приспособлены для водной среды и на воздухе почти ничего не различали: все расплывалось, становилось неясным, туманным. Дженг выругался, лег на песок и попробовал вернуть себе обычное зрение, но тело не реагировало, потом его стошнило.
Ласковый утренний ветерок бросал ему в лицо песчинки, а он кашлял и проклинал тот день, когда оказался в числе отобранных волчат для генетического эксперимента. Дыхание не восстанавливалось, воздух казался кислотой, которую льют внутрь легких. От него все горело и плавилось.
Дженг уже решил, что никогда больше не задышит легкими нормально, и пополз к морю, но воду тоже не удалось в себя вдохнуть. Волк завис между человеком и ихтиандром. Он закричал, потом потерял сознание от невыносимой боли.
Проснулся от ощущения холода. Открыл глаза и удивленно, а потом с наслаждением вдохнул и выдохнул воздух. Кажется, он снова человек! По крайней мере, глаза у него стали обычными, он мог видеть нормально, а руки и ноги потеряли перепонки. Правда, выглядел не очень хорошо, поскольку кожа покрылась неприятно пахнущей слизью.
Он приподнялся. Пахло солью, гниющими водорослями и… человеком. Волк увидел, что со стороны города к пляжу движется небольшая компания: двое молодых парней в плавках и три девушки в купальниках. Подойдя ближе, они захихикали, показывая на него. Дженг недоуменно посмотрел на свое тело, чтобы понять, что их так рассмешило. Ну, ясно — он же голый. Похоже, на этой планете ничего не знают о нудизме, иначе реакция была бы другой. Что ж, пусть смеются.
Дженг встал и пошел к воде. Там, зайдя по пояс, стал смывать с себя липкую красную пленку. Миловидная девушка, проходя мимо, едва заметно подмигнула, другая украдкой помахала ему рукой. Настроение сразу улучшилось. Господи, до чего же хорошо быть человеком!..
Глава седьмая
В лицо дунул ледяной пронизывающий насквозь ветер, гулкое темное пространство отозвалось эхом на первый осторожный шаг.
— Смотри на меня, вор. — Колдунья выключила фонарь, и Макс увидел, как ожерелье засветилось слабым сиреневым светом, постепенно разгораясь все сильнее, одновременно меняя цвет на изумрудный. — В этом месте есть сила, и немалая, а типий чувствует ее. Держись в шаге от меня, если хочешь жить. Впрочем, смерть там, где есть магия, не самое страшное.
— А что может быть хуже?
— Какая-нибудь сущность высосет из тебя душу и наполнит пустую оболочку твоего тела своим духом, и станешь ты марионеткой, выполняющей чужие желания.
— Пытаетесь напугать?
— Рассказываю, что бывает, а то действительно испугаешься и убежишь.
Грета хихикнула, но Лис почувствовал неискренность этого смеха и понял, что девушка сама боится того, кто прячется в темноте. Ее смешок повторило эхо, а изумрудные тени задвигались, смыкаясь за их спинами.
Несмотря на то, что ожерелье давало достаточно света, создавая защитный круг, Макс не мог разглядеть то, что находилось в глубине зала. Шарик, летевший впереди, исчез в темноте, и теперь только свет типия освещал им путь.
— Я почти ничего не вижу, — произнес Лис. — Может быть, стоит включить фонарь?
— Не думаю, что это поможет, — покачала головой девушка. — Любой искусственный свет создает иллюзию безопасности, но он не покажет того, кто находится здесь, а мы будем считать себя защищенными.
— Пусть так, зато со светом спокойнее и веселее.
— Кроме того, ты не сможешь видеть защитного круга, и тогда точно пропадешь.
Грета шагнула вперед, Макс послушно побрел с ней рядом, вслушиваясь в звук шагов и эхо, отвечающее им. Пахло пылью, камнем и нежными горькими духами, от которых у него перехватывало дыхание.
— Куда мы идем?
— Тихо! — Девушка замерла, вглядываясь в темноту. Там, впереди, начало формироваться пятно света. Раздался треск, это стеклянный шарик упал на камень и разбился. — Стой рядом и молчи, что бы ни происходило! А еще лучше, если будешь касаться меня своим телом, на тот случай, если мне понадобится энергия.
— Как?
— Прижмись и обними меня. У тебя что, никогда не было девушки?
— С женщинами мне не очень везло, но я не девственник. Меня мой приемный отец еще мальчиком сводил в бордель.
— Понравилось?
— Не очень, почему-то было нестерпимо стыдно, а все происходящее казалось невероятно глупым.
— Такое часто бывает у мальчиков, которых воспитывают только отцы. А сейчас обними меня и молчи. Он выходит.
— Кто?
— Молчи, если хочешь жить!..
Оранжевое пятно света впереди разгорелось, и стало видно, что растет оно прямо над огромным алтарем, который охраняли статуи гигантских кошек.
Макс положил руки колдунье на талию и замер, глядя через ее плечо вперед. Ему было страшно. Он понимал: происходит нечто непонятное, странное, никому не ведомое, и единственный человек, который знает, что это и как с ним бороться — девушка, к телу которой он сейчас прижимался.
В этот момент Лис забыл свою неприязнь и то, что именно она лишила его свободы и привела сюда, на место смерти. Сейчас это было неважно, потому что она принадлежала к человеческому роду, а то, что вылезало из камня, явно относилось к чему-то другому. Тепло ее тела согревало его руки, в то время как из темноты шел пронзительный замогильный холод, от которого, казалось, даже внутренности покрываются льдом.
Прошло еще одно долгое мгновение, и пятно света скакнуло вперед и вверх, превращаясь в огромную, постоянно меняющую свои очертания фигуру. Цвет ее изменился, теперь он стал холодным и сверкающим.
Грета заговорила. Ее голос злобным шипением вырвался из круга, образованного ожерельем, и это очень не понравилось существу, которое нависло над ними. Оно рванулось вперед, и два пятна света столкнулись. Одно — небольшое, изумрудное, созданное кристаллами типия, и другое — гигантское, неведомое, серебристо-блестящее.
У Макса от страха задрожали руки и ноги, а сердце бешено забилось. Ему стало холодно, а внутренности превратились в ледяной ком. В один момент его словно выжали, как мокрую тряпку, он почувствовал непреодолимое желание лечь на каменный пол и умереть.
В глазах потемнело, трудно стало дышать. Он повалился вперед и упал бы, если бы не наткнулся на теплую спину Греты. Лис прижался к девушке и был благодарен ей уже за то, что она существует, находится здесь и от нее идет такое приятное человеческое тепло.
Колдунья покачнулась. Держать на себе почти восемьдесят килограммов его веса было нелегко.
— Назад, вор, — мрачно произнесла она. — Я борюсь с этим существом, а ты мне мешаешь.
Макс с трудом принял прежнее положение.
— Еще раз вытворишь подобное, и я отдам тебя этой сущности, а она очень голодна.
— У меня нет сил, слабость в руках и ногах, словно из меня выкачали всю энергию…
— А… извини. Я взяла, кажется, слишком много, — ответила Грета. — Сейчас верну.
Лис почувствовал, как силы понемногу возвращаются, теплый ручеек побежал от талии девушки к нему в руки.
