— Это еще необходимо доказать, месье Блошар! — воскликнул Лаверан. — У возбудителя заболевания не может быть такого многообразия форм.
— Так что же это в таком случае, по-вашему? — спросил Блошар. — Неизвестные микроскопические компоненты крови?
— А это легко проверить сию же секунду!
Лаверан надрезал краем предметного стекла палец, выдавил каплю крови и сделал мазок.
Ничего, кроме эритроцитов и лейкоцитов, в его крови не оказалось.
— Итак, — подумал он вслух, — неизвестные многоформенные образования, как и зерна пигмента, связаны с малярией. Только с малярией!
За окном проплыла угрюмая фигура отца Дотеля. Скрипнули двери часовни. По госпитальному кюре можно было сверять время.
— Одна загадка породила другую, — заключил Блошар.
В тот день, 6 ноября 1880 года, Лаверан открыл возбудителя малярии, — правда, сам он об этом даже не догадывался. Прошло еще немало времени, и он — человек, обладающий небывалой остротой зрения, — заметил в мазках переход одной формы неизвестного образования в другую. В крови происходил определенный цикл развития микроскопического живого существа, в котором врач — наконец-то! — заподозрил возбудителя малярии. О своей находке он сообщил во Французскую медицинскую академию. Позднейшие исследования подтвердили правильность выводов Лаверана.
Возбудитель малярии был назван плазмодием. В процессе своего развития малярийный плазмодий поглощал гемоглобин эритроцитов и превращал его в глыбки черно-бурого пигмента.
Так была раскрыта тайна пигмента и открыт возбудитель малярии, но оставалось неясным, откуда и как плазмодий проникает в кровь человека.
Гипотеза доктора Менсона
Канун рождества 1894 года выдался ненастным. Над вздувшейся Темзой порывистый ветер с моря нес снежную круговерть, заглушал голоса судов, направляющихся в Лондон. Вышедшая из берегов река сердито шумела и расшвыривала по сторонам грязные клочья пены. В госпитальном парке, раскачиваясь, скрипели вековые деревья и роняли на выбеленную снегом землю черные сучья. Ненастно было и на душе Менсона — палатного врача лондонского Морского госпиталя. Сидя у стола, придвинутого вплотную к окну, он писал: «Гипотеза, которую я решил выдвинуть, кажется мне настолько хорошо обоснованной, что, если мне позволят обстоятельства, я, несомненно, смогу добиться убедительных экспериментальных доказательств». Адресуя письмо президенту Королевского общества , под «обстоятельствами» доктор Менсон подразумевал деньги, необходимые для проведения опытов. Собственно, деньги были ему нужны только для поездки в любую из стран, где люди часто болеют малярией, — в ту же Италию, например. Сумма выглядела скромно: триста фунтов стерлингов. Деньги Менсон рассчитывал получить в Королевском обществе, но с утренней почтой пришел отказ на его первое письмо — вежлив и холоден, как ветер за окном.
Пылающие в камине угли отбрасывали на пол яркие блики. Часы пробили полдень.
Наверное, Менсон знал, что второе его письмо просто останется без ответа — господа из Королевского общества (Королевское общество — Академия наук Великобритании) всегда немы, когда дело касается денег, — но все-таки дописал его до конца и запечатал в конверт.
Он встал из-за стола, разминаясь, прошелся по кабинету. Менсон ждал сына, Патрика К. Менсона, приехавшего в Лондон на рождественские каникулы. Патрик должен был прийти с минуты на минуту. В госпиталь они приехали вместе. Очевидно, мальчик задержался в библиотеке, просматривая новые журналы.
Сыну, студенту-медику, Менсон хотел показать несколько форм малярийных плазмодиев, обнаруженных в крови больных, лечащихся в госпитале. Пациенты доктора Менсона заразились малярией не в Лондоне, а за тысячи миль от него: в Южной Америке, в Африке, в Китае, в Индии. Британия — владычица морей, и нет в мире портов, куда бы не заходили ее суда.
Малярия — болезнь моряков, совершающих тропические рейсы. Жители островов почти не болеют ею. Как происходит заражение? Как малярийный плазмодий проникает в кровь человека?
Одесский психиатр Розенблюм своими экспериментами доказал, что заразной является кровь малярийного больного. Другой русский, доктор Сахаров, в течение нескольких дней наблюдал развитие плазмодиев в теле пиявки, насосавшейся крови малярийного больного, и, следовательно, возбудитель малярии может жить не только в крови человека.
Сам малярийный больной для окружающих не опасен. Сотрудники Морского госпиталя ежедневно контактируют с десятками таких больных и — не заражаются.
Он вернулся к столу, надписал конверт, достал из ящика коробочку с мазками крови, настроил микроскоп.
Стекла, сотрясаемые порывами ветра, тревожно позванивали. Непогода за окном разгуливалась. В снежной кутерьме утонула Темза. А в кабинете было тепло и уютно.
Всю жизнь Менсон занимался болезнями тропических стран и хотел, чтобы сын продолжил его дело. Главной болезнью тропиков оставалась малярия, тайна которой еще не до конца открылась человеку.
Он подбросил в камин уголь, закурил трубку. Патрик запаздывал.
Старинные часы на камине показывали начало второго, когда раздался стук в дверь. Это был Патрик.
— Простите, отец, я задержался в биохимической лаборатории доктора Чамбера.
Он извиняюще улыбнулся и, шагнув к камину, протянул руки к огню.
— Семейство Чамберов ждет нас завтра к обеду. Менсон кивнул. Лицо его было хмурым.
— У вас неприятности, отец?
Менсон вынул изо рта трубку, зажал ее в кулак.
— Моя поездка не состоится, сын мой. В Королевском обществе не нашлось для меня трехсот фунтов стерлингов, и, следовательно, последнюю точку в моих многолетних поисках суждено поставить не мне. Ответ пришел с утренней почтой. Такие дела, сын мой.— Менсон развел руками, усмехнулся. — Обидно...
Глядя в огонь, Патрик промолчал.
— Правда, на днях в Индию отправляется доктор Росс. Он поступил в колониальные войска, — продолжал Менсон, медленно расхаживая по кабинету. — Кажется, Россу обещано место младшего полкового врача. Ты ведь знаешь, Патрик, он мой близкий друг и лучший из учеников.
— Скажите, отец, вы нисколько не сомневаетесь в правильности вашей гипотезы?
— А разве ты в ней сомневаешься? Ведь все так просто, сынок! — Менсон оживился. — Возбудитель малярии живет в крови человека — заразна именно она. Надеюсь, тебе хорошо известны опыты доктора Розенблюма?
— Конечно, отец! И Дохмана, и Гергарда...
— Как попадает малярийный плазмодий из крови больного человека в кровь здорового?
Патрик снисходительно улыбнулся.
— Пока это никому не известно, отец.
— Верно, сын... У малярийного плазмодия должен быть промежуточный хозяин, и скорее всего это кровососущее насекомое, не так ли?
— Логично.
— Я думаю — это комар.
— Но почему комар, отец? Почему, например, не блоха, не клоп? Да мало ли существует в природе кровососущих насекомых?
Менсон выколотил о каминную решетку трубку, на минуту задумался.
— Давным-давно, Патрик, подмечено, что малярия гнездится в заболоченных местностях. А где болота, там и комары. По моей гипотезе, схема заражения малярией выглядит следующим образом: больной
