Искупление через грех

Лурии, и пусть не читает никаких кавванoт, никаких истолкований и никаких писаний [р. Ицхака Лурии], потому что они туманны, и ни один живой человек не понимал их, кроме р. Хаима Виталя, да будет благословенна память о праведнике и святость его вовек, который несколько лет следовал этим указаниям, а потом понял больше своего учителя».

И также предписывалось «не совершать более Тиккyн хацoт [31] и не плакать со скорбью об изгнании Шехины, потому что она уже приподнялась из праха, и тот, кто ныне рыдает о ней, лишь портит, и с ним соединяется злодейка Лилит, ведь это она пребывает теперь в рыдании и стонах». Было вполне естественно составить при этом новый тиккyн, в соответствии с новыми кавванoт, отражающими мессианские изменения в структуре миров. Эти кавванoт и связанная с ними теория ясным образом предстают в дошедшем до нас Тиккуне, рукопись Э. Адлера № 1653, Нью-Йорк (о кризисе, связанном с лурианскими кавванoт, см. также важное свидетельство автора Мегаллe Амуккoт в посланиях р. Моше-Хаима Луццато). Новые кавванoт предложил также и р. Авраам Кардозо, но его труд не получил широкого распространения у саббатианцев, которые в большинстве своем или вовсе отказались от практики кавванoт, или совершали их по собственному усмотрению. Кстати, так же вели себя впоследствии многие из хасидов.

Интересны следующие утверждения Кардозо: «Мудрейший Саббатай Цви, признавая истинной мудрость р. Ицхака Лурии, отринул ее, однако, обеими руками» и «Мудрейший Саббатай Цви говорил о р. Ицхаке Лурие, что тот создал меркаву (колесницу) удивительной красоты, но не поведал, кто на ней ездит» (cм. рукопись о «тайне Божества», опубликованную А.Х. Вейсом в Бейт ха-Мидраш, 1865 и Друш Раза дэ-Разин, рукопись № 153 Еврейской теологической семинарии в Нью-Йорке). Заметим здесь же: мнение о том, что изучать следует только Зогар, но не писания р. Ицхака Лурии, оставалось принятым у радикальных саббатианцев во времена Яакова Франка. Об этом свидетельствует р. Барух Косовер в предисловии к книге Йесoд ха-Эмунa, написанном в 1761 году. При этом общее мнение во всех саббатианских кругах уже и на раннем этапе состояло в том, что теперь, «с началом Субботы», приоткрылась подлинная «тайна Божества», которая оставалась неведома в прежние дни Изгнания всем мудрецам - как философам, так и каббалистам.

Считалось, однако, что последние из «ведающих» намекали на эту тайну в первые годы Изгнания; их намеки сохранились в Зогаре и в некоторых аггадoт, причем главным образом в т.н. аггадoт шель дoфи, то есть в «клеветнических» или кощунственных истолкованиях (по выражению из Вавилонского Талмуда, тр. Санхедрин, 99б). В темные дни Изгнания эти таинственные намеки служили своеобразными «вехами Освобождения» тем, кто был способен их распознать, но во всей своей полноте их тайна раскроется только в эсхатологической перспективе. Она еще не открылась полностью в наше время, однако саббатианцы считали, что с приходом мессии «верующие» удостоились частичного ее постижения. Это также было причиной отвержения лурианской каббалы, на место которой пришла новая доктрина саббатианцев, непосредственным образом связанная с «тайной Божества».

Первым документом этой саббатианской каббалы, вызвавшим острые споры и породившим многочисленные истолкования, стала небольшая брошюра под названием Раза ди- мехейманyта («Тайна веры»), записанная со слов Саббатая Цви (уже после того, как он обратился в ислам) одним из его учеников. Новая «тайна» добавляла еще один пласт к тому, что было открыто каббалистами прежде: если вся лурианская каббала касалась проявления Божества после цимцyм [32], то новая теория рассматривала Божество до цимцyм, обнаруживая при этом весьма удивительные вещи.

Мы уже отмечали в предыдущей главе, что саббатианцы не боялись парадоксов в религии, и само их учение об отступничестве мессии служит первейшим доказательством тому. Не меньшую диалектическую дерзость они обнаруживали в своих суждениях о «тайне Божества» и об истории веры в Израиле. Именно здесь мы получаем возможность заглянуть глубоко в душу людям, которые, считая себя верными иудеями, превратили религиозное содержание иудаизма в ересь. И - не только раввинистического иудаизма.

Я допускаю, что для многих саббатианцев или даже для большинства из них, причем как «умеренных», так и «радикалов», раввинистический иудаизм, понимаемый как еврейство в Изгнании, сделался вещью сомнительной, обладающей ценностью лишь условно, - даже в том случае, если они принимали решение остаться в еврейской среде. Настоящей любви здесь быть уже не могло. Раввинистический иудаизм был хорош в свое время, но истины Освобождения, пронзающей человеческую душу до последних глубин, он в себе не несет. После всего, что уже говорилось нами выше, эта позиция саббатианцев - не удивляет. Но, напротив, нельзя не поразиться тому, чтo обнаружили саббатианцы в качестве «тайны Божества», когда они, в поиске первоначальной религиозной истины, сокрытой на время Изгнания, обратились к библейскому тексту. Здесь мы наблюдаем в русле саббатианства совершенно неожиданное проявление гностицизма, пусть и «с заменой знака» в основных оценочных утверждениях, присущих этой доктрине.

Первые гностики, жившие в ранние талмудические времена, проводили различие между тайным благим Богом (абсолют), которому должно быть посвящено истинное служение владеющих гнозисом, и Творцом, который есть Бог суда и Дарователь Торы (демиург). Гностики не отрицали того, что Библия является словом Творца, но самого Творца они отвергали, называя Его «Богом Израиля» и вкладывая в эти слова откровенно уничижительный смысл. Согласно гностическому учению, посланцы «истинного Бога» приносят Освобождение и отменяют жестокий закон Творца, ответственного за существование порочного тварного мира. Благой Бог еще не раскрылся, но именно он послал Иисуса и вдохновил гностиков на то, чтобы они «отменили власть еврейского Бога». А то, что и евреи, и христиане считают Бога Израиля одновременно Творцом и истинным благим Богом, расценивалось гностиками как величайшая ошибка, которую надлежит устранить из людских сердцец. В последующей истории христианства и его сект этот «метафизический антисемитизм» не раз заявлял о себе, оставаясь, однако, за чертой ортодоксальной церковной доктрины.

Но вот явились саббатианцы и открыли (в первую очередь – устами Авраама Кардозо) «тайну Божества», которая является тайной «Бога Израиля» и «верой отца нашего Авраама», будучи в сущности вариацией все того же гностического парадокса. В понимании Кардозо это выглядит так:

Все народы и все философы признают, в силу неоспоримых умозрительных доводов, существование первопричины, предшествующей необходимым образом дальнейшей цепочке причин и следствий. Но коль скоро достаточно одного только разума, чтобы признать существование первопричины, в чем состоит смысл Откровения? Дело в том, что умопостижимое знание о первопричине не имеет никакой религиозной ценности. Первопричина, известная и Нимроду, и Фараону, и индусам, не может являться предметом религиозного отношения. Ее практически ничего не связывает с тварным миром и человеком. Она не совершает провидения и не творит, будучи безлична и безразлична к добру и злу.

Откровение необходимо только в том случае, если оно открывает человеку нечто иное, принципиально непостижимое собственной силой разума, но обладающее при этом фундаментальной религиозной ценностью. Так оно и было в действительности! Тора ничего не сообщает нам о скрытом корне вещей, умозрительно постижимом в своем существовании (и только!), но не связанном с религией Откровения. Первопричина вообще не упоминается в Торе, говорящей лишь о Боге Израиля, который, будучи первой эманацией абсолюта, есть Творец мироздания и человека. Он имеет два Лица (парцyф), Мужское и Женское, причем женская Его ипостась именуется Шехиной.