— Я хочу сам руководить этим, — тихо сказал он. — Мне понадобится двенадцать человек, прикрытие с воздуха и что-то, что сможет нейтрализовать газ.
— Сэр, я проверил ангар, — сказал Гэннон. — Там есть парочка бомб в задней комнате.
— Тогда давайте начинать, — сказал Кабрильо.
Стэнли Хо не мог пережить обмана. Его обманул старинный знакомый, почти приятель, который много раз на него работал. Каждый раз, закрывая глаза, он видел перед собой улыбающееся лицо Спенсера. Это превратилось в наваждение.
Хо лично сходил в иммиграционный офис Макао и сам поговорил с клерком. Это дало ему возможность получить список всех отбывших из Макао на следующий после ограбления день. С этим списком в руках он вышел из офиса и отправился домой разгадывать любопытный ребус. Наконец в его списке осталось всего три человека. Он послал по их следам троих своих самых надежных людей в Сингапур, Лос-Анджелес и Асунсьон. Первые два оказались пустышками, и его люди вернулись с пустыми руками. Он уже решил, что все оказалось не так уж просто, и придется искать Спенсера более тщательно, как вдруг ожил факс.
Хо не отрываясь смотрел на фото, когда зазвонил телефон.
— Да или нет? — произнес голос с сильным китайским акцентом.
Хо задумался еще на мгновение, а потом плотоядно улыбнулся.
— Его руки и голову, — тихо сказал он. — Упакуй в лед и привези мне сегодня же.
В трубке повисла тишина.
Парагвай вообще и Асунсьон в частности гораздо больше подвержены влиянию Европы, чем прочая Южная Америка. Массивные каменные здания, парки и фонтаны больше напоминают Вену, а не Рио. Спенсер бросил несколько крошек голубям и вытер рукой вспотевший лоб.
Получалось, что человек, совершивший преступление, никогда не чувствует себя в полной безопасности.
Сознание совершенного злодеяния всегда таится где-то на краю подсознания и выплывает на поверхность в самый неподходящий момент.
Спенсер стряхнул с рук остатки еды, посмотрел, как птицы дерутся за крошки и встал. Было уже за полдень. Он решил просто вернуться в свой номер и вздремнуть перед поздним ужином. Завтра он займется поисками постоянного жилья. А на сегодня он запланировал поесть, поспать и постараться все забыть.
Он был совсем не глупым человеком. Он знал, что Хо напряжет все свои возможности, чтобы его достать.
Однако прямо сейчас Спенсер просто пытался выкинуть все из головы. У него в запасе есть еще пара дней, он был в этом абсолютно уверен, прежде чем кто-то умудрится сесть ему на хвост. Значит, он всегда сможет переехать из столицы куда-нибудь на окраину. А там у него непременно появятся новые друзья, которые ни за что не дадут его в обиду.
Но прямо сейчас его охранник куда-то подевался, и это начинало его беспокоить. Пройдя через парк, он свернул на улочку, ведущую к его временному пристанищу.
Боковая дорожка была безлюдна. Это его успокоило. Он даже начал напевать себе под нос старую шансоньетку «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско». На полпути к гостинице его дорогу перегородила какая-то машина.
Спенсер продолжал мурлыкать под нос, когда дверца резко распахнулась, и оттуда кто-то выскочил.
С неимоверной скоростью на Спенсера набросились члены триады, убили его и оттащили подальше в парк. Там они отрезали голову и руки и засунули их в мешок.
Прошло четыре дня, прежде чем обнаружили его останки. Головы и рук у тела не было, и поблизости они тоже не обнаружились. Но его канадский паспорт был аккуратно засунут за ремень на самом видном месте.
Глава 44
Хэнли смотрел на вершины Тибета, пока разговаривал по телефону.
— Ты уверен, Мерфи, что он сможет выдержать полет? — спросил он.
— Случилось чудо, — сказал Мерфи по секретной линии. — Гурт выглядит лучше, чем до того, как его подстрелили. Хаксли творит чудеса.
— Держитесь, я высылаю кавалерию, — сказал Хэнли с борта «Орегона».
Дотянувшись до радио, он вызвал спасательный вертолет.
— Оставайтесь на месте, — сказал Хэнли, — и ждите. Если мои расчеты верны, то вас заберут через полчаса.
Лэнгстон Оверхольт сидел в Овальном кабинете и ждал президента. Оверхольт получил отчет Кабрильо и теперь спешил поставить в известность свое начальство.
В Вашингтоне стояло раннее утро, и президент еще не успел привести себя в порядок. Он был одет в серые домашние штаны и голубую футболку, в руках он держал стакан апельсинового сока.
Он посмотрел на Оверхольта и усмехнулся.
— Ты ведь знаешь, что я люблю вставать поздно.
— Мне жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр, — сказал Оверхольт. — Но у нас срочные новости.
— Тебе удалось собрать голоса? — спросил президент.
— Еще не все, сэр, но главное, что с нами русские.
— Хорошо, — сказал президент, — тогда я пойду вздремну еще немного.
Помощник проводил Оверхольта до лифта, который вел в секретный тоннель. Спустя двадцать минут он уже сидел в своей машине на пути в Лангли.
По и все его люди прочесывали Лхасу, но пока что им удалось встретить всего несколько европейцев. Помощники у По были из рук вон плохими. Они не проявляли никакого энтузиазма при поимке опасных преступников. Они даже ленились подходить к прохожим и спрашивать документы. Создавалось впечатление, что у них нет вообще никаких навыков, характерных для высококвалифицированного блюстителя закона.
Но у По не было иного выбора, поэтому он удвоил свои старания и надеялся на лучшее.
— Ах ты сукин сын, — злобно произнес Кабрильо, — это все равно, что сбросить атомную бомбу на Ватикан.
Зхурен только что рассказал им про отравляющий газ. Он находился в Потале, во дворце далай-ламы, в одном из самых охраняемых на Тибете мест. План китайцев был воистину дьявольским, но не лишенным гениальности. Потала возвышалась на холме над городом; стоило только дождаться попутного ветра, и можно было за несколько минут накрыть Лхасу смертельным одеялом.
Сенг кивнул и достал радио.
— На связи, «Орегон», — сказал он.
— Кабрильо случайно нет поблизости?
— Передаю трубку, — сказал Сенг, отдавая ему радио.
— Хуан, — быстро произнес Хэнли, — у нас достаточно голосов. Все, что нам нужно, это задержать их на несколько часов, тогда успеет подойти помощь.
— Какие последние новости от русских? — спросил Кабрильо.
— Они в пяти часах он монголо-тибетской границы, — сказал Хэнли, глядя на большой монитор.
— Позвони и скажи, чтобы они притормозили, — сказал Кабрильо. — Если они сейчас пересекут границу, мы можем получить третью мировую войну.
