маленькой рыбацкой деревушке на побережье океана. Неужели настал конец их скитаниям? Может быть, теперь, отдохнув и набравшись сил, они отправятся на поиски Пойта…
Рыбацкая деревня представляла собой десяток деревянных домов, крытых пальмовыми ветками и окруженных низкими заборчиками.
В любой другой ситуации Гермия с отвращением и жалостью взглянула бы на эти убогие жилища, но сейчас она испытывала только радость. Безмерную радость оттого, что скоро она увидит людей и, возможно, отдохнет и поест.
И Гермия не была разочарована. Очень скоро они с Констансом увидели идущего им навстречу местного жителя. Он подошел к ним, и Гермия почувствовала исходящий от него запах океана. Мужчина был невысоким и таким худым, что Гермия невольно задалась вопросом: не океан ли высосал из него жизненные силы? На его лице, сухом, выдубленным морским ветром и солеными брызгами, застыл вопрос. Мужчина смотрел на Гермию и Констанса с удивлением и недоверием, но спросить их о том, что они здесь делают, почему-то не решался. Возможно, он не был уверен, что они говорят на его языке. А может быть, его смущал их внешний вид — вид людей, у которых серьезные неприятности.
Констанс сказал мужчине несколько фраз на незнакомом Гермии языке. Очевидно, это был индонезийский или «бахаза», как его еще называют. Гермия и не догадывалась, что Констанс знает этот язык. Хотя работа гида, наверное, предполагает какие-то элементарные знания языка той страны, в которую он отправляется. Однако это объяснение не помешало Гермии восхититься Констансом. Его поведение достойно уважения. Тогда, в самолете, он проявил завидную выдержку, да и на острове не растерялся, не впал в отчаяние. Так что, может быть, напрасно Гермия была так холодна с ним всю дорогу?
К великой радости Констанса, оказалось, что мужчина понимает английский и даже немного говорит на нем. Познания же Констанса в бахаза были не слишком глубокими. Но, по крайней мере, их оказалось достаточно для того, чтобы вкратце обрисовать собеседнику ту ситуацию, в которой они оказались.
— Знакомься, Гермия, — повернулся он к девушке, восхищенной его познаниями в бахаза. — Это Джамбата. — Джамбата растянул свои сморщенные губы в улыбке и согласно закивал головой. — Он, как ты, наверное, догадалась, из этой рыбацкой деревни. Я объяснил Джамбате, что у нас неприятности, и он готов приютить нас до завтрашнего дня. Кстати, нам очень повезло — Джамбата немного говорит по- английски.
— Немношка, немношка, — закивал головой Джамбата.
Гермия улыбнулась. Индонезиец с его забавным акцентом напоминал ребенка, который учится говорить.
— Очень приятно, Джамбата, — кивнула она мужчине. — Мы попали в серьезную переделку… Кстати, вы не видели здесь мужчину… м-м-м… белые волосы… — Для наглядности она коснулась рукой волос. — Голубые глаза… Одет, как Констанс. — Гермия бесцеремонно ткнула пальцем в жилетку Констанса. — Ну… почти, как Констанс. Как туристы. Белая футболка… — Она потрясла перед внимательно слушающим индонезийцем краем своей когда-то белой блузки. — Не видели?
Джамбата отрицательно покачал головой.
— Не видеть, не видеть… Турист завтра…
— Что значит — завтра? — удивилась Гермия.
— Он имеет в виду, что завтра на Комодо прибудет шхуна с туристами, — объяснил ей Констанс.
— Так значит, это все-таки Комодо, — поежилась Гермия, вспомнив рассказ Констанса о злобных «драконах».
— Комодо, Комодо! — радостно закивал Джамбата, услышав название родного острова.
— Мне нужно найти этого мужчину, — жестикулируя, как будто ей это помогало изъясняться, продолжала Гермия. — Это мой жених.
Он был в том самолете… В общем, мне нужен гид.
— Гид? — Джамбата понимающе кивнул. — Гид можна. Пройти Комодо — найти мужчина. Джамбата может. Завтра.
— Завтра? — разочарованно переспросила Гермия.
Впрочем, сегодня она сама была бы не в силах вновь слоняться по острову. Гермия кивнула индонезийцу в знак согласия и поймала на себе вопросительный взгляд Констанса.
— Что?
— Местные жители не оказывают такие услуги бесплатно. За все нужно платить. А у нас нет денег, — ответил Констанс.
— Но у меня есть банковская карта, — невозмутимо парировала Гермия.
— Приди в себя, Герми. Ты на острове Комодо. Здесь есть несколько деревушек, но их жители знать не знают о том, что такое банки и карточки. Обналичить свои деньги ты сможешь только на Бали. Завтра вечером придет судно. На нем мы доберемся до Сумбавы, а оттуда — до Бали. Боюсь, это единственный выход…
Гермию охватило отчаяние. Сумбава, Бали, Комодо… Она никогда не найдет Пойта! Ее жених погибнет из-за человеческой меркантильности в зубах у какого-нибудь комодского варана! Неожиданно она вспомнила о золотой цепочке с кулоном и колечке, которое на помолвку подарил ей Поит. С кольцом, конечно, расставаться еще рано. До него, может быть, дело не дойдет. А вот цепочка… Это неплохой выход. И даже очень неплохой.
Удивлению Констанса не было границ, когда копна соломенно-золотых волос облаком взметнулась вверх, опустилась вниз, и в руках у Гермии оказалась красивая золотая цепочка с подвеской в виде кроваво-рубиновой капли.
Гермия с надеждой посмотрела на Джамбату. Интересно, золото для индонезийцев имеет такое же значение, как и для европейцев? Она протянула мужчине цепочку.
— Я отдам золотую цепочку гиду, который поможет мне найти жениха. Этого хватит?
— Золото? — недоверчиво поинтересовался Джамбата и тут же проверил на зуб ювелирное изделие.
— Золото, — кивнула Гермия. Несмотря на волнение, она с трудом сдерживала смех. Ей всегда казалось, что такой способ проверки золота отошел в древние времена, когда люди еще не додумались ставить на нем пробы. — Очень дорогое золото. И рубин.
Что произвело впечатление на Джамбату — слова Гермии или вкус бренного метала — оставалось только догадываться. Индонезиец закивал головой и спрятал в карман цепочку.
— Искать мужчина — завтра. Сегодня — отдых, — еще раз объяснил он Гермии.
Но она уже не нуждалась в объяснениях. Ей вдруг ужасно захотелось спать, как будто весь этот безумный день обрушился на нее своей тяжестью.
— Идти за Джамбата.
Джамбата помахал им рукой, объясняя, что нужно следовать за ним.
Гермия, с трудом ступая разбитыми ногами, поплелась за проводником.
— Ты уверена, что не лучше было бы добраться до Бали и попросить о помощи местные власти? — спросил у нее Констанс.
— Абсолютно. Пока мы доберемся до Бали, бог знает, что случится с Пойтом. Если уже не случилось…
Ему казалось удивительным, что рассудительная Гермия на этот раз решила собственными силами исправить ситуацию. Та Гермия, которую он знал раньше, непременно отправилась бы на Бали, рассказала бы обо всем местной полиции, добилась бы того, что на поиски Пойта отправился вооруженный отряд, и только после этого вернулась на Комодо. Ему казалось, что он неплохо знает Гермию. Знал, во всяком случае… Но почему сейчас она ведет себя так неожиданно, так нелогично?
Крошечный червячок продолжал рыть тоннель в сердце Констанса. Этому тоннелю не нужно было придумывать название. Оно уже было известно — ревность. Неужели все это объясняется тем, что она любит его? Любит настолько глубоко и серьезно, что готова изменить себе, своим правилам… Блуждать по незнакомому острову, натирать неудобной обувью свои нежные ноги, расставаться с украшениями… Была ли готова Гермия на такие жертвы ради него, Констанса, в ту пору, когда они еще считались мужем и женой? Едва ли… Она только и могла, что устраивать сцены из-за его отсутствия. Ему стало обидно. Чем же Пойти- Войти оказался лучшее его? Он вел себя, как тряпка, как слабенький, дрожащий мальчик, который(даже
