— Нет, — сказал он. — По тебе никто не скажет, что ты болен.
Но его слова не убедили Юакима.
На автобусной остановке он прятался за папину спину, потому что впереди них стояла мама Юлии, и он был уверен, что она узнает его, если только увидит. Наконец они вошли в автобус и сели позади нее, но она была так занята разговором со своей соседкой, что их не заметила.
Лишь заняв место у окна, Юаким вздохнул с облегчением.
Солнечная горка была последней остановкой.
Когда автобус остановился, в нем не было никого, кроме папы и Юакима.
Вообще-то Солнечная горка называлась совсем иначе. Солнечной горкой ее называли только мама с папой. И Юакиму это нравилось. Ему было приятно думать, что есть такое место, где всегда светит солнце, хотя он понимал, что и Солнечную горку иногда скрывает туман, а иногда и омывает дождем.
Она была даже не настоящей горой, а маленькой горушкой, холмиком, по которому проходит дорога. Но зато с нее открывался неповторимый вид.
С трех сторон глаза тонули в необъятном просторе, а с четвертой был построен ресторан, который загораживал все что мог. Впрочем, кроме ресторана, там возвышалась большая гора, у подножья которой и стояла Солнечная горка.
Вдоль дороги были устроены площадки со скамейками, столиками и урнами для мусора.
А внизу лежал город. До него было очень далеко. Папе с Юакимом были видны только крыши, улицы и маленькие черные автомобильчики, ползущие во все стороны.
Дул ветер, и Юакиму стало холодно. Сейчас бы хорошо обмотать шею шарфом, но никто из детей еще не носил шарфов.
На папе поверх свитера была надета штормовка, и он стоял, засунув руки в карманы.
Они стояли у перил смотровой площадки в том месте, где Солнечная горка обрывалась к зеленеющему внизу лесочку. Это было единственное место на горке, где у смотрящего вниз замирало сердце. Больше таких страшных обрывов на горке не было.
Ветер трепал папины волосы, казалось, они вот-вот сорвутся с головы и улетят прочь. Это было смешно. Но папа не обращал внимания на ветер.
— Смотри, Юаким, — сказал он.
— А что там?
— Наш город.
— Я вижу.
— Мы стоим тут, как великаны, и смотрим на маленький игрушечный городок, — сказал папа. — Ведь интересно увидеть весь город сразу?
Юаким согласился с папой. Дома он видел только свою улицу, ближние дома, парк и несколько домов за парком.
А отсюда им открывался весь город. Они с папой часто приезжали сюда, и одни, и с мамой. Им никогда не надоедало любоваться своим городом.
Но Юаким первый раз слышал, что можно увидеть край света.
— А где же край света, папа? — спросил он.
Папа прищурившись смотрел на фьорд. Он не ответил Юакиму, только смотрел вдаль.
— Видишь там, на небе, маленькие белые облака, они словно лежат на холмах так далеко в море, что их почти не видно отсюда.
Юаким кивнул. Он видел эти облака. Они не двигались, словно уснули.
— А видишь, за ними что-то блестит? Слабо, еле заметно. Как будто там в чем-то отражается солнце?
Юаким смотрел во все глаза. Он залез на перила, у которых они стояли. Папа держал его, чтобы он не свалился вниз. Он даже поднял Юакима повыше, но сколько Юаким ни вглядывался, он так и не увидел за облаками никакого блеска.
— Я ничего не вижу, — разочарованно сказал он.
— Неужели? — Папа прижал его к себе.
Юаким отрицательно покачал головой.
— Какая красота, — сказал папа. — Блеск еле виден, но все-таки он там есть.
— Это и есть край света? — спросил Юаким. Папа кивнул.
— Да, — тихо сказал он. — Мне хочется так думать.
— А почему же я его не вижу? — Юаким был в недоумении.
— Может быть, потому что ты не знаешь, что должен
увидеть, — сказал папа и опустил его на землю.
— Идем, — вдруг сказал он прежде, чем Юаким успел открыть рот. — Зайдем куда-нибудь, выпьем там соку и съедим по пирожному. Хочешь?
Кто же от такого отказывается!
И, несмотря на то, что было холодно, мысль о соке и пирожном сразу согрела Юакима.
18
Они сидели у окна, залитого синим небом.
Белая скатерть была в пятнах.
Юаким выпил столько сока, что для пирожного в нем уже почти не осталось места. Он бы не стал завтракать, если бы знал, что его ждет пирожное!
Они долго сидели в ресторане, и Юаким уже начал беспокоиться. Казалось, папа и не собирается возвращаться домой. Он улыбался. От утренней грусти, когда он говорил о школе, не осталось и следа.
— Тебе здесь нравится? — спросил папа, словно догадался, что Юаким думает о чем-то грустном,
Юаким кивнул:
— Да, но мне хотелось бы, чтобы с нами была мама.
Папа быстро взглянул на часы.
— Стирка! — воскликнул он, потом перевел взгляд на Юакима и улыбнулся. — Хитрец! — сказал он. — Я знаю, о чем ты думаешь. Но ты прав, было бы лучше, если бы с нами была мама.
На следующем автобусе они уехали в город. На конечной остановке никого, кроме них, не было, но постепенно автобус наполнился людьми. Когда они подъехали к центру, автобус был уже битком набит, многие стояли.
Выйдя на своей остановке, они побежали наперегонки. Улица была пуста, но папа вдруг остановился.
— Давай перейдем на ту сторону, — предложил он Юакиму.
Юаким замер в недоумении.
— Зачем? Ведь мы живем на этой!
— Ну и что, давай все-таки перейдем, — сказал папа.
И потащил ничего не понимающего Юакима на ту сторону, где был парк. Дома их ждала стирка! Им оставалось пройти всего один квартал!
И вдруг Юаким понял! На том тротуаре, по которому они шли раньше, стояли их соседи Карлсен и Ли.
Ли был председателем спортивного клуба их улицы и не раз пытался уговорить папу играть в настольный теннис, или в гандбол, или еще в какую-нибудь игру. Но папа всегда отказывался.
Ли не понимал его, потому что все остальные отцы участвовали в работе клуба.
— Он так странно на меня смотрит, когда мы встречаемся, — обычно говорил папа. — Как будто я ненормальный, потому что не хочу играть в настольный теннис.
А Карлсен! Какое его дело, что папа сидит дома, когда его жена работает в магазине? Юаким слышал, как Карлсен однажды спросил об этом у мамы. Наверное, папа тоже слышал. Не зря он старался избегать встреч и с Карлсеном, и с Ли.
