вернулся, теперь постоянно на бараке с постельным режимом. И вот – вся кодла набросилась на него. Строго–настрого запрещали ему вчера все эти барачные “козлы” что–либо здесь “мутить”, куда–либо ходить вообще с барака, наказывали сидеть на бараке тихо–смирно, и т.п. (Он и в штаб, видимо, уже жаловался, ибо штаб тоже мельком упоминался.) Тот в ответ говорил, что ничего и не “мутит”, но вообще – он все же не такой безгласно–трусливый, как эти СДиПовцы и пр., он все же огрызался. Десантура, где ж твой гордость?! Почему тебя всякая мразь без боя зашугала, одними угрозами?.. Подходила злобная обезьяна и “грозно” спрашивала: ты, мол, почему с 1–го раза не понимаешь, когда тебе говорят?.. Потом пришел завхоз – последние дни досиживает, но злобен и “грозен” по–прежнему, вот не все равно ему, кто куда ходит с барака! – злобно ругался и грозил сквозь зубы (неясно, чем, – ну, избиением, как всегда, чем они еще могут?..), но из его ругани я хоть понял: несчастный одноглазый, оказывается, ходит на 1–й барак (1–й этаж под нами) делать себе наколки.
Ну и самая мрачная новость. Вчера перед ужином пришел новый дневальный штаба (не тот, что был из “козлов” 11–го барака, злобная мразь, – этого, уже нет сомнений, прочат нам сюда в завхозы), велел отправить народ кидать снег у штаба. Погнали на эти “хозработы”, как обычно, всех, кто физически в силах и не состоит ни в каких секциях, не работает и пр. И один из них – мой сосед–подметальщик – вернувшись, сказал мне: завтра комиссия, потому и погнали убирать снег.
Опять комиссия!.. 28–я уже, по–моему, с тех пор, как я их считаю (с 14.11.2008). Опять, значит, “сидорА” в каптерку! А потом их оттуда хрен достанешь, ключ тут вообще неведомо у кого! И ЧТО сделаешь, если хитрая, въедливая долговязая мразь предСДиП (во всю спину наколот волк за “колючкой” и надпись готикой (идиот!): Homo homini lupus est; но сам–то он по характеру похож совсем не на волка, а на шакала или гиену) специально нагибается пониже и заглядывает под мою шконку? Как далеко ни запихивай баул – он нагнется, увидит, поднимет визг, на который сбегутся остальные “козлы” и злобная низенькая обезьяна– вышибала... Что делать? Куда деваться?..
Сейчас пока, утро, паники “по комиссии” еще нет (хотя неприятный признак – Степышев и 2 “мусора” с ним во время завтрака стояли у выхода с “продолов” (где “нулевой пост”) и строили лично все выходящие отряды). По опыту знаю – паника, вынос баулов и скидывание вещей с дужек может скорее начаться после обеда, часа в 3–4. И даже не обязательно сегодня – м.б. и завтра–послезавтра. И все это время ты будешь жить в состоянии тоскливого, тягостного ожидания, мучительно прислушиваясь к каждому звуку...
Вроде говорили, что уже 1 марта должны снести все “локалки” – как же, “реформа” с самого верху ФСИНа, уже ведь и СДиП “ликвидировали”. :)) Однако пока что никаких признаков, – “локалки” по–прежнему стоят и по–прежнему накрепко заперты...
2.3.10. 9–26
Вчера вечером, между 2–мя вечерними проверками, избили инсулинщика, – тихого, спокойного парня 30 лет; был он здесь еще до меня “общественником” 2–го ряда, не из главных; потом, недавно, на какое–то недолгое время устроился в столовую – стоять на воротах с ключом. Должен был ехать на “пятерку” – вчера после 7–часовой проверки велели нести вещи на вахту, а сегодня с утра, видимо, уже он уехал.
Я готовил себе ужин и не знаю уж, ЧТО у него там произошло, в дальнем, “блатном” конце секции, с кем он там сцепился (м.б., с “молотобойцем?) и из–за чего. Некоторое время, минуты 2–3, оттуда доносилась какая–то перебранка, стал подтягиваться любопытный народ. Собралась уже небольшая толпа, и когда инсулинщик проходил сквозь эту толпу в мою сторону – с другого конца секции, от себя, на него налетела злобная цыганская обезьяна, до того явно не участвовавшая в конфликте. Тем не менее, с места в карьер, с каким–то злобно–“грозным” рыком (попытка что–то типа “спросить” с инсулинщика) она толкнула его обеими передними лапами в грудь с такой силой, что тот упал. Но тотчас же поднялся и с криком: “Цыган, я объясню, отвечаю, я объясню!!!” – пошел дальше – очевидно, в “козлодерку”. Злобная обезьяна и еще несколько человек последовали за ним. Через несколько минут инсулинщик прошел обратно – было видно, что там его избили достаточно крепко, он держался рукой за бок, и на лице его, мне показалось, был синяк. Однако, м.б., и правда показалось, т.к. потом – после проверки и сегодня утром – я присмотрелся к нему внимательнее, – он ходил как всегда, спокойно, и на лице его не было видно ничего особенного (мне показалось, или он чем–то замазал следы избиения?..). А из–за чего произошел конфликт – я спрашивал потом, после отбоя, у одного тут, которому доверяю; но он не знал, а скорее, мне кажется, не захотел сказать, отговорился незнанием...
16–00
Опять забивали кого–то... После обеда пришел – с опозданием, как всегда, и потому прямо в барак – “телефонист” – вести меня в их день в ларек, покупать ему чай–конфеты. Я одеваюсь – он пошел ждать внизу; я выхожу на лестницу – он идет к калитке, чтобы ее открыли. Я по лестнице очень медленно вниз; меня обгоняют черножопая обезьяна и кто–то еще, спустились – и лезут в окно 1–го барака. Мы с “телефонистом” вышли уже из калитки – вдруг сзади какие–то крики, мне запомнилось: “...в локалку!!!”. И за нами выскакивает какой–то парень с лицом, по–моему, уже окровавленным, а обезьяна и еще пара человек (мне незнакомых) – за ним. Тот на всем бегу орет “нулевому посту” что–то типа: “Открывай скорей!” – выскакивает в калитку, но преследователи за ним. Тут, около выхода с “продола”, они его настигают, вцепляются в одежду, а черножопая обезьяна, подпрыгнув, бьет его сбоку кулаком по лицу. Кто уж дал команду остановить бойню – я не понял; возможно, завхоз 11–го – мразь, домой никак не уйдет! – он, как оказалось, выскочил тоже следом за этой погоней и вместе с кем–то незнакомым (точнее, я не успел его рассмотреть) идет в ту же калитку, покуривает. Из этого легко заключить, что команду на расправу дал именно он – но непонятно, почему, если избиваемый был с 1–го барака (по–моему, не с 11–го, точнее я, опять же, не успел разглядеть). Кончилась сцена тем, что жертва, крикнув еще раз: “Открывай скорее!” (или как–то так), убежала в открытую ей специально калитку, ведущую в библиотеку, преследовать его уже, по–моему, не стали.
4.3.10. 9–58
События бурного утра... :) Может быть, когда–нибудь эти твари, эти животные все же научатся отстаивать свои права, сопротивляться властям? Сейчас они умеют это примерно на одну тысячную процента (сегодня наблюдал). Сколько веков потребуется, чтобы дошло до 100%?..
Так вот. Идем на завтрак – в “локалке” столовой стоит отрядник 13–го, мразь. Выхожу из столовки – на дворе вдруг большая толпа, у ворот – тот же отрядник 13–го и “Пожарник”. А, понятно. Не пускают, “разбирают по трое”. Стоим, ждем – 8–й, 9–й и 11–й, больше всего с 8–го, по–моему, остальные отряды не целиком, особенно 11–й. Некоторые поблатнее пререкаются с “мусорами” – отрядник 13–го орет: разбирайтесь по трое, и все тут. Только после этого, мол, пойдете. Голова колонны как обычно, стоит более–менее “разобранная”, сзади и сбоку (где я) – вразброд. Все больше и больше народу на дворе, уже все из столовки вышли, – не пускают, и все тут! Уже пришел на завтрак 13–й барак, стоят за воротами. Еще кто–то – по времени это мог быть только 12–й, они едят последними, но тогда их было как–то явно мало – подошли к воротам, постояли – и пошли назад. Ропот в толпе во дворе при виде этого слегка усилился – но без толку. “Мусора” не могут теперь уже “потерять лицо”, согласившись все же отпустить всех так; ну, а толпа даже не думает снести ворота (сил бы хватило вполне!) – и уйти так, без их разрешения.
Наконец надоело стоять – часть со двора вдруг пошла обратно в столовку, часть разбрелась по двору. Даже та, построенная и долго так стоявшая часть колонны распалась. Думаю, что “мусора” были этим несколько обескуражены, но тут положение спасли “козлы” 11–го! Именно они, когда вся толпа разбрелась, стала звать: “11–й, пойдемте!” – типа, строиться. 11–й, сколько было, подтянулся, образовал лишь слабое подобие колонны “по трое” – и ворота тут же открылись! А что этим дебилам еще оставалось делать?! – не до обеда же стоять! Естественно, ушел не один только 11–й, а все.
На прощанье “Пожарник” пообещал на обед то же самое, на что многие ответили, что на обед не пойдут. Но особенно возмутил меня один из, так сказать, полублатных с 8–го, – был на 13–м, причем таким вполне себе блатным, а потом ушел на 8–й – и стал ходить на “промку”. Гоша–армян, помню, коротко охарактеризовал его еще в 2008: “Он черт!” (имеется обычно в виду, что грязный, как черт, нечистоплотный). Так вот, этот “черт”, с одной стороны, больше всех пререкался с “мусорами” на тему: “Когда домой–то пойдем?!” – а с другой, громко возмущался: мол, те, кто тут не в строю, а сбоку стоят – им что, неприемлемо в строй встать? Тогда пусть пойдут и “мусорам” скажут, что им неприемлемо! А “мусора”, мол, “требуют свое”!.. Трусливая мразь, которая только гавкать может из подворотни, как шавка (хотя и сама далеко не в строю стоит): выворачивать дело так, что, мол, все стоят–ждут по вине тех, которым “неприемлемо” строиться; а насчет “мусора свое требуют” (что меня особенно возмутило) – вместо того,
