подплыл на каяке к черепашьему загону, открыл сбоку ворота и при помощи лассо, сделанного из толстой веревки, попытался поймать черепаху. В конце концов петля захлестнула передний ласт, мужчина выволок черепаху на берег, перевернул на спину и достал большой нож, чтобы перерезать ей глотку Такое зрелище было мне не по нутру… И я принялся рассматривать окружающее.
Я посмотрел на воду. Она была прозрачна, как воздух. На дне валялся мусор, бутылки, всякие отбросы. Все это привело меня в изумление — я не мог понять, как может маленький город выбрасывать такое несметное количество хлама. Большинство городов, омываемых приливо–отливным течением, топит свои отбросы в мутной воде, здесь же, в Бока–дель–Торо, ничто не может быть скрыто, все лежит на виду, все время количественно возрастая. А вода ежедневно обновляется, оставаясь такой кристально чистой, что можно даже рассмотреть на дне усики креветок и глаза хамсы, кружащей возле свай в сверкающем плеске воды. В большинстве мест морская рыба из породы макрелей уходит подальше от маленьких грязных портовых городов, а здесь кингфиши плавали возле самой пристани.
Как вы уже успели заметить, меня не слишком тревожит грязь или беспорядок, и я отлично понимаю, что береговая линия обречена на то, чтобы стать местом, где любым способом можно вытащить со дна всякую дрянь. И конечно, описывая города, располагающиеся по берегам бухт или устьев рек, надо начинать описание не с мутной и грязной воды, скрывающей под собой массу отбросов. Здесь, в Бокас– дель–Торо, мое возмущение вызывали не отбросы, а то, что они были видны в чудесной воде. Среди них плавали красивые, похожие на драгоценные украшения рыбы, которые можно встретить только среди кораллов в извечном великолепии морей.
В тот момент, когда я, печалясь об омраченной красоте моря, вглядывался в воду, послышалось шуршание ракушек и удар причалившей лодки. Я перегнулся через перила, посмотрел на пристань и увидел прибывшего в большой лодке мистера Шеферда. Он привязал канат у сходней и спросил, который час. Было половина одиннадцатого. Мистер Шеферд осведомился, готов ли я к отъезду. Посмотрев на лишен ную навеса лодку, на солнце и зеркальное море, я ответил, что готов, однако мой ответ был лишен искренней радости. Меня огорчало отсутствие ветра, но мистер Шеферд сказал, что захватил трех гребцов. По пути, добавил он, мы пройдем мимо нескольких поселков, где сможем остановиться покушать, а в случае непогоды найти пристанище. Если ветер хоть немного поможет, мы сумеем добраться до Чирики в полдень, а если придется все время идти на веслах, то — поздно вечером.
Я попросил обождать, пока принесу снаряжение.
Когда я возвратился, мистер Шеферд допивал полученную от буфетчика бутылку ледяной воды.
? Теперь нескоро удастся выпить холодного, — сказал он.
Мне это было отлично известно. Я снял с причала носовой швартов и вскочил в лодку. Буфетчик курил сигарету и, перегнувшись через перила, непрерывно повторял:
? Будет жаркий день!.. Чертовски жаркий день!
Мы заскользили вдоль беспорядочно разбросанных задворок к рыночной пристани, где нас дожидались трое рослых парней, в том числе племянник мистера Шеферда. У рыночной пристани я увидел стоявший у причала длинный моторный каяк. Он был нагружен одними черепахами–биссами, лежавшими на спинах со связанными на брюхах ластами.
? Откуда эта лодка? — поинтересовался я.
? С побережья Чирики, — ответил мистер Шеферд.
? То есть оттуда, куда мы направляемся?
? Оттуда, сэр!
? Да, но это все биссы. Разве они там тоже гнездятся?
Тут наши парни и какие?то парни, работавшие на рынке, расхохотались.
? Эге!.. — кивнул один из них.
? А других там и не бывает. Разве что иногда, — заметил мистер Шеферд.
? Подожди минутку, дружище. Я приехал сюда ради зеленых черепах. Мне сказали в Колоне, что там гнездуются зеленые. Разве в Чирики водятся биссы?
? Там одни биссы, сэр.
? Вы в этом уверены?
? Уверен, сэр. Если пожелаете, спросите у человека, который привез черепах.
? Да, лучше спросим у него, — согласился я.
Вдоль пристани и по всему рынку пронеслась весть, что мы хотим потолковать с человеком, который привел груженную черепахами лодку. Вскоре прибежал мальчик и сказал, что нужный нам человек уехал на остров Провижен и вернется не раньше полудня. Пока я сидел в лодке, не зная, чему верить и что предпринять, появился старый, седой мулат приятной наружности. Он вежливо осведомился, в чем мои за труднения. Узнав суть дела, он подтвердил мнение Шеферда, что в Чирики водятся только биссы, одни биссы и ничего больше.
К этим словам надо было отнестись со всей серьезностью, так как они меняли не только имевшееся у меня представление о Чирики, но и весь ход событий в ближайшие дни. Я был строго ограничен сроком пребывания в тропиках и не мог терять неделю ради бисс. С биссами все обстояло благополучно, если не считать некоторых интересовавших меня подробностей их жизни. В этой поездке я собирал сведения, касающиеся только зеленых черепах. И теперь, прежде чем отправиться в Чирики, мне надо было все досконально выяснить.
Мистер Питерсон — так звали старого мулата — показался мне наиболее заслуживающим доверия человеком среди всех встреченных в Бокас–дель–Торо, и я решил упрочить наше знакомство. Он был колумбийцем по происхождению, уроженцем острова Сан–Андрес, откуда на протяжении более столетия люди бегут в Бокас–дель- Торо, спасаясь от колумбийских налогов. Мистер Питерсон рассказал мне, что рыбаки Сан–Андреса и соседнего с ним острова Провиденсия всегда специализировались на ловле бисс. Промышляют их не только ради ценных панцирей, но и потому, что жители островов охотно едят бисс и даже предпочитают их зеленым черепахам.
В некоторых местах, где водятся биссы, их считают малосъедобными, а кое–где даже ядовитыми. Я же знаю только одно место в американских водах, где бисс предпочитают зеленым. Это остров Кайман–Брак. Здесь промысел бисс такое же давнишнее и обычное занятие, как промысел зеленых черепах для жителей острова Большой Кайман. Обитатели острова Кайман–Брак согласны ежедневно кушать бисс, предпочитая их зеленым, а тушеные молодые биссы — знаменитое местное лакомство.
В спорном вопросе о съедобности бисс обе точки зрения имеют под собой почву. Подобно некоторым домашним животным, которых человек употребляет в пищу, бисса является плотоядным животным. Но она — крайне неразборчивое существо, и качество ее мяса зависит от того, чем она питается. Приписываемые биссе ядовитые свойства, вызвавшие в некоторых случаях смерть людей, по–видимому, объясняются нехваткой кормов, заставляющих биссу иногда уходить в какие?то отдаленные районы, а может быть, просто в отдельных случаях питаться ядовитыми беспозвоночными или растениями. Такое поведение характерно и для многих пород тропических рыб, особенно для скаровой рыбы и шар–рыбы.
В США известны факты отравления людей, поевших мясо обычных водяных черепах — террапине или цистудо. В этих случаях лучшим объяснением можно считать то, что эти черепахи иногда поедают ядовитые грибы–поганки и, обладая иммунитетом к яду, сохраняют в себе его опасные свойства.
