Демон, живущий во мне

Сейчас Эдем приближалась к своему тридцатилетию. У нее больше не было прыщей, в вот что касается эксцентричности, вопрос оставался открытым. Красивые парни всегда окончательно и бесповоротно лишали ее дара речи.

— Медиум еще здесь? – поинтересовался детектив Кравец.

Алё? Она что, стала невидимкой?

Сантос кивнул на нее.

— Это Эдем Райли.

Наконец-то она удостоилась взгляда, в котором не было ни капли тепла или юмора.

— Тогда давайте не будем терять времени.

«Очевидно, – иронично подумала Эдем, — он уже без памяти влюбился в меня, просто стесняется это показать».

— Звучит здорово, — воскликнула Эдем, пытаясь за энтузиазмом скрыть свою нервозность. – Ведите нас, детектив.

Угрюмый взгляд, полученный в ответ на ее реплику, официально подтвердил: в глазах других Эдем все еще была чудачкой.

Она последовала за ним во вполне обычный дом. Входная дверь была опечатана полицейской лентой из разряда «не-заходить-внутрь», и детектив, сорвав ее, зашел в коридор, ведущий на крохотную кухню.

— Итак, что нам предстоит. Подозреваемый покинул это место дней шесть назад. Наши зацепки насчет того, куда он мог отправиться, ни к чему не привели. Шеф решил, что вы, – детектив бросил взгляд на Эдем, — с помощью ваших амулетов сможете рассказать нам, где он скрывается.

Эдем выгнула бровь.

— Амулетов?

Он небрежно отмахнулся.

— Ну то, с чем вы там работаете. Абра-кадабра. Амулеты. Сами знаете.

Ему повезло, что он такой сексуальный, иначе Эдем могла бы и разозлиться из-за такого пренебрежительного и грубого отношения.

— Между прочим, детектив, я вовсе не напрашивалась сюда приезжать. Мне это поручили. – Она прочистила горло. – Если не хотите, я могу… ммм… помахать своими амулетами в другом месте.

— Шеф считает, вы сумеете помочь.

— Но вы так не думаете.

— Вообще-то вы правы.

— Потому что не верите в экстрасенсов.

Его голубые глаза встретились с ее.

— Верно.

— Ну по правде говоря, я и сама не до конца верю. – Эдем скрестила руки на груди.

— Простите?

Эдем закусила нижнюю губу, пытаясь не чувствовать себя законченной мошенницей.

— Я не могу контролировать, что и когда увижу. У меня нет кнопки, которую можно нажать и получить одну порцию видений. Я просто хочу, чтобы вы сразу все поняли и… не разочаровались, если вдруг у меня не получится.

— Не разочаруюсь. Я думаю, что у вас в любом случае ничего не выйдет. – Детектив склонил голову набок. – А шеф об этом знает?

— Он не захотел меня слушать. – Эдем пыталась объяснить ему, насколько сомневается, что из их сотрудничества выйдет толк, но тот продолжал настаивать. Эдем подозревала, что он просто потакает энтузиазму жены. – Думаю, если я и здесь не справлюсь, он, в конце концов, оставит меня в покое. Может, у меня просто есть дар находить пропавших собак.

Бен, кажется, смутился.

— То есть вы медиум… который не верит в медиумов?

— Я… честно, не знаю. – По крайней мере, хоть это было правдой. – Так что можете просто меня отсюда выгнать.

И почему она только все это ему рассказывает? Эдем не имела понятия, хотя иногда лучше сразу поведать обо всех своих недостатках, чтобы в будущем не оставалось места недоразумениям. А может, всему виной сам детектив Кравец, который превращал ее в мямлящую школьницу. Стоило ей открыть рот, как словесные потоки было уже не остановить.

Детектив изучал ее, по крайней мере, секунд тридцать, а потом хмурые складки возле губ разгладила улыбка – первая, которую Эдем увидела на его лице, и — вау! — это была просто невероятно шикарная улыбка.

— Думаю, вы самый скептически настроенный медиум, которого я когда-либо встречал.

Затем он окинул ее взглядом, начиная с длинных каштановых волос, затянутых в хвост, концы которого рассыпались по плечам зеленой шелковой блузки, до кожаных ботинок, только вчера купленных специально под эти темные джинсы.

Того, что она ему рассказала – на самом деле чистую правду, — хватило, чтобы красавец детектив Кравец взглянул на Эдем немного по-другому. Совсем по- другому. Она прислонилась к кухонному столу, пытаясь принять максимально соблазнительную позу, но ее локоть соскользнул, и ей пришлось выпрямиться. В доме серийного убийцы Эдем чувствовала себя более чем неуютно — хотя вообще-то здесь было аккуратно прибрано, — но под оценивающим взглядом детектива она притворилась, что все в порядке.

— Хм, интересно, — вынес он наконец вердикт.

Эдем не поняла, это хороший или плохой знак.

— Сожалею, если вы думаете, что я отняла ваше время.

Он усмехнулся.

— На самом деле я с самого начала думал, что эта поездка будет пустой тратой времени. И это не имеет ничего общего с вами. Но я ценю вашу откровенность.

— Честность – одна из добродетелей, детектив Кравец.

— Пожалуйста, зовите меня… Бен. – Он взглянул на часы, висящие на стене – они показывали уже почти пять – а затем вновь вернул свое внимание к Эдем. – У вас были какие-нибудь планы на вечер, или, может быть, поужинаем?

«Сохраняй спокойствие», — приказала она себе, когда румянец восторга окрасил ее щеки. Детектив Красавец приглашает ее на свидание. И просит называть его по имени.

Ее пустой желудок заворчал, восторженно соглашаясь с приглашением на ужин.

— Звучит заман… — Эдем застыла, почувствовав нечто странное. Леденящий холод, от которого волоски на руках поднялись дыбом. – Проклятье.

Бен поднял брови.

— Что?

Эдем подняла руку к виску, в голове пронесся странный неясный образ. Черт, только не сейчас.

Она же медиум-скептик, как только что выразился Бен. Однако как бы Эдем ни хотела проигнорировать мурашки, ползущие по позвоночнику вниз, это ощущение никуда не девалось. С раннего детства она испытывала это много раз, но оно все время приходило неожиданно, и она никогда не могла управлять им. Нечто вроде понимания, что не стоит полагаться лишь на обычные пять органов чувств.

Внезапно все ее внимание притянула кладовая за кухней. Что-то там есть – возможно, ключ, который поможет полиции добраться до маньяка.

— Что именно сотворил тот псих? — тихо спросила она

Лицо Бена помрачнело.

— Убивал женщин каждую неделю, выдавая себя за доставщика пиццы. Восемь недель – восемь трупов. И вдруг три недели назад он затаился, и с тех пор жертв больше не было. Это странно, потому что